Ласточка - Алексей Тимофеевич Черкасов

– А я все о том же, – перебила его Евфросинья.

– Ведь Ольга прииск, говоришь, открывает. Понимаешь ты это или не понимаешь? – спросил негодующий Федосей.

– Все понимаю! А кто дал ей ходу? Все из хитрости делает. Коммунисткой вроде стала. Из кожи лезет. А какова-то она была там, в Бодайбо? Я слышала…

Дальнейшие слова замерли на губах толстенькой Евфросиньи. Косматоголовый старик Безмеров, хмуря седые брови, встал за соседним столиком, заявил:

– Не тот разговор ведешь, Евфросинья Спиридоновна. Злой у тебя язык, не приведи господь! Кто дал ходу Ольге, говоришь? А мы, старые приискатели, дали ей ходу. Говоришь, Ольга открывает новый прииск? Сафьяновый? Хоша я и не знаю такого места на сто верст в окружности, но дай бог, чтобы она открыла этот новый прииск. В самый акурат подоспело. Благодатный выработался, драги моют пустую породу. Трудное время для нас, приискателей… Ты вот в тайге не бывала, не нюхала приискательского счастья, а эдак спиртишком да сплетнями все занимаешься. Не знаешь, легко ли таежное дело разведки. Горы песку перемыть надо, чтобы добыть золотник! Вот то-то и оно… А Ольга в земле роется. Недосыпает и недоедает, все щупает тайгу. Открывает, говоришь, прииск? Не напрасно, значит, трудилась. Нашла, значит, золото, и за это от всего приискательского мира спасибо ей! В ножки поклонимся! Вот так-то. А ты злое несуразное языком мелешь…

Все ниже и ниже опускала свою голову Евфросинья Корабельникова, слушая старого приискателя.

Приискатели зашумели, громко заговорили. Начали пить за здоровье Ольги Федоровой, за новый Сафьяновый прииск. И только один человек, бывший контролер золотопромышленника Ухоздвигова, ныне ревностный служитель американского инженера мистера Клерна, Иван Квашня, сидел молча, насупившись, за угловым столиком. Он пил медовуху с самогонкой в углу один и жадно прислушивался к разговорам приискателей.

Выслушав горячую речь Безмерова, Иван Квашня подозвал официанта, рассчитался, нахлобучил на голову свою белую папаху и потихоньку, сторонкой, вышел из «Ямы». В ограде Иван Квашня принял от конюха свою лошадь, метнулся в седло и поскакал в заречный поселок прииска.

XIX

В заречном поселке, в доме Ивана Квашни, скрывался Матвей Ухоздвигов. В этот поздний час он лежал на жестком диване в комнате за закрытыми ставнями и курил папиросу за папиросой.

Неудачная экспедиция за золотом с Имурташкой, перестрелка с охотниками в Лиственной заимке, побег в тайгу надломили некрепкого здоровьем Матвея Ухоздвигова. Выбравшись на территорию американской концессии, он две недели пролежал в коттедже мистера Клерна, обдумывая свое положение. Где лежит золото? Имурташка говорил, что на месте тайника живет женщина. Отчаянная будто бы, злая. Но место, где это место?

На выручку бедствующему Ухоздвигову пришел Иван Квашня. Он высказал предположение, что злая, отчаянная женщина, о которой говорил Имурташка, – Ольга Федорова. Где, в каком месте она работает, можно узнать на прииске из разговоров приискателей: слухом земля полнится. Мистер Клерн деловито одобрил план, и Квашня зачастил в приискательскую пивную «Яму».

В этот вечер долго лежал на диване Матвей Ухоздвигов, прислушиваясь к улице. Блюдце на табуретке было полно окурков. Заслышав топот и фырканье под окном, Матвей встал, сутулясь более обычного, сунул ноги в шлепанцы и вышел в соседнюю комнату. Через минуту появился Иван Квашня и, щупая Ухоздвигова маленькими, крысиными глазками, таинственно заговорил:

– Все ниточки в моих руках, Матвей Иннокентьевич, а дело в шляпе. И шляпа на голове… только ее называют по-русски шапкой.

