Фернандо Магеллан. Том 3 - Игорь Валерьевич Ноздрин

мало отличался от прежнего, вино не заглушало чувства страха и неприятного ожидания. Раньше тоже стояли прислужники живыми изваяниями, потрескивали дрова у забора, кипели котлы, раздавался смех. Но теперь старый правитель реже заходил к гостям, меньше улыбался, не вспоминал о намерении выдать дочь за Баррутиа.

Шли дни. Фортуна не желала поворачиваться к испанцам лицом, виляла задом, как туземная девка в каюте Карвальо.

* * *

Утро понедельника, 29 июля, выдалось ясным. Застилавшая берега мутная дымка испарилась вместе с росою, умывшей палубы. Во всю ширь горизонта заблестело голубое море, запертое с трех сторон узкой полосой земли, залитой зеленой волной леса. Из нее на тоненьких серых ножках, словно недозрелые одуванчики под весенним солнцем, торчали головы пальм. С четвертой стороны залив уходил в океан, где сохранившее пламя восхода небо отделялось белой полосой от хляби морской. Оттуда тянуло свежим ветром, надвигались широкие невысокие валы с пенными гребешками. Они приближались к берегу, согревались золотистыми лучами, теряли силу и таяли. Огороженная полукольцом золотого песка, акватория безмятежно дремала под синим одеялом, испещренным светлыми неровными стежками, чуть колыхавшимся в такт движениям и вздохам оживающей массы.

Омытый ливнем простор искрился, раздвинулся вширь, захватил невидимую накануне даль, скрывавшуюся за пеленой тумана. Там удивленные испанцы обнаружили множество лодок, наполовину загородивших выход из бухты. Они то ли сидели на якорях, то ли шли на эскадру со стороны океана. Воздушное марево колебало очертания джонок, искажало дистанцию, истинное положение и характер движения предметов.

Дозорные с марсов забили тревогу, перепугали вахтенных офицеров, подняли на ноги хмельного командующего.

Карвальо вышел на палубу в рубашке поверх штанов и в домашних туфлях. Растолкал пинками дремавших под парусиной моряков, пробился на бак, где Альбо и Панкальдо внимательно разглядывали джонки. Капитан кивнул офицерам, встал у перил. Они долго наблюдали за лодками, то приближавшимися, то удалявшимися от кораблей.

Разбуженные новостью матросы лезли на нос флагмана, обменивались впечатлениями.

– Ничего не пойму, – промолвил Альбо, выражая общее мнение офицеров, – нас заперли в ловушку, или мавры выходят из гавани?

– Может, возвращаются? – предположил Пунсороль, протирая уставшие глаза. – Ты как думаешь?

Жуан молчал.

– Педро, – Альбо позвал юнгу, – подойди к нам!

Из толпы выбрался худой шестнадцатилетний моряк, выросший из старого костюма.

– Ты моложе нас, глазастее, – сказал юноше Франсиско, – слазь на мачту, погляди, что оттуда видно?

– Там Леон… – заупрямился парень, не желая карабкаться по вантам.

– Вдвоем лучше видно! – оборвал штурман.

– Я мигом, – понял угрозу Педро и неторопливо отправился выполнять приказание.

– Кажется, идут на нас, – Карвальо опустил руку от глаз. – Странно… Я ждал мавров с берега.

– Если бы они приближались, то стали бы крупнее, – заметил из толпы Ганс Варг.

– Вероятно, ждут на месте, – согласился Альбо.

– Странно… – повторил командир, покусывая обглоданные пальцы. – Чего им там делать?

– Ловят рыбу, – пошутили на палубе.

– Слишком далеко, – не понял матроса Пунсороль.

– Готовятся к шторму, испугались волн, – подсказали в толпе.

– Такую чушь придумает только солдат, – ответили ему. – Погляди вокруг, где ты видишь признаки бури?

– Не видать, – пробубнил стражник.

– Раньше мавры бросали якоря рядом с городом, – вспомнил Пунсороль. – Наверное, испугались нас?

– Ха-ха! – захохотали люди. – Уж не писарь ли запугал правителя? У него пушка большая – давно не палила!

– Не нравится мне это, – покачал головой Альбо. – Мавры выиграли ветер, придется уходить через них.

– Не говори глупостей! – раздраженно оборвал Жуан. – Там остался Хуан… – он судорожно дернул головой в сторону берега.

