Душа Лахора - Читра Банерджи Дивакаруни

Какое-то время после приезда в Лахор я не виделась с Факиром. Появившись наконец у меня в дверях, он выглядел старым и хрупким. Я разрыдалась и бросилась ему на шею.

– Почему вас так долго не было? Я оказалась совсем одна, и все кругом были ко мне так жестоки!

– Тише, дитя мое. Так вышло не по моей воле. Саркар послал меня предупредить афганского эмира Дост Мохаммеда, чтобы он прекратил покушаться на нашу территорию. В ответ, вопреки всем дипломатическим протоколам, Мохаммед бросил меня в темницу.

Я в ужасе.

– Вы могли умереть!

– Все когда-нибудь умирают, – мягко отвечает наставник.

Факир обсуждает со мной последние проблемы дурбара. Эмиры Северо-Запада при подстрекательстве англичан стали нападать на пенджабские поселения вдоль Синдху. Когда наши войска их отогнали, англичане приняли сторону эмиров и предупредили Саркара, чтобы вернул земли, а то Британии придется с нами воевать.

– Никогда еще не видел в дурбаре таких раздоров и гнева, – говорит Факир. – Большинство министров рвались выступить против англичан с войсками, раз они нарушили договор о невмешательстве и попытались отобрать наши приграничные территории.

– Но ведь англичане именно этого и хотят! – восклицаю я. – Тогда они получат повод атаковать нас всей своей мощью.

Он доволен моими выводами.

– Наш Саркар, хоть и был разгневан, тоже это осознал и предпочел не попадаться в их ловушку. Но молодые военачальники остались недовольны. Кое-кто даже перешептывался, что Саркар слишком стар для боя. – Потом он переходит к другой теме: – До англичан далеко, а у тебя есть угроза под боком. Май Наккайн в бешенстве от твоего возвышения.

Меня пробирает дрожь. Я не говорила наставнику про мертвую мышь. Он бы встревожился, а у него и так хватает проблем. И потом, сейчас Май не может мне навредить.

– Она не посмеет ничего сделать, – заявляю я, – меня защищает Саркар.

– Не надо ее недооценивать, – предупреждает Факир. – Она хитрая.

* * *

Гуддан уже сто раз извинилась, что ее не было в Лахоре, когда я приехала, и она не могла меня поддержать. Наверное, ей рассказали, как плохо со мной обошлась Май. Я уверяю, что все понимаю: ее мать болела и Гуддан не могла ее оставить.

– Да, – признает Гуддан. – Мать все больше и больше стала опираться на меня с тех пор, как умерла моя сестра Бансо. – Глаза ее заполняет печаль. – Ты мне ее напоминаешь.

Может, именно поэтому она осыпает меня подарками. Сегодня она накидывает мне на плечи расшитую жемчугом дупатту.

– Надень ее, когда пойдешь к Саркару.

– А ты не против?

– Что ты с ним спишь? Я была бы против, если бы речь шла об одной из наших самодовольных рани. Но ты мне как сестра. – Она смотрит вдаль. – Давай расскажу тебе про Бансо.

Сансар Чханд, отец Гуддан, отдал их с младшей сестрой замуж за Саркара – это был политический брак, как часто случается с правящими семьями. Гуддан это понимала, а вот Бансо нет. Она влюбилась в Саркара. Какое-то время все шло хорошо. Она была настоящей красавицей, и он уделял ей массу внимания. Потом махараджа отвлекся на другие дела – охоту, пиры, военные кампании, визиты в Золотой храм. Он же правитель. И да, в его жизни появлялись новые женщины.

– Я очень старалась объяснить Бансо, что такова жизнь рани. Что Саркар никогда не будет принадлежать исключительно ей. Но сестренка не могла вынести отставки. Однажды утром ее нашли мертвой, и лицо у нее было черное. Она проглотила яд.

Я понимаю, что Гуддан рассказала мне эту грустную историю из любви. Своего рода предупреждение: от тебя он тоже может устать, будь к этому готова.

Ночью я лежу возле Саркара и не могу уснуть. Наверняка я для него не просто красотка. Разве он не рассказывает мне то, чего не может открыть больше никому? Разве я не единственная из жен, кто понимает его мечты о будущем Пенджаба?

А вдруг я не права? Как я поступлю, если в его жизни появится новая женщина?

Мое сердце, конечно, будет разбито, но себя я убивать не стану. А вот другую женщину могла бы убить, если б появился шанс.

Похоже, я гораздо больше похожа на Май Наккайн, чем мне казалось!

Глава 14

Свадьба

Наунихал женится.

Мы все, от семьи правителя до простолюдинов, очень рады: мы любим дружелюбного и щедрого Наунихала, надежду Пенджаба. Разве он не разгромил Дост Мохаммеда? Разве не выступил прямо и открыто против замыслов англичан? А теперь он собирается обменяться гирляндами с дочерью клана Аттаривала, одного из самых влиятельных в Пенджабе.

– Я приглашу на пир всех и каждого в Лахоре, – говорит мне Саркар, – и подарю свежеотчеканенные серебряные монеты всем, кто выстроится вдоль улиц, когда свадебная процессия будет возвращаться домой. Я сделаю так, чтобы это событие никогда не забыли.

Май Наккайн, как бабушка жениха, стала еще более важной особой и сразу решила, что ей полагается больше почестей.

– Она настаивает на том, чтобы лично осматривать подарки Наунихалу от каждой рани, – рассказывает Гуддан. – Со свадебной процессией отправят только те, которые она одобрит. Чанд Каур, ее бедная забитая невестка, не может даже сама выбрать, в какой одежде встретит сына и его невесту в крепости.

Как требует обычай, сопровождать Саркара, Кхарака и Наунихала на свадьбу отправятся только мужчины. Среди них будут главные военачальники-сардары и важные придворные общим числом двести человек и вся кавалерия. Шер Сингх, предполагаемый сын Саркара от его первой жены Мехтаб, недавно наладил отношения с отцом. Он поедет вместе с иностранными гостями, включая командующего англичан, – в основном потому, что Шер Сингх немного говорит по-английски и у него есть дорогие жеребцы, на которых он прекрасно смотрится.

– Он красивый, высокий, чернобородый и обычно носит парчовые шервани[56], – говорит мне Азизуддин. – Любит украшения, особенно изумруды, и заморские духи, которые ему охотно поставляют французские джарнаилы Саркара – и, конечно, берут за них втридорога.

– А Саркар был на него похож в молодости? – спрашиваю я. Иногда, когда мы занимаемся любовью, я закрываю глаза и представляю себе мужа в возрасте лет двадцати. Вот бы встретить его тогда!

Факир смеется.

– Вовсе нет. Именно поэтому люди сплетничают о том, кто на самом деле отец Шера, хотя Саркар ради блага страны теперь признал его своим сыном. Наш повелитель, благослови его Аллах, никогда не заботился о своей