Дассария - Абай Тынибеков

подходящую ветку и накинул на неё поводья, потом приблизился вплотную к голове своего скакуна, заглянул в глаза, провёл ладонью по его лбу и отошёл к закладному коню, чтобы снять с него мешки со снаряжением.

С помощью Чардада примерил на себя греческие доспехи, надел шлем и поножи, повертел в руках меч и копьё, осмотрел щит и лук и, довольно кивнув, снял панцирь и остался по пояс раздетым.

– Давай разведём огонь, – предложил он, собирая хворост.

Вскоре запылал небольшой костёр.

– Иди за мной, – позвал Дассария.

Они отошли чуть в сторону. Чардад исполнял всё сказанное им, но ничего не понимал.

– Обнажи свой меч, – остановившись и повернувшись к другу, повелел Дассария, вертя в руке копьё, словно желая нанести им удар. – Бей меня вот сюда. – Остриём он указал на правую область груди. – Да не смей жалеть! Крепко ударь. Если я вдруг потеряю сознание, то в первую очередь останови мне кровь. Прижги рану, посыпь её пеплом и смажь жиром. Он там, в притороченном мешке. После этого обязательно приведи меня в рассудок. Чардад, ты всё понял? Так приступай!

Дассария резко ткнул в его сторону своим копьём, призывая к началу странного поединка.

Чардад вытащил меч, выставил его перед собой, расставил ноги, подался вперёд и стал плавно продвигаться, по привычке пытаясь обойти его сбоку.

– Ах вот ты как! Хочешь мне за спину зайти? Ничего у тебя не выйдет, – оскалился Дассария, подзадоривая друга на решительные действия.

Не видя лица правителя, полузакрытого забралом, Чардад и в самом деле стал воспринимать его как врага. Он уже не думал над тем, для чего всё это нужно другу, зная и помня лишь об одном – нужно ударить в грудь. Дассария выжидал, по мере продвижения Чардада поворачиваясь к нему лицом. Сообразив, что тому мешает копьё, подкинул оружие на руке, занёс над плечом и метнул. Быстро пригнувшись и отбив мечом в сторону тяжёлое орудие, летевшее прямо в голову, Чардад сделал сильный выпад и, нанеся удар в грудь Дассарии, отскочил. Правитель пошатнулся, прижал ладонь к ране и опустился на колено.

– Как ты? – подскочив к нему, встревоженно спросил Чардад, присаживаясь.

– Хороший удар… – прохрипел Дассария и повалился на спину, раскинув руки.

– Эх, что ты задумал! Я мигом, потерпи немного, – подобрав брошенный меч, Чардад побежал к костру.

* * *

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, когда Дассария открыл глаза. Он лежал у огня на разостланной шкуре, прикрытый плащом. Рядом сидел Чардад.

– Я похвалил тебя или не успел? Что-то уже не помню, – улыбнувшись, прошептал Дассария, повернув к нему голову.

– Лучше б ты наказал меня, – склонившись над ним, недовольно буркнул Чардад. – Как ты?

– Вроде всё хорошо, – приподнимаясь, ответил Дассария.

– Давай вместе вернёмся обратно. Ты неважно выглядишь. Видишь, всё задуманное уже стало опасным для тебя, а что будет дальше, когда окажешься вдали от нас? – помогая ему, попросил Чардад. – Для какого дела ты такой сгодишься-то теперь? Рана глубокая. Переусердствовал я, прости.

Дассария сидел, чувствуя сильную боль во всей груди. Он попытался шевельнуть правой рукой, но тут же понял, что пока это невозможно.

– Возьми панцирь и очень точно на уровне моей раны пробей его мечом и изнутри замажь кровью, – тихо повелел он.

– Что ж ты в нём сразу-то не стал биться? – удивлённо спросил Чардад.

– Тебя не хотел утомлять. Не так бы всё получилось. Не рассчитал бы ты удара, а так в самый раз вышло, – откидываясь, ответил Дассария.

Чардад ушёл. Послышался приглушённый скрежет. Вскоре он вернулся, бросил под ноги панцирь, присел на землю у самого изголовья Дассарии, мотнул головой и тихо произнёс:

– Ты верно сказал. Даже не знаю, что бы получилось, будь на тебе он.

– Вот видишь, я прав оказался. Впредь будешь знать. Нужно бы наших воинов обучать на этих снаряжениях, – как-то злобно произнёс Дассария.

– Позволь, я пойду с тобой? – взглянув на него, вновь попросил Чардад.

– Нет. Это мой путь. Не обессудь. Смотри, как быстро темнеет. Тебе скоро нужно будет уходить. За меня не волнуйся. Я постараюсь справиться со всем, что предстоит мне пережить, – жестко ответил Дассария и, поджав колени и упираясь левой рукой в землю, вскочил на ноги. – Сними с меня это, чем перевязал меня. Помоги надеть панцирь и отправляйся в лагерь.

– Повинуюсь, правитель.

* * *

Звёздное небо тускло освещало сумрачную вечернюю долину. Где-то далеко низко над землёй зарождалась луна. Чардад вёл за собой две сотни. Рядом с ним, придерживая скакунов, находились Дуйя и Фарх. Вскоре они заметили одинокого всадника, неподвижно стоящего у них на пути. В нескольких шагах от него паслась лошадь.

– Правитель ждёт вас, – кивнув в сторону Дассарии, пояснил Чардад.

Сотники вытянулись в сёдлах, оглянулись на воинов, поправляя оружие.

«Очень сожалею, что не смогу с вами проститься, как подобает делать это в нашей степи со всеми уходящими на смерть. Вы оба и все ваши воины – самые доблестные сыны своей земли. Уготованная судьба вам неведома, но, видимо, ниспослана вечным небом именно для вас. Всё в его воле и власти. Простите нас за это, если сможете», – взглянув внимательно на сотников, с болью в душе подумал Чардад.

Подняв руку, чтобы остановить войска, он вместе с сотниками приблизился к верховному правителю, склонил голову и произнёс:

– Правитель, я исполнил твоё веление.

Дассария кивнул, но с места не тронулся. На его плечи был накинут длиннополый сакский плащ, скрывавший под собой греческое снаряжение. Голова оставалась непокрытой, отчего длинные волосы развевались на лёгком ветру.

– Вождь Чардад, возвращайся обратно. Ты знаешь, что делать дальше, – развернув скакуна, Дассария повёл его шагом, отдаляясь.

Повернув в сторону и пропуская мимо себя войска, Чардад смотрел в спину Дассарии.

– Да сохранят тебя небеса!

Когда сотни исчезли вдали, он подхватил поводья оставленного другом скакуна и повёл его за собой.

* * *

Феспид с наступлением ночи встал для отдыха огромным лагерем на пологом берегу небольшого озера, расположенного посреди равнины. Тихая водная гладь лишь изредка покрывалась дрожащей мелкой рябью от набегавшего на неё лёгкого ветерка, оживая и серебрясь лунно-звездными отсветами, плавно накатывая шелестящим всплеском на травянистую сушу, подступавшую вровень к её поверхности. Почти вся долина очень хорошо проглядывалась во все стороны даже в тёмное время суток, казалось бы, весьма неудобное для наблюдения. На довольно большие расстояния всё было видно как на ладони, отчего это место, выбранное полководцем для ночёвки войск, оказалось удобным в стратегическом плане: ничто не мешало круговому обзору, и поэтому никто посторонний не смог бы незамеченным приблизиться