Душа Лахора - Читра Банерджи Дивакаруни

– Англичанам стоит знать, насколько мы могущественны и насколько мои люди меня любят. – Улыбка у него острая как нож. Потом он лукаво добавляет: – Фейн и его люди задержатся и поучаствуют в холи. Осыплю иностранцев красками и покажу им, как выглядит настоящий праздник.

Смех у мужа очень заразительный, и я смеюсь вместе с ним.

– Фейн спросил, нельзя ли посмотреть на мои пушки и кое-какие наши боевые построения. Я согласился, – добавляет он небрежно.

– А это хорошая идея? – спрашиваю я встревоженно. – Командующий узнает, насколько ты силен, но ты о нем ничего не узнаешь. А когда англичане увидят великолепие свадьбы, разве они не позавидуют? Разве им не захочется захватить Пенджаб?

– Думаю, они сочтут нас серьезным противником – и полезным союзником. И потом, с какой стати кто-то должен помешать мне отпраздновать свадьбу любимого внука с подобающей пышность? Может, это последнее семейное празднество в моей жизни.

Я прекращаю спор и обнимаю Саркара:

– Храни тебя Вахе Гуру! Его милостью ты увидишь еще много праздников! Может, даже рождение ребенка Наунихала. Ты прав, не годится иностранцам влиять на то, как проводятся свадьбы в семье правителя. Они не настолько важны.

Но мне все равно кажется, что правитель допускает опасную ошибку.

* * *

На следующее утро я прихожу в гурдвару помолиться за Саркара и успех свадьбы. Голосок внутри меня шепчет: «Вот будет здорово, если что-то из задуманного Май Наккайн пойдет не так, ну хоть какая-нибудь мелочь». Но я прогоняю недостойную мысль и в качестве покаяния дважды читаю «Джап джи сахиб».

Едва я возвращаюсь к себе, как в дверь громко стучат. Я удивлена. По правилам зенаны гости приходят только в конце дня и всегда предупреждают о себе.

– Личная прислужница Май Наккайн кое-что вам принесла, – докладывает Мангла.

Прислужница вручает мне два увесистых свитка, исписанных золотыми буквами. Это приглашения на самые важные свадебные мероприятия, в которых могут участвовать женщины: завтрашнее прощание с женихом и встречу невесты через неделю. Я прячу удивление и в знак согласия склоняю голову – надеюсь, вид у меня при этом достаточно царственный.

– Все рани будут в одинаковых цветах, – говорит прислужница. – Темно-синий для прощания и розовый для приветствия. И вы тоже так оденьтесь.

Когда она уходит, Мангла радостно пляшет.

– Наверное, Саркар приказал Май вас пригласить. Вот ведь кисло ей сейчас – вы опять победили! Пойду пороюсь в вашем гардеробе, найду что-нибудь синее. Шить новое некогда. А вот розовое мы закажем портному.

Я очень рада, что Саркар позаботился обо мне. И что Май Наккайн наверняка недовольна. Вечером я иду в гости к Гуддан и с веселой злостью делюсь новостью.

Подруга радостно хлопает в ладоши.

– Так ей и надо, старой ведьме, за все ее интриги. А что это у тебя тут?

– Наряд для прощания с Наунихалом. Хотела тебе показать.

Гуддан поднимает синюю гагра-чоли, и выражение лица у нее странное.

– А почему ты выбрала этот цвет?

– Служанка Май попросила одеться так же, как другие рани. – Я вдруг понимаю, в чем дело. – Они будут не в синем, да?

– Нет. Мы наденем желто-оранжевые наряды. Синий для наложниц.

Я в ярости.

– Май планировала унизить меня перед всей зенаной. Пусть ее и вынудили меня пригласить, но, если бы меня увидели в наряде наложницы, она бы победила. А так бы и вышло, если бы не ты.

Гуддан находит мне желто-оранжевый шальвар-камиз. С золотой дупаттой, моими жемчугами и бриллиантовым кольцом в нос, которое подруга мне одалживает, вид у меня достаточно нарядный. На приветственной церемонии рани будут в изумрудно-зеленом. Портной обещает сшить мне к этому дню красивый комплект гагра-чоли.

Я отправляю Манглу к Май с синим нарядом, чтобы спросить, подходит ли такой цвет.

– Май сказала, что все идеально, – сообщает мне Мангла. – Она ждет не дождется увидеть его на вас завтра.

– И ведь правду сказала! – восклицаю я.

Саркар сегодня будет занят с гостями, и я его не увижу. Крашу губы, целую листок бумаги, опрысканный розовым эфирным маслом, и через Манглу отправляю послание мужу. Он в ответ передает, что будет держать его возле сердца.

На следующее утро я победно стою рядом с другими рани, бросая цветы в Наунихала и желая свадьбе удачи. Выражение лица Май Наккайн, когда она видит меня в желто-оранжевом, я не забуду еще долго. Но вот что я точно запомню навсегда – это жест Саркара: когда мы встретились взглядами во время церемонии, он постучал пальцем по нагрудному карману своей курты – наверное, именно туда он положил мое письмо – и поднес пальцы к губам.

Глава 15

Игра правителей

Свадебные празднества прошли безупречно, как и мечтал Саркар. Жизнь в крепости постепенно возвращается в норму. Я рада, потому что муж снова приглашает меня к себе по ночам. Празднования очень его утомили, хотя он отказывается это признавать. Но позволяет мне растирать ему больную спину маслом из трав, которое смешал доктор Хонигбергер.

По ночам мы в основном разговариваем, и я совсем не против. Я решила, что мне не очень нравится секс – все это пыхтение, потение и потом жжение между бедрами. Но я никогда не отказываю Саркару, когда он хочет заняться со мной любовью. Я мечтаю о ребенке, хотя чем дальше, тем туманнее становятся мои надежды.

Сейчас Саркару приятнее всего обсуждать свадьбу Наунихала. Он описывает мне процессии, еду, экстравагантные подарки, фейерверки на всю ночь, состязания борцов со стороны жениха и невесты, драгоценности и церемониальные наряды молодоженов и их свит.

А потом как-то раз я застаю махараджу в постели, укрытым белой простыней с головы до ног, будто труп. Сердце у меня испуганно екает. Только после долгих расспросов я узнаю, что его любимый генерал Налва погиб.

– Это я виноват, – бормочет Саркар. – Оставил его охранять северо-западную границу с недостаточным количеством войск, потому что хотел похвастаться армией на свадьбе. Налва был так мне верен, что даже не пожаловался. Но афганцы обо всем узнали и напали на него. Он был смертельно ранен. Если бы он отступил в город, то, возможно, получил бы нужную медицинскую помощь и выжил бы. Но он остался, потому что иначе афганцы взяли бы наш форт. Даже на смертном ложе он придумал план: договорился со своим заместителем, чтобы тот надел головной убор, который всегда носил сам Налва,