Караван - Абай Тынибеков

– Воины на рыжих конях понесут потери больше воинов на белых конях, – выдержав паузу, продолжил раб. – Вороных и серых там не будет.

Тюйлюхой был растерян и не знал, как реагировать на сказанное рабом. Он был поражен тем, что раб знает о нововведении великого шаньюя. Придя к власти полгода назад, великий шаньюй велел всю конницу разделить на четыре части по окрасу лошадей. На севере были вороные кони, на западе белые, на востоке серые и здесь на юге рыжие.

– Как твое имя? – вдруг спросил он раба.

– Гуан Си, ваньци, – склонив голову, назвался раб.

– Продолжай, – уже без повелительного тона, разрешил ваньци.

– Ты должен знать, чем закончится поход. Все завершится благополучно для тебя. Дунху, восточные варвары, будут разгромлены вами, – уверенно заявил раб.

Тюйлюхой встал, обошел очаг, подошел к рабу и пристально посмотрел ему в глаза. Тот не отвел взгляда и продолжал спокойно смотреть на него. Тюйлюхой хлопнул в ладони. Вошел начальник стражи.

– Уведи его, – повелел Тюйлюхой.

– Повинуюсь, властитель, – склонился Туцу и вывел из юрты раба.

Оставшись один, Тюйлюхой несколько раз сжал кулаки, глубоко вздохнул, успокаиваясь, и, пройдя вглубь юрты, опустился на лежак, покрытый мягкими овечьими шкурами, и уставился в клочок синего неба, видневшийся в открытом дымоотводе в самом центре свода.

«Что это было? Что это все означает? Ничего не понимаю. Может быть, это всего лишь сон? Не могу поверить, что я все это слышал. А может, этого раба вовсе и не существует? Может, мне он привиделся? Ну нет же. Он только что стоял передо мной. Я не теряю разум. Он есть и все это сказал он. Сказал мне. Сказал и ушел. А мне что делать со всем этим? Не надо было мне прошлой ночью думать о нем. Поэтому он навязался на мою голову. Зачем мне знать все это? Для чего?» – словно пытаясь избавиться от назойливых мыслей, он мотнул головой и присел. «Он что, провидец? Откуда он все это знает? Так, спокойно. Что из всего сказанного им является правдой? Поход на племена дунху? Нет. Великий шаньюй как-то обмолвился об этом, но ничего не уточнял. Окрас лошадей? Да. Но откуда раб знает об этом? Все время он находится только здесь. Видимо, услышал от кого-то. Хотя такого не может быть. Еще он сказал, что на днях начнется поход. Как это понимать? Дунху затребовали у великого шаньюя его любимого скакуна. Он отдал им его. По их требованию отдал им и лучшую свою наложницу. Полосу пустынной ничьей земли не отдал. Но ведь она им и не нужна. Она никому не нужна. Они попытались завладеть ею и тут же, после его отказа, успокоились. Так. Все. Хватит. У меня уже все путается в голове. Нужно отвлечься, иначе захвораю», – Тюйлюхой решительно поднялся и вышел из юрты.

* * *

Прошел еще один день. Наступила ночь. Тюйлюхой крепко спал.

– Властитель, вставай. Прибыл гонец от великого шаньюя, – Туцу тряс его за плечо.

– Кто? Где? – не успев отойти от глубокого сна, ничего не понимая, ваньци присел на лежаке, щурясь и заслоняясь рукой от света очага.

– Срочный гонец от великого шаньюя, властитель. Вот его особый знак, – поспешно отступив на шаг, вытянув руку с бронзовым рельефным медальоном на кожаном шнурке, повторил начальник стражи.

Тюйлюхой быстро обулся, вскочил на ноги и побежал к выходу, на ходу натягивая на себя одежду и подпоясываясь. Гонец, увидев его выходящим из юрты, ловко спрыгнул с лошади, склонился и произнес: «Ваньци Тюйлюхой, великий шаньюй повелевает тебе до рассвета выступить со всеми войсками на восток. Через два дня пути ты объединишься с остальными ваньци из южных войск. Еще через три дня вас встретят ваньци западных войск. Командующий всеми силами сам чжуки-ван левого крыла. Вы идете на дунху. Это все».

Гонец поклонился, взял у Туцу свой знак, быстро развернулся, запрыгнул на лошадь и умчался, исчезнув в темноте, будто его и не было здесь. Тюйлюхой растерянно смотрел ему в след, затем очнулся и тут же, повернувшись к Туцу, повелел ему поднимать войска, сворачивать становище и срочно вызвать к нему всех военачальников.

Глава вторая

Равнина, к которой подступили хунны, была небольшой, но достаточной, чтобы на ней разместить два десятитысячных отряда. Остальные десять таких же отрядов растянулись посотенно по узкой долине между невысоких сопок. Они вступили в земли племен дунху. Каждый воин имел три лошади. На одной он восседал во время похода, на второй вез доспехи и всю свою поклажу, а третья была боевой, на которую он пересаживался перед битвой. Из-за этого армия издали казалась втрое больше, нежели была на самом деле. Вслед за ней продвигалось множество кибиток с провиантом и вооружением, навьюченные разобранными юртами верблюды и лошади, а уже за ними рабы гнали стада волов и овец. Их передовые дозорные отряды уже столкнулись с небольшими конными отрядами дунху, но, не вступая с ними в бой, продолжали углубляться в их территорию, следя за ними, осматривая всю округу, беспрерывно направляя в ставку гонцов с полученными сведениями. Захватить живьем хотя бы одного вражеского воина пока не удавалось. Заметив хуннов, те исчезали, хорошо зная окрестности. С наступлением сумерек, не возводя юрт, запалив костры, войска встали на ночлег.

* * *

Ночь стояла тихая и звездная. Тюйлюхой прилег на шкуры у костра. Туцу находился рядом с ним. Он сидел по правую руку от ваньци, готовый исполнить его веление. Оба были в полном боевом вооружении. Поверх одежды из тонкой кожи они облачились в толстые многослойные кожаные доспехи, затянувшись широкими поясами с большими железными защитными бляхами. К поясам были пристегнуты ножны, в которых находились мечи с изогнутыми полотнами лезвий. На их предплечьях блестели бронзовые наручья. Железные поножи на войлочной подкладке защищали им ноги. Головы покрывали кожаные шлемы с множеством мелких защитных железных блях. Рядом с каждым из них лежало наготове все остальное их вооружение: деревянные щиты, обтянутые толстыми воловьими шкурами, несколько копий с удлиненными треугольными железными наконечниками на древках из дерева, пластинчатые луки в заспинных налучьях, заспинные колчаны, наполненные стрелами, у которых к трехгранным железным наконечникам крепились полые костяные шарики с отверстиями, называемые свистунками. При полете каждая такая стрела издавала звук, который устрашал противника и указывал направление для стрельбы. О такой особенности стрел со свистунками хунны прежде не ведали, но незадолго до прихода к власти великий шаньюй внедрил ее сперва