Жена комиссара - Светлана Шахова

– И девчушку принимайте, – отозвался бывалый солдат, подсаживая Надю.

Следом он распахнул перед Елизаветой дверцу кабины, кивнул:

– А вы с дочкой сюда.

Машина тронулась. Глядя на водителя, не перестающего улыбаться, в голове Елизаветы теснились слова благодарности, но от радостного волнения перехватывало дыхание, и первые мгновения она молчала, нежно прижимая Арину.

– Как мамку-то звать? – долетело до слуха снаружи.

Мотор заглушил ответ, и почти сразу в открытом кузове задорно грянуло:

«Ты ждёшь, Лизавета, от друга привета,

Ты не спишь до рассвета, всё грустишь обо мне.

Одержим победу, к тебе я приеду

На горячем вороном коне…»

Елизавета хлюпнула носом. Припала к волосам дочери.

– Мама, вы мне голову мочите, – прошептала та.

– Не буду, не буду, Аринушка.

– Вижу, песня-то про вас, – благодушно проговорил солдат.

Елизавета, утираясь носовым платком, кивнула.

– Вот уж три года, как о муже ни слуху ни духу, – призналась, помолчав. – В первый же день войны часть передислоцировали. Мы с детками не успели домой уехать, остались в Бресте. Так с тех пор душа и болит: как он – наш защитник – там, на фронте?

– Офицер? – поинтересовался шофёр.

– Да, подполковник Кузнецов. Может, слышали? – спросила она, не надеясь на ответ.

– Пал Семёныч?! Батальонный комиссар?! – бодро отозвался солдат. – Как же, как же! Он ещё и секретарь парторганизации… О подполковнике много добрых разговоров ходит. Он бойцам, что отец родной. За спинами не прячется, всегда в самое пекло лезет.

– Господи, Боже мой, – зашептала Елизавета, стискивая Арину. – Значит, жив мой Павлик.

– Должно быть, жи-и-ив, – довольно протянул Степаныч. – Ждите, скоро объявится в орденах и медалях, – добавил, заправски крутанув руль.

На въезде в город машина остановилась. Елизавета спрыгнула со ступеньки, Арина за ней.

– Мама! Наш папа жив! – закричала Надя, подхваченная шофёром на краю кузова, в то время как Коля самостоятельно соскочил на землю.

– Да-да, нам бойцы всю дорогу о папиных подвигах рассказывали, – подтвердил он гордо.

Ноги сами понесли Елизавету к дому. Время от времени на пути встречались загорелые лица солдат с добрыми глазами, отчего разбитая, пыльная дорога виделась праздничным проспектом, ожидающим скорого парада.

Едва переступив порог брошенного дома, Елизавета невольно взглянула на пустующий угол у фанерной перегородки.

«Эх, Кириковна! Ну зачем ты сорвалась с места? – подумала она с горечью. – Дождалась бы конца войны, тогда бы и поехала, отыскала сына. Живая ты ему больше была бы нужна…»

– Мама, можно на улицу? – прервал печальные мысли Коля.

– Что? – переспросила Елизавета, очнувшись от дум.

– Погулять, спрашиваю, можно?

– Ах да, конечно. Только во дворе. А я пока пробегусь по соседям. Посмотрю, все ли вернулись.

Хладынские оказались дома, но не вышли. Глядя сквозь закрытое окно, Юлия сначала жестикулировала перед распухшим носом, потом схватилась руками за горло, словно себя душила. Елизавета поняла, что та простужена, и направилась к Мруковым.

Ханна с порога запричитала:

– Ах, пани Лиза! Вы уж меня простите, что не предупредила. Бросили мы вас. Как-то быстро всё случилось. Паника, сами понимаете…

Елизавета молча слушала, переполняемая счастьем, что снова видит всех невредимыми. Даже если бы и возникла обида, её давно уже затмила радость от последних событий.

– Скажите лучше, как вы пережили это время? – мягко прервала она.

Пани Мрукова благодарно улыбнулась.

– Всё сложилось удачно. А пойдёмте за стол, там и поболтаем.

