Агдика - Александр Владимирович Быков

– У нас тут каждый сам себе голова, – продолжал мужик, – земли худые, не родят, вот и приходится промышлять, кто чем может.

– Ты не забыл про монастырь? – спросила вдруг Матрена Ивановна.

– Не забыл, вот только что вам там делать, он же сгорел. Братию перевели в Вологду, строение в пусте пребывает.

– Все равно хочу посмотреть место иноческого подвига Иоасафа Каменского.

– Увидите, ежели дольник не помешает.

– Что еще за дольник?

– Северный ветер. Как подует вдоль озера, так у нашего берега волна опасная ходить начинает, лодки переворачивает, людей губит, а у того берега дольник бывает только при южном ветре и то не сильный.

Кубена становилась все шире, пока не слилась с водами одноименного озера. Где-то справа вдали, среди озерной глади, была хорошо различима темная точка.

– Вон он, Спас-Камень, – указал мужик, – я вас доставлю туда, только смотрите, не долго, надо засветло войти в Шеру.

– В шею? – не поняла Агдика.

– Можно и так сказать, Шера – это горло Кубенского озера, оттуда вытекает река Сухона, слышали про такую?

– Мы из Тотьмы, – с вызовом сказала ему купчиха Черепанова, – на Сухоне живем.

– Тогда вам польза большая будет посмотреть, откуда исходит ваша река.

– Посмотрим, интересно даже, – заметила мужику Агдика.

– Ишь ты, разговорилась, – улыбнулся мужик, – а то я уж думал, что по-нашему не разумеешь.

– Большое озеро, почти как море, – произнесла Агдика.

– Наше озеро не море, только плавать по нему горе, – произнес в ответ лодочник, не уточнив, почему такая тихая гладь таит в себе опасность.

Через час лодка причалила к каменному острову, где некогда находился знаменитый древний монастырь, заброшенный после пожара 1774 года.

Госпожа Черепанова вышла на берег, осторожно ступая по огромным валунам. Агдика, как козочка, перепрыгивая с одного камня на другой, поспешила за ней. В детстве она немало скакала по прибрежным скалам на своей далекой родине. Но на тех камнях нежились моржи и тюлени, а здесь было пустынно.

– Смотрите, – крикнула она купчихе, – кажется, кто-то есть живой?

Из обгорелых остовов все еще могучих стен показалась фигура в темных иноческих одеждах.

– Черный монах! – испугалась Агдика.

– Глупая, – осадила ее Черепанова, – все монахи черные, как же иначе. Ну вот, а говорили, что остров безлюден, – проворчала она в сторону хозяина лодки.

– Мир вам, добрые люди, каким ветром на Спасе? – спросил подошедший инок.

– Из Тотьмы мы, богомольцы, – ответила Черепанова, – едем по монастырям, Господу молимся, Христа славим, милости у него просим.

– Милости – это хорошо, – ответствовал монах.

– Муж мой, купец Василий Черепанов тяжко болен, молимся о его здравии.

– Напрасно, – вдруг ответил монах, – не о здравии молиться надо, а о спасении души его грешной.

– Вам что, грехи его ведомы? – настороженно спросила Матрена Ивановна.

– А как же, скольких Василий Яковлевич обманул – не счесть, родного брата имуществом завладел, а как распорядился? Велено ему было церковь построить, сколько лет прошло, не выполнена воля покойного. Вот Господь и наказал его.

– Так строится сия церковь, наложно[31] трудники[32] обещали к зиме под крышу подвести.

– Это хорошо, коли так.

– А ты, отче, откуда про сие ведаешь, скажи-ка?

– В прошлые годы иночествовал я в Суморине монастыре, а как узнал, что Спас-камень погорел, перебрался сюда, ибо ищу уединения от мирской жизни.

– А кто вас благословил на подвиг отшельничества? – спросила Черепанова.

– Господь благословил, кроме него никто надо мной не властен, даже Синод.

– Что вы такое говорите, побойтесь.

– Мне бояться нечего, Синод закрывает монастыри своими указами, а он ли их открывал? Нет, по воле Божией они возникли, божьим соизволением жили и только Господь может распорядиться, быть им далее или нет.

Матрена Ивановна, учуяв крамолу в речи отшельника, закончила разговор фразой:

– Где же нам помолиться можно?

– А где хотите, там и молитесь, – сердито отвечал отшельник, – Господь, коли захочет, услышит вас отовсюду.

Сказал, отвернулся и пошел прочь.

Черепанова с Агдикой обошли остров. Кругом следы разрушений, как будто не только пожар прошел, но и вражья орда пограбила. Наконец они нашли место в церкви, где некогда располагался амвон[33]. Агдика постелила полотно, купчиха встала на колени и истово принялась крестится и читать молитвы. Агдика стояла рядом, с опаской взирая на пустые глазницы поврежденного огнем иконостаса.

Закончив, они стали собираться назад. На сердце было тяжко и от разговора с отшельником, и от всей картины запустения. Негоже так с обителью поступать, монастырь в любом состоянии – дом Бога.

– Давайте поскорее, – увидев паломниц, закричал хозяин лодки, – смотрите, на небе синё как!

Агдика повернула голову. Над озером смыкались тучи, пахло грозой.

– Поспешаем, – озабоченно говорил лодочник, – успеть бы до дождя из озера выйти, ветерок попутный, добежим быстро, лишь бы не усилился, тогда беды не миновать.

Они погрузились в лодку, отчалили от берега озера. Черепанова в последний раз перекрестилась на обожженные стены бывшей обители, лодочник поднял парус и они поспешили к Шере, где в болотах и пучкасах[34] заканчивалось Кубенское озеро и начиналась река Сухона.

Не прошло и четверти часа, как синева окутала все небо, и начался дождь. Сначала упали большие редкие капли, потом откуда-то послышался шум, и Агдика увидела, как на них надвигается сплошная стена дождя. Ветер с силой дул в парус, но убежать от стихии лодка не могла. Через минуту-другую буря накрыла судно.

Купчиха Черепанова, испугавшись, закрылась рогожей и притихла на носу лодки. Агдика, сидящая в центре за мачтой, с беспокойством наблюдала за действиями лодочника. Он пытался маневрировать, но ветер, который становился все сильнее и порывистее, мешал ему управлять лодкой.

– Дольник, будь он не ладен, накликали беду, – прокричал Агдике лодочник.

– Парус убирай, иначе сейчас перевернемся, – закричала ему в ответ девушка-алеутка.

– Не суйся, девка, сиди тихо, может успеем до берега.

У края озера на мелководье, где и глубины-то всего два аршина[35], волны разыгрались не на шутку. Лодочник вынужден был спустить парус.

Он опустил весла на воду и повернул лодку против ветра, стараясь, чтобы нос судна разрезал волну. На дождь никто не обращал снимания. Все понимали, что если лодка не выдержит, никому не спастись.

– Давай, я сяду на весла! – крикнула хозяину лодки Агдика.

– Сможешь? – отчего-то уважительно прокричал он.

– Не впервой!

– Давай тогда.

Агдика пересела на весельную скамью и стала грести против ветра. Лодочник на корме управлял шестом, облегчая ей работу. Несмотря на то, что гребли они в сторону озера, ветер неумолимо относил судно к берегу, где волны резвились на мелководье