Далайя - Абай Тынибеков

Он выжидал подходящей для этого поры и всегда помнил, что оружие в достатке осталось после разгрома персидского отряда на берегу реки Каистр.

На третий день стало меньше ещё на одну лошадь.

Отдохнувшие люди были сыты, но бездействие и однообразное существование в такую жару сильно утомляло их.

Ближе к полудню показался всадник, спешивший к урочищу. Это был Форкис, посланный из дозора Бронтом.

С запада, находясь в однодневном переходе от них, в их сторону под сильной охраной двигался большой караван. Такая новость в один миг изменила настроение людей. Все враз нашли себе занятие, готовясь к захвату.

Направив на смену Бронту двоих опытных матросов, Саул в волнении ожидал возвращения товарища, дабы поподробнее узнать из его уст всё о столь желанном караване. Бронт вскоре прибыл. Он подтвердил слова Форкиса, но его рассказ был малоутешителен: охрана каравана насчитывала не меньше целой сотни персидских конных воинов. Только теперь решили вооружить и рабов, иначе всё для отряда могло обернуться бедой. О нападении на караван отныне уже не думали.

Главным было остаться незамеченными и по возможности избежать столкновения с персами.

Урочище следовало срочно покинуть.

Небольшие передовые отряды персов уже находились на полпути от них.

Саул, поручив Гамилькару и Форкису срочно отвести всех людей за скалистую возвышенность, совместно с Бронтом и Рупилием направился навстречу каравану.

Отправив повстречавшихся двоих дозорных к остальным, они втроём, оставив лошадей у подножья, осторожно поднялись на высокий холм. Десяток персов был уже недалеко. Отсюда можно было рассмотреть их довольно хорошо.

– Всё. Уходим, – Саул поспешил вниз, стараясь не поднимать пыли.

Отряд в ожидании находился на указанном месте.

Приближаясь к нему, военачальник выкрикнул поравнявшемуся с ним Бронту:

– Если останемся в живых, нужно будет сменить всем одежду. Смотри, какие мы приметные. Ну а если не доведётся, то наше белое одеяние будет как нельзя лучше для последнего пути.

Гамилькар и Форкис тронулись навстречу к ним.

– К сожалению, этот караван не наш, – остановив разгорячённого коня, произнёс Саул. Развернув скакуна, он добавил: – Мы с Бронтом остаёмся. Нужно следить за ними. Гамилькар, уводи остальных вон за тот холм и ожидай там.

Он указал рукой на виднеющуюся вдали возвышенность.

Дождавшись ухода отряда, Саул и Бронт, скрытно обогнув урочище, вновь оставили внизу лошадей, взобрались на высоту и прилегли, наблюдая за появившимися персами. Те неспешно въехали в заросли, недолго побыли там и появились на их дальней окраине. Не последовав вперёд, они пустили своих коней шагом и направились в сторону каравана.

– Похоже, решили здесь заночевать, – шёпотом предположил Саул.

– Подождём их подхода тут, – предложил Бронт.

– Да, верно. Иначе потом уже не сможем подобраться сюда. Вот только кони бы не подвели, – согласился Саул, оглянувшись назад.

Было жарко. Раскалённые камни сильно обжигали кожу. Караван всё не появлялся. Терпеть такое пекло становилось невыносимым.

– Если они не появятся до заката, от нас останутся одни кости, – печально пошутил Бронт, облизывая пересохшие губы.

– Смотри. А это кто такие? – почему-то прошептал Саул.

Бронт перевернулся на живот. Не увидев никого, он недоумённо посмотрел на товарища.

– Ты не туда смотришь. Вон. Взгляни, – Саул показал пальцем вправо.

Только теперь Бронт понял, о ком говорил тот.

За таким же холмом, расположенным примерно в двух с половиной стадиях от них, неизвестно откуда вдруг появилась конница численностью не менее сотни всадников.

– Похоже, не одни мы ожидали подхода этого каравана, – Саул был сильно взволнован.

– Нужно уходить отсюда, пока не заметили нас. Эти явно не союзники персов, – Бронт с тревогой посмотрел в лицо Саулу.

– Да. Уходим. Иначе будет поздно, – сползая вниз, согласился тот.

Едва они опустились к подножью и сели на лошадей, как с диким воем из-за этого же холма вылетела конница. Саулу и Бронту сразу стало понятно, что всадники подобрались к ним с восточной стороны и были частью обнаруженного ими формирования. Налетев словно ураган, они окружили их плотным кольцом. И здесь была целая сотня.

Ловко наброшенные арканы в одно мгновенье стянули Саула и Бронта на землю. Они ещё не успели опомниться, как их тут же разоружили и крепко связали по рукам колючей верёвкой.

Со стороны возвышенности, за которой должен быть притаиться их отряд, также выдвигалась конница. Впереди неё на длинных арканах вели связанных людей. Это был крах.

Непонятно чьи внезапно наскочившие сотни сноровисто, быстро и умело захватили греческий отряд, так тяжело, но довольно благополучно дошедший до заветных земель. Собранные в одно место, там, где совсем недавно ожидали из дозора Бронта, они, связанные и избитые, были оставлены под охраной полусотни захватчиков. Теперь их стало на двоих меньше. Тела тех рабов, что были сразу сражены меткими стрелами, лежали за дальним холмом.

Всё случившееся было настолько неожиданным для всех, что они ещё долго не могли поверить в такой поворот судьбы. Сотворённое с ними было похоже на страшный сон. Лёжа на горячей пыльной земле, постепенно приходя в себя, озираясь по сторонам и видя, к своему ужасу, связанных собратьев, люди каменели, тараща друг на друга наполненные страхом глаза. От охватившего их оцепенения никто из них не мог пошевелить даже языком.

* * *

До заката охрана каравана была разгромлена превосходящими силами напавших конниц.

Спешно покончив со всеми персидскими воинами, проводниками и старшим каравана, не оставив в живых ни одного человека, тщательно проверив поверженных и убедившись в их смерти, захватчики без промедления двинулись на северо-восток, ведя позади гружёных мулов и лошадей. И ещё случайно пленённых иноземцев.

* * *

Шли очень долго. Пара глотков воды трижды в день, что позволялись пленным, являли собой настоящее издевательство над ними, отчего они были на грани сумасшествия. Распухшие языки едва вмещались в пересохшие рты. Никто уже не мог сообразить, жив он или нет.

Не выдержав таких пыток жаждой, один за другим, тихо опускаясь на ходу на землю, умерли все рабы. Из-за своих неимоверно тяжких былых судеб они оказались гораздо слабее остальных. Но им впервые завидовали те, кто прежде были вольными людьми и оставались пока в живых. Каждый из них теперь проклял всё на этом свете, желая потухающим сознанием скорейшего избавления от страшных мук.

* * *

Форкис с большим усилием приходил в себя от льющейся ему на лицо прохладной влаги. Разлепить загноившиеся веки без помощи рук он не мог.

«Вот этого уже совсем не нужно. Меня нет. Я ничего не чувствую. Или пока ещё не чувствую, или уже не чувствую», – пронеслось у него