Елизавета отказалась.

– Надо деток кормить. Я ведь на минутку забежала, только проведать.

– Хорошо, не буду задерживать. А Наденьку завтра жду, с малышами нянчиться. Да и вы, пани Лиза, приходите, огород-то весь зарос, нам самим не справиться.

Она шагнула за порог.

– Ой, погодите-ка, – окликнула Ханна. – Я мигом яиц принесу. Тут куры без нас нанесли…

Елизавета вернулась домой с лёгкой душой. Разложила на столе скудную провизию. Приготовилась стряпать. Только закатала рукава, в кухонном окне появилась чумазая мордашка сына.

– Мама, тут вас спрашивают! – крикнул он.

Елизавета суетливо стянула фартук, бросила на табурет, поспешила во двор. У крыльца ожидали два высоких сержанта одного роста и одинаково блиставших выправкой, но их невозможно было перепутать даже в форме, которая делала военных похожими друг на друга.

Один – черноглазый, с ёжиком тёмных жёстких волос на затылке и тонким, длинноватым носом с горбинкой выглядел, несмотря на молодость, слишком суровым и не располагал к беседе.

Второй, напротив, притягивал открытым взглядом добрых тёмно-серых глаз на круглом добродушном лице. Белокурый чуб, завитком выбивающийся из-под пилотки, выдавал в бойце деревенского парня.

«Ему бы, вместо винтовки, гармонь в руки», – подумала Елизавета и уже хотела обратиться с вопросом. Но тут его товарищ, приподняв кустистые брови, неожиданно весело взглянул. Лицо его вмиг преобразилось, сразу став близким, родным.

.– Здравствуйте, гражданочка! – звучным голосом проговорил он. – Здесь проживает Кузнецова Елизавета Тихоновна?

Сердце Елизаветы упало… Подскочило… Бешено забарабанило.

– Да, – с волнением выдавила она. – Это я… Вы что-то знаете о моём… – слово застряло в горле, перехваченном нервным спазмом.

– Разрешите представиться, – козырнув, продолжал черноглазый. – Я – старший сержант Подшивалов, ординарец подполковника Кузнецова. Для вас – просто Григорий. А это, – он указал на стоя́щего рядом, – сержант Митюхин.

– Можно просто – Ваня, – вставил тот, тоже расплывшись улыбке.

– Наш полк занял Брест, – продолжил старший сержант. – А здесь мы с поручением от товарища подполковника: разыскать его семью и привезти в часть.

– Как же вы нас нашли-то… в целом городе? – пролепетала Елизавета дрожащими губами.

– Да наугад. Заглядывали в дома, соседей расспрашивали. Прочесали два района. В третьем повезло, – он взглянул на Ивана, подмигнул, дружески хлопнул по плечу. – Бывалые разведчики! Быстро справились с заданием!

Елизавета держалась, чтобы не разреветься, но не смогла. Размазывая слёзы кулаком, она бросилась к одному, потом к другому, приговаривая:

– Ах вы, мои родные! Какую же добрую весть принесли! Дай же Бог и вам свои семьи найти, да чтобы родные были живы и здоровы!

– Спасибо, Елизавета Тихоновна. А теперь собирайтесь. Пора в путь, «эмочка» заждалась.

Она удивлённо вскинула брови.

– Да это у нас так ласково автомобиль называют, – пояснил Иван. – Ну, мы за ворота. Покурим пока.

– Хорошо, ребятушки! А мне ещё соседей надо обежать, попрощаться.

Робко подошли дети, до того смирно стоявшие поодаль.

– Мама, мы куда-то поедем? – неуверенно спросил Коля.

– К бате вашему! На фронт, будущий боец! – ответил за неё сержант, прежде чем прикрыть калитку.

– Ур-р-ра! Ур-р-ра! – завопили дети в один голос и бросились в дом.

Глава 27

За окнами чёрной «эмки» проплывал полуразрушенный город. Проезжая по знакомой улице, Елизавета попросила Григория притормозить у явочной квартиры.

На стук в окно никто не отозвался, только