Агдика - Александр Владимирович Быков

Еще через день Черепанова с Агдикой в новых платьях были на званом вечере у купца первой гильдии Ивана Рыбникова, где собрался весь цвет вологодского купечества: Яков Бурлов, братья Туронтаевские, Федор Желвунцов и многие другие. Василий Черепанов и особенно его покойный брат Степан Яковлевич были хорошо известны в этом кругу. И хотя собравшиеся были больше промышленниками, чем торговцами, но все они когда-то начинали свое дело, сидя в лавке с копеечным товаром.

Агдика пользовалась постоянным мужским вниманием и Черепановой даже пришлось сказать, что это ее названная племянница, приемная дочь Степана Черепанова. Это только подогрело интерес к девушке со стороны молодежи, ищущей хорошую партию с состоятельной невестой, за которую можно получить солидное приданое. Если бы они знали, что предмет их воздыхания – нищая безродная алеутка, непонятно чья дочь без полушки в кармане и безо всяких прав, желающих ухаживать стало бы значительно меньше. Но этого никто не знал, а Черепанова, сама еще не старая и привлекательная дама, казалось, только получала удовольствие от того, что знает эту тайну.

Через день после званого вечера путешественницы снова оказались на нижних пристанях. Их сопровождал молодой купец по имени Прохор из Великого Устюга, любезно предоставивший место на одном из двух своих судов.

Он любезничал с Агдикой и всем видом показывал, что девушка ему интересна.

– Глаша, а вы знаете, чей это каменный домик на угоре? – спрашивал он Агдику.

– Купецкий амбар, однако.

– Купецкий, это точно, токмо не простой.

– Отчего же?

– А говорят, сам государь Петр Алексеевич в нем бывал, когда в Вологду приезжал.

– Так он и в Тотьму приезжал, на Усолье ездил, смотреть как соль парят.

– И в Устюге он бывал и далее в Архангельском городе, – продолжил купец, – он везде у нас бывал, даже на Кубенском озере.

– Почто? – спросила Агдика.

– Флот хотел сделать, да мелковато ему озеро показалось.

– Это уж точно, но плавать по нему страшно, особливо если гроза или ветер.

– Откуда знаешь?

– Плавали, едва не погибли, пришлось на веслах грести.

– Ты умеешь на веслах? – с огромным удивлением спросил Прохор.

– Конечно, у нас все умеют, на море без умения никак, пропадешь.

– А правда, что ты родом с островов окиянских?

– Отчего же нет?

– Значит, ты – алеутка, и язык знаешь?

– Могу сказать, коли хочешь. Алкус анухтат?[44]

– И вправду, – обрадовался купец, – а что это?

– Спросила, о чем ты думаешь.

– О тебе, конечно, о чем же еще, – улыбнулся Прохор.

– Гашка, поди сюда, помоги, – послышался голос Черепановой.

– Почему она тобой помыкает, ты ей служишь?

– Так уж случилось, Степан Яковлевич помер, и теперь я в ее власти, пока замуж не выйду, а как посватают, она мне приданое должна дать, вот и чует свою силу.

– Я бы тебя и без всякого приданого взял.

– Смеешься?

– Правда.

– Ну ладно, пойду, Матрена Ивановна гневаться станет, нехорошо.

Через два дня пути паломницы приближались к Тотьме. Они приоделись, стояли на носу судна и смотрели, когда покажутся стены строящейся на деньги Черепановых церкви. Она встречала всех прибывающих в Тотьму со стороны Вологды. На удивление за тот месяц, что Матрена Ивановна отсутствовала, стены будущего храма существенно поднялись кверху, стали видны окна второго этажа, а между ними красивейшие клейма из подпятного кирпича, все, как обещал ей Максим Титов.

«Кстати, как он там, – подумала Матрена Ивановна, – надо бы послать за ним, пусть явится с докладом, расскажет, как там дела на строительстве. Но это после встречи с мужем, муж – в первую очередь. Наверное, ему лучше, – думала Черепанова, – столько молитв во здравие было сказано, сколько свечей сожжено, не упомнить! Какое-нибудь молитвенное слово должно дойти до Господа, и тогда помощь придет, выздоровеет Василий Черепанов».

Агдика в новом платье стояла на носу судна, купец подошел к ней, потрогал рукой материю на рукаве.

– Красиво!

– Инакус платьис акитукус[45], – ответила девушка по-алеутски.

– Не понимаю, – засмущался купец.

– Дорогое платье у меня, беречь надо, – засмеялась Агдика.

– Убрать паруса, весла на воду, отдать концы, – закричал кормщик, и судно неспешно причалило к берегу напротив черепановских палат. Из ворот выскочил привратник Мирон и остолбенел, увидев хозяйку и Агдику в новых нарядах.

– Рот прикрой, ворона залетит, – довольно сказала Матрена Ивановна и, подобрав подол, стала подниматься по лестнице к дому. Агдика проследовала за ней.

– Если я тебя посватаю, пойдешь за меня? – прокричал с корабля Прохор.

Шутит, решила Агдика, ну кому она нужна, без роду-племени, разве что тому, на кого Матрена Ивановна укажет и приданое даст.

Новый приказчик

В доме Матрену Черепанову встретила старая нянька.

– Горе-то какое, Василий Яковлевич по всему видать кончается, хорошо хоть успели вернуться, он каждый день о вас поминает, проститься зовет.

– Как кончается, что говоришь такое? Знаешь, я сколько денег потратила на вклады за здравие по церквам и монастырям?

– Спаси тебя Господи, матушка, душа у тебя добрая, но, видать, призывает Господь к себе Василия Яковлевича, тут уж ничего не поделаешь, такова его воля.

Матрена Ивановна пошла в комнату к мужу, он лежал на кровати исхудавший и желтый.

– Мотря, милая, приехала! – слабым голосом приветствовал жену, – а я вот совсем плох, хуже, кажется, некуда, все чресла сводит, руки-ноги поднять не мочно. Скорее бы уж до Господа!

– Что говоришь такое, Василий Яковлевич, – я за твое здравие везде молилась, должно тебе полегчать.

– Какое, матушка, скорее бы уж, намаялся я, мне тебя видеть – уже облегчение. Я тебе вот что скажу, ты молода, через год после кончины моей выходи замуж за кого похочешь, церкву дострой обязательно, это грех мой великий, что не выполнил я волю брата сразу же, за то мне и наказание Господне, а сейчас посиди около меня тихо, я подремлю, слово сказал и уже тяжко мне.

Через неделю Василий Черепанов скончался. Только похоронили, как испортилась погода, пошел дождь, подули холодные ветра. Кончилось короткое северное лето.

Федор Титов торопился, работали и в праздники, и в будни, с раннего утра до самой темноты, когда можно было кладку делать. До заморозков надо было успеть поднять стены еще на два аршина, покрыть временно крышу на зиму и следующей весной вершить церковное строение.

Поставщик кирпича Кузьма Петров трудился выше всяких похвал, материал для церкви везли отовсюду, как он и обещал. Пожар в его владениях порухой для строительства не стал.

Максим Титов подружился с Ванькой Кусковым. Тот хоть и был на два года младше, но ни в чем не уступал другу, мог читать и