Дорога радости и слез - Донна Эверхарт

мертва, в этом у меня не оставалось ни малейших сомнений. На ее голове зияла страшная рана, не затронувшая лицо, которое по-прежнему оставалось прекрасным – столь же прекрасным, как и крики девочки, которая невесть как осталась жива. Я перелезла через обломки, протянула к ней руки и вытащила ее из развалин. Малышку, всю перемазанную в грязи, покрытую запекшейся кровью и прилипшими листьями, так и била дрожь. Она вцепилась мне в платье словно клещ. Несло от нее ужасно – за время, проведенное под завалами, бедняжка неоднократно обделалась.

Держа ее со всей осторожностью, я выбралась из развалин – лишь немного поскользнувшись из-за грязи, которая их покрывала. Джо Кэлхун протянул к дочке руки, и Джози тут же подалась к нему. Лайл, будто бы завороженный зрелищем удивительного спасения сестрички, стоял как вкопанный и моргал красными от слез глазами.

Через несколько секунд он пришел в себя, подошел к сестре и принялся поглаживать грязной рукой ее покрытую ссадинами и синяками ногу. Казалось невероятным, что девочке удалось выжить – тело матери укрыло ее от сосны, которая непременно раздавила бы Джози в лепешку. Чудо, истинное чудо. И при этом как же печально, что женщине пришлось заплатить за жизнь дочери собственной жизнью.

– Поверить не могу, – сказала я.

Джо Кэлхун зарылся лицом в спутанные волосы дочери. Девочка утихла, положив голову на плечо отца.

– Это чудо. Чудо Божье, – промолвил он в ответ дрожащим голосом.

– Точно, – согласилась я. Именно это я и сама хотела сказать.

На меня вдруг накатила невероятной силы надежда, что и мне в скором времени удастся встретиться с родными.

– Хорошо, что я задержалась, но мне, пожалуй, уже пора, – вздохнула я и кивнула на развалины избы, среди которых лежало тело жены Джо: – Я вам очень сочувствую. Мне очень жаль, что все так получилось с миссис Кэлхун и вашим домом.

– И что ты собираешься делать? – спросил Джо Кэлхун.

Я посмотрела в ту сторону, откуда пришла, махнула в том направлении и пожала плечами:

– Буду дальше искать своих. Может, они уже ждут меня дома. Ну, если у нас остался дом. А если нет, я сама стану их там ждать.

– Ты, часом, не знаешь семейство Пауэллов? – спросил Джо Кэлхун. – Они как раз живут неподалеку от Стамперс-Крик.

Его вопрос меня озадачил.

– Знаю, – кивнула я. – Они наши соседи. От нас до них рукой подать.

– Увидишь их, передай, что у нас все в порядке. Ну, кроме Салли. А если кто сюда заглянет и будет искать тебя, я, само собой, передам, что тебя видел, и скажу, куда ты отправилась.

– Большое спасибо.

Я помахала им рукой и пошла восвояси. Прежде чем мои новые знакомые пропали из виду, я оглянулась лишь один-единственный раз. Джо Кэлхун смотрел мне вслед, а маленькая Джози сидела у него на руках, все так же положив голову ему на плечо. Рядом стоял Лайл. Затем они развернулись и двинулись к телу миссис Кэлхун. Я повернулась и, устремив взгляд перед собой, двинулась вперед. Вскоре я оказалась на том самом месте, где судьба свела меня с Леландом Тью. Я зашагала дальше, размышляя о Джо Кэлхуне. Мысли о нем все никак не шли у меня из головы. Как же это поразительно, что его дочка все же осталась в живых. Тот факт, что он знаком с семейством Пауэлл, удивлял меня куда меньше, хотя мне и казалось странным, что мы не свели знакомство с Джо раньше.

Через час я уже жалела, что забыла взять воду, которую Джо мне предлагал. Миновав не по сезону полноводную Милл-Крик, я добралась до дороги, которая вела в Стамперс-Крик. От осознания того, что я уже совсем рядом с домом, мне стало радостно-радостно! Я запела – отчасти для того, чтобы нарушить царившую тишину, отчасти – чтобы развеять одиночество. Солнце сияло во всю свою силу, и я радовалась, что доберусь до цели засветло. Я остановилась, чтобы передохнуть и накопить силы для последнего рывка. Присев на один из корней поваленного бурей дуба, я допила остатки воды. Это мне не сильно помогло унять жажду. Достав жестянку, я съела еще два крекера, надеясь отогнать дурноту, вроде той, что накатывает, когда все начинает с бешеной скоростью кружиться вокруг. Я чуть тряхнула жестянку, заглянула в нее и насчитала всего шесть крекеров.

Захлопнув крышку, я пустилась в путь по разбитой, заваленной всякой дрянью дороге. Я обратила внимание на то, что колеи от колес, успевшие образоваться за много лет, исчезли без следа, скрытые под наносами ила и грязи. На западе в голубой дымке виднелась гора Калоуи – как, наверное, и миллионы лет назад. Напротив на фоне синего неба виднелась иззубренная гряда холмов, перемежавшихся перевалами и долинами, чей цвет варьировался от сочно-зеленого до темного – в зависимости от игры света и тени, которую отбрасывали вершины и запутавшиеся меж них облака. Эта картина никогда мне не приедалась. Я медленно вдохнула и выдохнула, чтобы собраться с силами перед последним отрезком пути и тем, что увижу, добравшись до цели. Остаток дороги я преодолела молча, без всяких песен.

Глава 6

Мой путь по грунтовке, которая вела к нашему дому, преграждал огромный поваленный дуб. Мне вспомнилось, как папа рассказывал о том, что в те времена, когда мой прадед еще бегал тут пацаном, этот дуб был всего лишь робким побегом.

Теперь, при виде этого поверженного исполина, мне казалось, что нас лишили части семейного наследия. Мама порой рассказывала, как своими глазами видела плывущие по течению гробы во время наводнения шестнадцатого года. Теперь же, глядя на дуб-великан, вырванный с корнями из земли, я вспомнила о наших кладбищах. Что же, интересно, с ними сталось? Предков мамы и папы хоронили относительно недалеко друг от друга, но все же расстояние было вполне себе почтительным, будто бы не могло идти и речи о том, чтобы англичане и шотландцы лежали в земле рядом друг с другом. И это несмотря на то, что моя шотландка-мама вышла замуж за моего англичанина-папу!

В зимнее время, когда деревья стояли голыми, я запросто могла разглядеть оба кладбища. Каждое из них располагалось в очаровательном месте и было огорожено кованой оградой. Здесь нашли свой последний приют все, за исключением двух папиных братьев. Дядю Сефа, в честь которого назвали моего брата, похоронили на Арлингтонском кладбище, потому что он погиб на Мировой войне. Дядя Харди, самый старший из папиных братьев, жил в Пайн-Маунтин, что в штате Южная Каролина. Лично я видела дядю Харди всего