Старше на одно лето - Зеин Жунусбекович Шашкин

У Айдар­галиева был жалкий вид. Брови разъехались в стороны, как у клоуна. Но это было только одно мгновение. В сле­дующую секунду он преобразился. Брови опять сурово сошлись над переносьем и заползали, он откашлялся и холодно сказал:

— Ладно, кончим дурачиться. Давайте говорить не­серьезному. Зовите товарища Омарова.

Ольга открыла дверь и чуть заметно подмигнула мне, Я вернулся в кабинет.

Все это время Жаппас стоял молча и тоскливо рас­сматривал концы своих ботинок.

— Садитесь,— строго сказал Айдаргалиев.— Ты, до­рогой бригадир, не любишь самокритику.

— Конкретнее надо. Мы не на съезде католиков в Риме,— солидно сказал я. Я только вчера прочел об этом съезде в «Литературке».

— Вот,— начальник цеха чуть повел головой в сто­рону Жаппаса.— Вот полюбуйся. Твой дружок собирает­ся сбежать в аул. Расчет просит. А давно ли ты ходил, выбивал для него отдельную квартиру?

— Чепуха! — сказал я.— Никуда он не поедет.

Но тут же Жаппас подвел меня. Он вскочил и закричал:

- — То есть как не поеду? Как это...

— Прекрати это,— приказал я холодно и жестко.— Сядь. Мы с тобой потом поговорим. Иди! Жди меня у ворот.

Он густо покраснел, что.-то хотел сказать, но махнул рукой и вышел.Ольга удивленно взглянула на меня. Она, наверное, никогда не думала, что я могу быть таким. Пристальнее посмотрел на меня и начальник цеха, но когда я повернул голову в его сторону, он быстро отвел глаза.

Мы некоторое время молчали. Потом Ольга ска­зала:

— Товарищ начальник, приступайте!

Ирония так и сквозила в ее голосе. Но Айдаргалиев не подал вида, что заметил это. Он даже не взглянул в ее сторону. Брови его явно показывали бурю.

— Так все-таки когда ты, Омаров, наконец возьмешь­ся за ум? — спросил он.— Твоя бригада тянет назад весь наш цех.

— В этом виноваты, прежде всего, вы,—ответил я бы­стро.— Я же просил не давать в бригаду сразу двух но­вичков. Вы послушали меня? .

— Не козыряй. Твоим новичкам уже год,— перебил меня Айдаргалиев.

— Я не козыряю, а пытаюсь объяснить.

-— Это не объяснение, а... .

— Тогда снимайте. Выходит, что я никудышный бри­гадир.

— Вот и полез в амбицию,— развел руками Айдар­галиев и посмотрел на Ольгу. Она встала и прошлась по кабинету.

— Почему же в амбицию? Он правильно ставит вопрос. Если плох, то надо заменить!

— И вы его защищаете? — удивился Айдаргалиев.— Выходит, я зря придираюсь к человеку?

— Выходит, что так. Ты же не знаешь толком, как работает бригада Омарова. Судишь только по тому, что тебе преподнесет ОТҚ и сменный мастер.

— Если учитывать, что сменный мастер — это вы...— растянул губы в улыбке Айдаргалиев.

Молча я следил за разговором. Ольга вдруг откры­лась передо мной совершенно с новой стороны. Я все еще относился к ней, как к девчонке, а она уже сов­сем взрослая. Мне даже показалось, что она взрослее меня.

Айдаргалиев хмуро сказал:

— И все-таки я считаю, что его бригада работает не на полную катушку! Где их былая слава? Где рекорды?

— Хватит с меня таких рекордов! — мой голос опять сорвался на крик (нет, не умею я себя вести с началь­ством!).—Не хочу, чтобы на мою славу люди вкалы­вали!

— Слышите, что он говорит? — обиженным тоном проговорил Айдаргалиев,— А вы, Ольга Антоновна, его еще защищаете.

— Ты, Султан, иди,— улыбнулась мне Ольга.— А мы тут еще кое-какие вопросы решим.

Когда я выходил из кабинета, они оба смотрели мне вслед. «Да,— подумал я.— Наконец Ольга раскусила Айдаргалиева». А сделать это совсем не так просто. Вот почему это было не просто.

Год тому назад, когда Айдаргалиев стал заместите­лем начальника цеха — удивительное дело! — он был совершенно другим. Парень, как мы говорили, был свой в доску. Таскался с нами по парку, пел с нами песни, выпивал. А сейчас его словно подменили: никого не хочет знать, никогда не поздоровается первым. На лице всегда сухая деловитость. Честное слово, у него даже речь из­менилась. Он стал как магнитофон: «Я занят», «Я спе­шу!», «У меня совещание!», «Давай нажимай!», «Делай, как сказал я!», «Подводишь, брат, подводишь!» В цехе стал бывать реже. Все время или около директора, или в горкоме.

А ведь еще молод, нет тридцати. Но он уже твердо усвоил, где надо блеснуть, где стушеваться, где сказать да, где нет. .

Не нравится мне он. И я ему тоже не нравлюсь. Ай­даргалиев видит, что я его раскусил давно и поэтому всегда старается подставить мне ножку. Но хуже всего то, что мой батя, так я называю Антона Ивановича, ди­ректора завода, с каждым днем все ближе сходится с Айдаргалиевым, он прямо души в нем не чает. Его совет для директора почти закон.

Сначала я удивлялся, что Айдаргалиев так быстро сумел войти в доверие к Антону Ивановичу. Но потом понял, что батя зачастую смотрит на мир глазами Оль­ги. А она одно время была увлечена Айдаргалиевым.

Я знал, что у Айдаргалиева есть жена, тихая спокой­ная женщина из города Абая. Прошлый год он отвез ее домой. С того времени живет один. Вот поэтому я его и подколол этим «когда женишься».

Познакомился он с Ольгой в прошлом году, когда она приехала на каникулы. Его только что назначили начальником цеха, и он не выходил из дома директора, «советовался». Однажды Ольга мне сказала, что новый начальник цеха очень интересный человек.

Я промолчал, а потом ночью заплакал от обиды и боли. Честное слово, я плакал как первоклассник, кото­рый получил первую двойку. Тогда я перестал ходить к Ольге и если случайно встречал ее на улице, переходил на другую сторону. А Айдаргалиев возил девушку на мо­торной лодке по озеру, вечерами уезжал с ней в Кара­ганду в театр, или до глубокой ночи они сидели у теле­визора и слушали музыку.

Но однажды Ольга пришла ко мне сама. Она сдела­ла новую прическу и чуть накрасила губы — настоящая взрослая дама. Это я ей сказал. Она рассмеялась.

— А тебе что хочется, чтобы я оставалась вечно дев­чонкой?

— Хочется,— честно признался я.

Ольга вдруг протянула руку, спутала мне волосы и спросила:

— Султанчик, тебе нравится Айдаргалиев?

— Нет!

— А я собираюсь выходить за него замуж...

— Не трепись,— тихо попросил я. Но видимо, в моем голосе было что-то такое, что заставило Ольгу нахму­риться.

— Почему ты уверен, что это треп? — спросила она.