Преклони предо мною колена - Богумил Ржига

— Разве мы недостаточно сильны? — краснея, говорит Марек. Долгие переговоры пана Иржи с купцами ему не по душе.

— Наверное, нет, — пожимает плечами Дивиш. Однако и он удивлен тактикой пана Иржи: его умением использовать дипломатические ходы, терпеливостью в переговорах, остроумием, порой и лестью, знанием людей и обстоятельств.

— Ну, идите, — отпускает их Марек.

— Пан Иржи скоро станет надеждой Праги, — шепчет ему Дивиш. Он берет под руку своего спутника в маске и увлекает его за собой во двор.

Марек долго смотрит им вслед, хотя они уже скрылись за ближайшим углом. Он чувствует, что развертывается большая игра. Шахматная доска приготовлена, не расставлены еще кое-какие фигуры. Король размышляет, пешки ищут наиболее удобные позиции.

1 мая 1448 года. На Староместском рынке собирается процессия для встречи кардинала Карвайала. Пан Иржи остается дома, Ян Пардус тоже. Отряд подебрадской конницы ведет Марек из Тынца. Герольд пражской общины показывает им место у арки тынской школы. Еще вчера здесь стояли рыбные ларьки с ушатами и корытами, полными карпов и щук. Сегодня тут пусто. Грязь тщательно выскребли и всюду посыпали песком.

Марек смотрит вокруг. Его панцирь блестит, глаза из-под шлема глядят строго. Кони помахивают головами и гарцуют на месте. В руках подебрадского знаменосца трепещет флаг с кунштатской эмблемой. Солнце ярко сияет. Оно освещает не только верхушки домов, но и проникает вниз, в тесные улочки, поблескивает на седлах лошадей и шлемах всадников.

Слева от отряда Марека разместилась конница пана Зденека из Штернберка, справа выстраивается группа колинского пана Бедржиха из Стражнице. Марек нарочито их не замечает. Он смотрит на павлинов, которые прогуливаются по крыше дома, расположенного недалеко от ратуши. Чтобы скоротать время, он объезжает свой отряд и теснит лошадью зевак, которые проникают на площадь из арок домов, находящихся около тынского костела. Это бродяги, комедианты, проститутки, лавочники, бездельники.

Впереди процессии стоят готовые к приветствию цехи. Под тринадцатью хоругвями сорок два ремесленных цеха. Они выглядят не так уж мирно. Мясники с огромными топорами на плечах, оружейники с мечами, арбалетчики с арбалетами. В центре площади — коншелы в беретах, распахнутых шубах, отороченных дорогими мехами, в башмаках из тонкой цветной кожи. Не осталось и следа от гуситской простоты. Бог на некоторое время перестал быть строгим. Может, и на небе теперь более свободные нравы. Может, и сам господин небесный принарядился так, чтобы подчеркнуть свое превосходство. И об этом, конечно, знают католические священники, которые стоят недалеко от ратуши. Они облачены в самые дорогие церковные одеяния, расшитые исключительно золотом. Священники-подобои, напротив, видно, плохо осведомлены о новом настроении на небесах. Все как один одеты в черные сутаны и белые стихари. Ученые паны, тонкие знатоки Писания, лиценциаты, бакалавры и магистры свободных искусств в черных туниках. Цвет одежды должен, по их мнению, подчеркивать возвышенность мыслей.

Зазвучали трубы. Площадь замирает. Ожидание сменяется напряжением. Процессия вот-вот тронется в путь. Главный герольд вызывает отряды и представителей цехов, указывает место в процессии, которая пройдет через ворота святого Гавла на Конский рынок, потом повернет направо, мимо монастыря на Слованах, затем через Вишеградские ворота и Панкрацкую равнину в деревню Крч, где будет проходить церемония приветствия кардинала.

Ноги коней и людей приходят в движение. Люди сыты и нетерпеливы. Кони соскучились по галопу. Радостное возбуждение. Словно вместе с кардиналом должна прийти новая жизнь. Примирение с всемогущей католической церковью уже близко. Государство дождется лучших дней. Пражане хотят немногого: подтверждения компактатов[10] и посвящения архиепископа. После этого они будут довольны завтрашним днем. История в лице кардинала провозглашает взаимопонимание, новое равновесие, до сих пор невиданный расцвет мира.

Легкая конница замыкает шествие. Герольд называет имя Марека из Тынца и сразу же за ним Шимона из Стражнице. Марек бледнеет. Шимон краснеет и оттопыривает губы. Они как бы невзначай окидывают друг друга неприязненными взглядами. Они ничего не хотят скрывать и ничего не забывают. Знают друг о друге все. Из этого соседства ничего хорошего не выйдет.

В последнюю минуту перед тем, как конница двинулась, к Мареку присоединяется Дивиш из Милетинка. Он обрушивает на Марека водопад слов, выражая свои чувства. Мареку сейчас особенно дорога дружба Дивиша. Он понукает коня и поднимает голову с гордостью и достоинством своих двадцати лет. Он не думает о жизни и смерти. Важно, что он с высоко поднятой головой.

Шимон подъезжает к Мареку на Панкрацкой равнине, когда они минуют костел святого Панкраца. Он использует момент, когда Дивиш чуть задерживается, подтягивая у своего вороного подпругу.

Марек пугается, но голову не опускает. Совсем близко видит он жестокое и насмешливое лицо своего давнишнего противника: серые, не затененные ресницами глаза, которые смотрят с пренебрежением, вывернутые губы, массивный подбородок. Кровь приливает к сердцу Марека и тут же отливает. Он ни минуты не сомневается: они будут упорно искать ссоры до тех пор, пока одни из них не будет убит. Кто-то уже сейчас должен приготовиться к смерти.

— Ты меня знаешь? — Шимон стегает словами, как бичом.

— Да, — звучит твердый ответ Марека.

— Нам нужно кое-что решить.

— Да, — соглашается Марек без колебаний.

— Видишь те старые дубы? — Шимон показывает на группу дубов с новой свежей листвой.

Дубы окаймляют поляну. Сквозь них ничего не видно. Окруженные кустарником, в ландшафт вписываются три молодые березки. Дубы есть дубы, собираются стоять здесь не одно столетие.

— На обратном пути там встретимся, — подтверждает Марек.

— С одинаковым оружием.

— С мечами, — уточняет Марек, и Шимон отъезжает, не поклонившись.

Наверное, он уже считает своего противника мертвым. Немного преждевременно. Марек смотрит вслед Шимону, и все его существо возмущается. Он обрушится на Шимона как смерч. Меч Марека вонзится в его каменное сердце. За Регину, за Анделу и за себя. Теперь Шимону не уйти от расплаты.

— Кто это? — спрашивает Марека Дивиш.

— Даже не знаю, — пытается увернуться Марек.

— Чего он хотел?

— Спрашивал, где Крч, — рассеянно улыбается Марек. — Хотел узнать, где Крч.

— А-а, — произносит Дивиш и недоверчиво смотрит на Марека, который не только но умеет лгать, но не может даже отговориться.

В Крче Марек ждет прибытия кардинала Карвайала в строю. Но мысли его далеко. Он думает о своей жизни, о том, что прожитые двадцать лет — это лишь эскиз, который теперь нужно доработать. Предположения нужно превратить в уверенность. Желания в действительность.