– Ты что, перегрузился в «Яме»? – Ухоздвигов недоверчиво посмотрел на Ивана Квашню, от которого несло пивным перегаром.

– Я-то перегрузился? – ухмыльнулся Иван Квашня. – Э-э, шутить изволите, Матвей Иннокентьевич. Иван пьет, да голову никогда не пропивает. Уж если я за такое дело берусь – землю вытопчу, душу себе измотаю, а дело доведу до конца. Правду вам говорю: дело у меня в папахе! Хе-хе-хе…

– Ну, выкладывай, раз в папахе, – кисло улыбнулся Матвей Ухоздвигов, не ждавший особенно хороших вестей.

Но Иван Квашня, видимо, принес на этот раз действительно что-то важное. Присев на лавку, он снял белую папаху с лысого черепа и начал рассказывать;

– Ольга Федорова здесь, на прииске. А откуда приехала? Да с того самого места, где лежит золото Иннокентия Евменовича, вечная память покойному. И, похоже, давно она щупает землю в том месте, теперь собираются прииск там открывать. Все это я узнал в «Яме», хе-хе… Имурташка говорил, золото у избушки? Мы его возьмем. Мы! Теперь дело за нами. Час нашей судьбы настал – идти надо за Ольгой. Идти – не мешкая. Она нас и приведет к тому месту.

– А она, эта Ольга, пойдет с нами на сделку? – спросил Ухоздвигов.

– Это на какую сделку? – Иван Квашня посмотрел на Матвея непонимающе, замигал крысиными глазками.

– Ясно, на какую, на золотую. Ты же говоришь, она должна провести нас к избушке?

– Хе-хе-хе… Здорово!

– Чего же ты смеешься? – Ухоздвигова начинало злить веселое настроение Ивана Квашни. – Мы же должны что-то пообещать. Другое дело – что мы дадим ей. И дадим ли?

– Хе-хе-хе! И разрешать этот вопрос не придется, Матвей Иннокентьевич. Теперь приискатели другой народ. А Ольга – партизанка. В линию коммунизма ударилась. Разве с такой сговоришься? Хе-хе… С такими только смертным боем творить сделки можно.

– Что же ты предлагаешь? – нетерпеливо спросил Матвей.

– А очень просто: идти за нею тайгой. По-волчьи. След в след. А там и скрутить недолго.

– Надо узнать, когда она выезжает.

– Сообразил и это. Как не сообразить! – Иван Квашня опять хитро ухмыльнулся. – Из «Ямы» ехал, дай, думаю, заверну к дому Федоровых. И вот какая оказия: в доме темно, а люди не спят. Во дворе, слыхать, Семен Данилыч с лошадью возится. А собаки у них злющие! Беда. С полчаса в огороде лежал между гряд, пока…

– Хорошо, – перебил Ухоздвигов. – Значит, и нам пора собираться?

– Самое время, – подтвердил Иван Квашня. – Ольга всегда норовит перед рассветом выехать, чтобы не видели люди… Только вот дело-то какое. Там где-то, в избушке, ее ждет горный техник Корнеев. Тот, который перещупал вас в Лиственной. Человек он опасный. Его можно взять только хитростью. Лоб в лоб не выйдет. Перебьет по одному.

– Ну?

– Вооружиться бы нам надо получше, Матвей Иннокентьевич. А у меня, сами знаете, ружьишко… Многозарядку бы!

– Ничего, – успокоил Матвей Ухоздвигов. – У мистера Клерна есть еще один незарегистрированный винчестер. Думаю, не откажет…

Несколько минут спустя оба торопливо начали собираться в таежный путь.

Погасли красные керосиновые огни на прииске Благодатном. Темная осенняя ночь. Ольга заканчивала сборы. Семен Данилыч, покряхтывая и ворча, хлопотал во дворе вокруг лошадей. Тыкался в темноте то в сени, то в амбарушку, собирая для дочери продукты. А зажечь фонарь не решался – надо было сохранить в тайне отъезд.

Карий