– Теперь у них есть наши заложники, – с упреком произнес канонир.

– Кто бы мог знать… – раздалось из толпы.

– Говорят, Элькано вернулся.

– Кто говорит? – встрепенулся капитан.

– Ночью никто не подходил, – доложил Пунсороль. – Врет дурак, не слушай глупостей.

– И все-таки плывут… – решили на палубе.

– Слишком медленно.

– Они без парусов дрейфуют на нас.

– Господи, неужели опять измена?

– Глаза протри, дурень!

– «Пресвятая Дева, моли Господа и Сына Твоего избавить нас от злодейства врагов. Как стену прибежища стяжаем и душ совершенное спасение, просвещением твоим возрадуемся. Владычица Отроковица, спаси нас ныне от бед и страстей!» – промолвил отец Антоний.

– Господь не допустит нашей гибели, – успокоил канонир.

– Точно, дрейфуют по ветру, – подтвердили в толпе.

– Со страху и орех покажется мельничным жерновом! – усмехнулись матросы. – Мавры каждый день останавливались рядом с нами, чего вы испугались? Мало ли у них своих дел? Может, воюют с соседями?

– Ближе нас нет соседей. К язычникам пошли бы другой стороной.

– А вдруг там мели?

– Прежде не замечал.

– Знаем, куда смотрел…

На палубе засмеялись.

– Вижу у берега много лодок, – пропел с марса юнга.

Все невольно обернулись назад.

Горохом застучали босые ноги – команда пересыпалась на корму. Пыхтя и шумно дыша, моряки обменивались замечаниями. Последними явились офицеры, раздвинули толпу, подошли к поручням.

– Готовятся к отплытию! – добавил из «вороньего гнезда» Педро.

– Сколько их? – спросил Карвальо.

– Много, очень много…

– Сто, двести, триста?

– Около того.

– Около… – передразнил Карвальо, зло глядя вокруг.

– Нас предали, – удовлетворенно заявил знакомый голос.

– Теперь понятно, что они задумали, – сказал капитан, щуря глаза и всматриваясь вдаль. – Хотят зажать в тиски. Не выйдет!

– Будем уходить? – осведомился Альбо.

– Вели сниматься с якорей!

– Как же Элькано и Баррутия? – заколебался Панкальдо. – Там твой сын!

– Мертвыми мы не поможем им! – Карвальо загорелся воинственной веселостью. – Эй, бездельники, – закричал толпе, выпячивая грудь, – засиделись… отъели рожи… По местам, канальи, приготовиться к драке!

Вмиг палуба пришла в движение. Послышались возгласы офицеров и боцманов, вахтенные команды выстроились по бортам. Заскрипели лебедки, поднимавшие из воды якоря, натянулись толстые канаты. Корабль вздрогнул, закачался, ожил. Матросы побежали по вантам спускать паруса, распутывать оплетенные веревками выцветшие на солнце полотнища.

– Помоги, святой Иаков, покровитель Испании, одолеть врагов! – взывал с палубы францисканец, крестившийся на раздутые хоругвями крылья со святыми символами, побуревшими, как кровь. – Заступись, Отроковица…

– Команде левого борта… Команде правого борта… – гремел голос Альбо.

– Веселей, ребята, веселей! – подбадривал капитан.

– Мавры строятся в три колонны! – сообщил с марса юнга, заразившийся авралом, желанием постоять за себя, за веру христианскую, как предки в Реконкисте на материке.

– Сеньор Альбо, якорь заело… Может, бросим?

– Я тебе брошу! – погрозил штурман.

– Тяни, – раз! Тяни, – два! – матросы затеяли привычный отсчет.

– Гонсало, ты слышишь меня? – перевалился за борт Карвальо. На «Виктории» заметили приготовления флагмана, начали спешно сниматься с якорей. На капитанском мостике с боцманом Мигелем Родосом стоял Эспиноса.

– Следую за тобой! – прокричал альгвасил.

– Уходи в море! Уходи! – замахал руками Жуан. – Не жди меня! Бухнуло глухо в трюме, задрожали борта, канониры откинули порты орудийных люков. Запахло дымом фитилей, зачадили угли. Зазвенело железо, застучали булыжники, приготовленные для пушек. Корабль разворачивался по ветру.

– Не идет, – послышался