Дассария - Абай Тынибеков

– Правитель, а ближе к полудню должен подойти и вождь Урбенч, внук вождя Дончу. С ним будет тридцать сотен, – произнёс совсем юный воин, что находился справа.

– И у меня есть подобная весть, правитель, – кашлянув в кулак, сообщил третий. – К этому же сроку с пятьюдесятью сотнями должна прибыть и воительница Усанна.

Услышав последнее имя, Дассария удивлённо повёл бровью и взглянул на Цардара. Тот растерянно пожал плечами.

– Кто это, Усанна? – спокойно спросил Дассария.

– Прости, правитель, но вождь Талантар умер, а Усанна – его единственная сестра. Внучка вождя Зембы, – пояснил гонец.

– Вот как! Да упокоится с миром душа доблестного вождя Талантара! Прими её достойно, великое небо! – тихо произнёс верховный властитель.

Словно эхо его слова повторились устами Цардара.

– Добрые, важные вести принесли вы мне. Ну а это примите от меня за всё, что вы сделали, за труды ваши, – Дассария повернул голову, и ему тут же подали три новых меча. – Не обессудьте за столь малые дары. Не те времена.

С небольшим опозданием от срока, указанного гонцом, прибыл только вождь Бомпа, внук вождя Лидибора.

Ещё со времён великого хромого властелина массагетов Дантала, ценою своей жизни в честном сражении покорившего племена тиграхаудов, власть в племенах передавалась по наследству, причём называя имя правящего вождя, как это велось с давних пор в сакской земле, обязательно упоминали и имя его предка, наиболее отличившегося при жизни.

* * *

В течение следующих десяти дней с войсками к верховному правителю Дассарии прибыли вожди Бурдаш, Тынгир, Елемар, Мелисар, Донгор и Пунт, внуки прославленных вождей Спура, Винсары, Бандосара, Такмара, Клибера и Бадрата.

Ни одного из восьми вождей племён тиграхаудов найти не удалось.

Судя по докладам десятников всех дозорных отрядов, направленных на их поиски, те увели своих людей далеко на север, следуя по неизведанным восточным предгорьям протяжённой гряды.

Призвав к себе вождя Чардада с его двадцатью пятью сотнями и имея под рукой почти сорок тысяч своих воинов, Дассария стал усиленно готовиться к войне с греком Александром, но он не обладал даже приблизительными данными о численности греческих войск и решил во что бы то ни стало добыть эти сведения, дабы не подвергать смертельной опасности остатки своего народа.

* * *

Феспид тем временем уже второй день вёл свой отряд на северо-запад по земле кочевников-саков. Разбив людей посотенно и находясь с сотней недавно прибывших в самом центре построения войск, где также были все лошади, загруженные необходимым снаряжением, провиантом и лёгкими палатками, он с пяти сторон от себя на обозримом отдалении расположил все остальные сотни.

День обещал быть ясным и жарким, отчего и без того тяжёлые доспехи казались невероятно громоздкими и тесными. Ближе к полудню солнце палило нещадно, и люди, пытаясь остудить разгорячённые тела, смыть липкий пот и хоть как-то освежиться, всё чаще снимали шлемы и обливались заметно потеплевшей водой.

Местность была холмистой и почти оголённой. Лишь изредка у подножий высоких курганов им попадались небольшие тенистые урочища. По команде полководца вскоре встали на отдых, сохраняя установленное расположение.

Феспид объехал отряды и, убедившись, что всем развезли еду, вернулся обратно и сел у своего костра, разведённого под навесом у маленькой речушки, что журчала в узкой ложбинке средь редких деревьев с извилистыми тонкими стволами и пышными ветвистыми кронами. Во избежание обнаружения кем-либо издали, на расстоянии, по дымкам от костров, воины разводили огонь под низкими небольшими навесами, натянутыми за углы на короткие копья, дабы поднимающаяся вверх копоть быстро рассеивалась и не была видна со стороны. Как обычно, быстро приготовленную сытную пшённую и ячневую кашу они закусывали хлебом и запивали разбавленным вином. Парные дозорные окольцовывали стан, зорко осматривая все подступы к нему.

Феспид сидел на походной скамье, мелкими глотками отпивая вино из красивого серебряного кубка, и поглядывал на воинов, прислушиваясь к их разговорам. Новички, те, что находились вокруг него, вели себя очень напряжённо, взволнованно, ели нехотя, больше задавая вопросы своим командирам о повадках саков, проявляя повышенный и очень настороженный интерес ко всему, что касалось воинской мощи кочевников и относилось к их тактике ведения войны. Это было понятно, так как новобранцы в большинстве своём не могли иметь особого военного опыта, кроме участия в подавлении мятежей после краткосрочной подготовки в тренировочных лагерях. Однако Феспид в душе был недоволен поведением новых воинов и особенно состоянием их духа. Он подолгу наблюдал, пытаясь определить среди них наиболее сдержанных, уверенных в себе и неподатливых воцарившемуся лёгкому паническому восприятию действительности, желая со временем вокруг них создать костяк этого отряда. Слухи о том, что саки невероятно сильны, воинственны, неуязвимы и непобедимы и что каждый из них без особого труда способен в бою одолеть несметное число противников, распространялись среди молодых людей с молниеносной быстротой, пагубно влияя на их настроения и в первую очередь воздействуя именно на таких, вновь прибывших воинов, наиболее подверженных всевозможным толкам.

«Кажется, вот этот из тех, кто крепок духом. Ни с кем не ведёт пустых разговоров. Молчун. Себе на уме. Да и отсутствием аппетита не страдает, как другие. Похоже, несмотря на ещё юный возраст, он достаточно хладнокровен. Или я ошибаюсь? Может, он попросту нелюдимый человек?» – подумал полководец, внимательно разглядывая воина, что сидел в кругу других под ближним к нему навесом. Тот, отламывая куски, ел хлеб, видимо, даже не ощущая его вкуса, и как-то отчуждённо смотрел на огонь, словно всё, что творилось вокруг, его не касалось и для него не существовало.

«Сложением он явно превосходит многих. Снаряжён добротно. Но вид у него всё-таки странный. Он или всецело погружён в какие-то свои думы, или же это напускное безразличие? Трудно понять. Нужно ещё раз заглянуть в военный список. Что-то не помню я его данных, кто он и с какого военного округа призван в войска». Феспид почувствовал нарастающий интерес к этому новичку, где-то в глубине души улавливая некую потаённую силу, исходящую от него. Решив при первом же удобном случае ещё разок просмотреть и сверить посписочные сведения со всеми прибывшими, он подал сигнал к завершению отдыха.

* * *

Дассария отныне больше не таился и разбил огромный лагерь по всем требованиям военного положения, направляя несметное число лазутчиков в земли, захваченные греками. Сведения, получаемые от них, к сожалению, были скудными и однообразными. Всюду они натыкались на отряды врага и, как ни старались, даже приблизительной информацией о его дислокации овладеть не могли. Из их