Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - Нина Константиновна Петрова

отравления газами безболезненна и более гуманна. Он указал, что смерть в «газовом автомобиле» наступает очень быстро, но на самом деле она наступала не в 12 секунд, а более медленно и была связана с муками. Зоман рассказал мне о лагере в Аушвиц (Германия), где также применялось отравление газами арестованных, Им говорили, что их переводят в другое место, а иностранным рабочим объясняли, что их отправляют на родину, и под этим видом направляли в баню. Лица, подлежащие казни, сначала поступали в барак с надписью «Дезинфекция», где раздевались мужчины отдельно и женщины и дети – отдельно. Затем им приказывали перейти в другой барак, с надписью «Баня». Во время мытья открывали специальные клапаны, в помещение поступал газ, от которого люди умирали. Затем умерщвленных сжигали в специальных печах, в которых одновременно может быть сожжено до 200 трупов.

Прокурор. – Вам не говорил Зоман, по чьему указанию стали применяться казни газом?

Хейниш. – Зоман рассказывал мне, что осенью 1942 г. состоялось совещание между Гитлером, Гиммлером и начальником СД Кальтенбруннером, где было решено приступить к казням путем применения газов.

Прокурор. – Может быть, вы скажете о своем отношении к зверствам Гитлера и его клики?

Хейниш. – Как национал-социалист я призван выполнять приказания и указания, полученные от фюрера. Однако я отрекаюсь от жестокостей.

Прокурор. – Отрекаетесь от жестокостей?

Хейниш. – Да.

Прокурор. – А к отравлению людей газом вы тоже отрицательно относитесь?

Хейниш. – Я считал, что отравление путем газа – гуманное средство, но я не знал, что при этом смерть наступает после таких продолжительных мучений.

Прокурор. – Неизвестны ли свидетелю какие-либо документы, характеризующие политику германского правительства в оккупированных странах, в частности, во временно оккупированных районах СССР?

Хейниш. – Нет, такие документы мне не известны. Однако из высказываний авторитетных руководителей я знаю, что предполагалось довольно быстро разбить русскую армию.

Учитывая, что держать в повиновении русский народ будет весьма затруднительно, было приказано беспощадно применять репрессивные меры по отношению к гражданскому населению. Нечего было останавливаться перед арестами и расстрелами, так как только таким образом была возможность держать народ в повиновении и провести колонизацию страны. Кроме того, нужно было ослабить силу народа путем уменьшения количества людей, т. е. путем их истребления. Имперский комиссар Украины Кох говорил в августе этого года на совещании окружных комиссаров о трудностях, связанных с вербовкой рабочей силы для отправки в Германию. Кох требовал от комиссаров беспощадного применения всех имеющихся средств для поставки в Германию требуемого контингента рабочих. Далее Кох заявил на этом совещании, что он предполагает насильственным путем эвакуировать все население районов Северной Украины в Германию. Кох говорил, что в борьбе с партизанами сожжение деревень и тому подобные репрессивные меры не приносят требуемых результатов, так как партизаны имеют возможность всегда укрыться в лесистых районах. С целью ослабления упорства русского народа Кох предлагал уничтожать все ненужные элементы.

Прокурор. – Что же, эти установки Коха отражали собой линию германских правителей?

Хейниш. – Так точно.

Прокурор. – У меня вопросов больше нет.

Председатель. – Скажите, свидетель Хейниш, кто такой Зоман?

Хейниш. – Зоман являлся начальником службы безопасности (СД) Бреславльского округа.

Председатель. – От него вам стало известно о применении газов?

Хейниш. – Так точно.

Председатель. – В каких городах применялись бани для отравления газами мирного населения?

Хейниш. – Уничтожение людей путем отравления газом должно было быть проведено в концентрационных лагерях.

Председатель. – На оккупированной немцами территории?

Хейниш. – В оккупированных областях нет концентрационных лагерей.

Председатель. – Значит, в Германии?

Хейниш. – Да.

Председатель. – Известно, что в Мелитополе 14 000 человек было удушено, повешено и расстреляно, вы же показали только о 4-х тысячах. Остальные 10 тысяч человек когда же были уничтожены?

Хейниш. – Наибольшая часть советских элементов была уничтожена сразу же после занятия города.

Председатель. – Значит, тогда, когда проходили передовые части германской армии?

Хейниш. – Так точно.

Председатель. – И население уничтожали передовые части германской армии?

Хейниш. – Да.

Председатель. – Но потом передовые части германской армии прошли дальше за Мелитополь, кто же уничтожил 4000 человек?

Хейниш. – Гестапо и СД.

Председатель. – А при отступлении немецкой армии также уничтожалось мирное население?

Хейниш. – При отступлении германских войск города и деревни сжигались, а мирное население подвергалось насильственной эвакуации.

Председатель. – Какие задачи стояли перед вами как окружным комиссаром на случай эвакуации города Мелитополя?

Хейниш. – Я получил лично от полевого коменданта указания о проведении насильственной эвакуации населения. Ее проводили армейские части.

Председатель. – Какие вы имели директивы в отношении разрушения в городах государственных и общественных зданий, жилых помещений?

Хейниш. – Помещения и учреждения города и важные в оборонном отношении здания были уничтожены хозяйственными отрядами армии.

Председатель. – По чьему приказу?

Хейниш. – По приказу полевого коменданта.

Председатель. – Кто в это время был полевым комендантом?

Хейниш. – Генерал Тазер.

Председатель. – По вашим показаниям выходит, что, когда германские передовые части вновь занимали территорию, они убивали и грабили мирное население, а потом гестапо, СД и другие карательные органы уничтожали советских людей. Перед отступлением частей германской армии также уничтожалось мирное население. Правильно это?

Хейниш. – Я не имею права критиковать указания фюрера, обусловленные военным временем. (Смех в зале.)

Председатель. – Что вам известно о вывозе имущества и ценностей из занятых германской армией территорий и какие на этот счет имелись директивные указания свыше?

Хейниш. – Я имел указание от имперского комиссара – все, что не нужно германской армии на месте, выкачать у населения (это касается сельскохозяйственных продуктов) и отправить в Германию. Исполнительной властью в этом отношении пользовались хозяйственные отряды при генеральном комиссариате.

Председатель. – А кто вывозил имущество и ценности?

Хейниш. – Этим занимались хозяйственные отделы в округах, а в германской армии – хозяйственные команды.

Председатель. – Хозяйственные отделы кому подчинялись?

Хейниш. – Хозяйственные отделы были подчинены главному хозяйственному отделу при генеральном комиссаре.

Председатель. – Как вы считаете, кто виновен во всех совершенных немцами злодеяниях, в разрушении городов, селений, в уничтожении ни в чем не повинных людей?

Хейниш. – Я не распоряжаюсь гестапо и СД.

Председатель. – У защиты имеются вопросы к свидетелю Хейниш?

Защитник Белов. – Не сможет ли свидетель Хейниш сказать, какое наказание по законам военного времени предусматривается за уклонение от эвакуации при отступлении германских войск?

Хейниш. – Об имевшихся приказах по этому поводу я ничего не могу сказать.

Защитник Белов. – А если уклонится сотрудник «зондеркоманды» от эвакуации при отступлении германских войск?

Хейниш. – Он тогда, согласно военным законам, расстреливается.

Защитник Белов. – У меня нет больше вопросов.

На этом допрос свидетеля Хейниш заканчивается.

Председатель. – На очереди допрос свидетеля Кош.

Входит свидетель Кош, который дает свои показания суду через переводчика.

Председатель. – Ваша фамилия, год рождения?

Кош. – Кош, Карл, родился 27