Душа Лахора - Читра Банерджи Дивакаруни

направить его рот к соску. Сын с такой жадностью присасывается к груди, что я морщусь от боли, но меня все равно охватывает чистая и безупречная радость. Гуддан, державшая меня за руку с момента начала схваток, спрашивает, не больно ли мне, но я качаю головой.

– Даже не думала, что можно вот так сразу полюбить. Я готова заслонить этого ребенка собой при малейшей опасности.

Во взгляде Гуддан чувствуется волнение, а вот Мангла сплевывает на пол.

– Не говорите такого, это к несчастью! Да и зачем вам самой его защищать? У этого ребенка будет много людей, которые смогут заслонить его от смерти. Солдаты, например. И потом, он же не наследник, до трона ему далеко. Никакая опасность мальчику не грозит. – Но она все-таки привязывает ему на руку черной ниткой амулет.

Снаружи суматоха. Саркар распустил дурбар раньше обычного и пришел в родильный павильон познакомиться со своим сыном. Мангла кланяется и получает в награду пригоршню золотых мохуров. Я протягиваю ребенка мужу.

Он прижимает к груди спеленатого сына, а я любуюсь выражением лица правителя. Я думала, что видела Саркара в самые нежные его моменты, но я ошибалась.

– Благодарю Вахе Гуру за этот дар, – говорит Саркар, – я и не думал снова получить его при жизни. – В здоровом глазу у него блестят слезы. Он вешает на шею младенцу золотую цепь. – Обещаю быть рядом с этим ребенком так, как не получалось с другими сыновьями. – Он возвращает мне младенца, потом протягивает большой позолоченный ключ. – Он от твоего нового дворца. Его достроили на прошлой неделе, но я велел Мангле держать это в секрете. Называться он будет хавели Май Джиндан, поскольку ты теперь мать.

Хавели Май Джиндан. У дочери дрессировщика собак теперь свой особняк в Бадшахи-Киле, названный в ее честь!

– В хавели у нашего сына будет много места, где побегать, – говорит Саркар. – Но мы не можем вечно называть его «наш сын»! Я выбрал мальчику имя. Он будет известен как Далип, в честь святого из Таннасара. Надеюсь, что он тоже будет мудрым и принесет с собой мир, что никогда не смирится с несправедливостью. Тебе нравится?

– Очень красиво, – негромко говорю я, но внутри у меня бушует буря. Разве Саркар забыл, что это слово означает еще и «правитель»? Мой сын никогда не будет правителем. Разве не жестоко давать ему такое имя? Или на выбор Саркара повлияло тайное предчувствие?

Надо обратиться к предсказателю и узнать, что ждет Далипа в будущем.

* * *

Уходит Саркар неохотно, но у него много дел. Надо объявить о рождении в дурбаре и в городе. Раздать нищим милостыню. Отправить благодарственные пожертвования в гурдвары – и в храмы и мечети тоже, потому что махараджа уважает все дома Божьи. Нужно послать приглашения и подарки главам важных кланов, чтобы приехали и благословили принца. А еще запланировать празднество с фейерверками, певцами, танцорами и пирами.

– Жаль, – говорит Саркар, – что женщинам нельзя присутствовать на таких мероприятиях. Хотелось бы мне насладиться ими вместе с тобой, моя красавица. Без твоего волшебства нечего было бы отмечать.

– Никакого волшебства, только милость Вахе Гуру, – говорю я наставительным тоном. Думаю, я теперь имею на это право, раз я мать принца. – Не увлекайтесь празднованиями! Вам нужно утром просыпаться с ясной головой, чтобы поздороваться с сыном.

Я настаиваю на том, чтобы сразу перебраться в свой хавели. Даи советует отдохнуть в родильном павильоне, но меня лихорадит от нетерпения. Мы движемся через двор маленькой процессией: мне помогают Мангла и Гуддан, следом недовольная даи несет Далипа. Стражницы прикрывают нас зонтами, сзади идут прислужницы с тюками детских вещей.

От нового дома я прихожу в такой восторг, что теряю дар речи. Краснокаменный фасад излучает тепло. В хавели два этажа, веранда с крышей и окна с фризами во всю стену, потому что Саркар знает, что я люблю смотреть в окно. Дом не такой нарядный, как роскошные палаты Май, но мне было бы неудобно в комнатах, где стены выложены драгоценностями, а полы – узорчатой мозаикой. Чуткий Саркар это понял.

– Тебе нравится? – встревоженно спрашивает Гуддан. – Он довольно простой…

Меня подмывает рассказать ей о земляной хижине, где я выросла, но есть вещи, которых рани Гуддан, дочь и внучка правителей, никогда не поймет, и неважно, насколько тепло она ко мне относится.

– Дом идеальный, – говорю я, потом отпираю дверь и вхожу.

* * *

Мангла сообщает мне, что весь город празднует рождение Далипа. Я внезапно стала очень популярна. Всем нравится романтическая история брака правителя и нищенки. Говорят, что я красивее Мумтаз, жены Шах-Джахана. Что Саркар построил мне дворец не хуже Тадж-Махала. Каждые несколько минут в ночи взлетают фейерверки. Я боюсь, что они помешают Далипу, но сын крепко спит, а когда просыпается, то не плачет, а смотрит на меня большими черными глазами из-под густых ресниц. Даи говорит, новорожденные не способны фокусировать взгляд, но я ей не верю.

* * *

На следующий день начинают приходить гости. К счастью, Мангла уже обустроила парадный байтхак[58]: там расстелены элегантные ковры, расставлены кресла-курси с подушками, приготовлено угощение – конфеты и напитки. По приказу Саркара ко мне допускают только самых важных членов семьи правителя. Но у меня болит все тело, и приходится каждый раз собираться с силами, чтобы выбраться из постели и надеть достаточно парадный – а значит, жаркий и колючий – наряд.

Первой приходит Май Наккайн. С тех пор, как она явилась ко мне во время беременности, между нами воцарилось осторожное перемирие. Май осматривает спящего младенца и говорит, что он похож на меня. Намекает, что на Саркара ребенок не похож, но я делаю вид, будто не понимаю подтекста, и благодарю ее. Май все равно ничего поделать не может: этим утром в дурбаре Саркар объявил о рождении своего любимого сына принца Далипа Сингха, тем самым признав его своим ребенком. Май приходится обходиться язвительными замечаниями о хавели.

– Довольно мило, дорогая моя, но разве можно взять такой дешевый красный камень? А пол что, кирпичный? О чем Саркар вообще думал?

* * *

Чанд Каур, жена Кхарака, наклоняется над колыбелькой Далипа. Она пришла в гости вместе с Наунихалом и его молодой женой Сахиб Каур, которую он ласково называет Биби.

– Посмотрите, какая милая улыбка!

Я подозреваю, что сынишка гримасничает, потому что его пучит, но любезно принимаю комплимент. Чанд – тихая женщина, которая не лезет в чужие дела, а в зенане такое заслуживает восхищения.

– Мой маленький дядюшка! –