Сенека. Наставник императора - Анатолий Гаврилович Ильяхов

– Милый, я так поступаю в твоих же интересах! – услышал он удивительный ответ. – Я делаю вид, что мне нужен Силий, но ради безопасности императора Клавдия!

Добившись внимания супруга, Мессалина продолжила:

– Появились сведения, что среди патрициев зреет заговор против тебя, Клавдий. Силий имеет широкие связи со знатными семьями, я хочу узнать от него имена заговорщиков. Тебе мой совет, милый, беспокойся не по поводу того, с кем я встречаюсь, чтобы выявить заговорщиков!

Успокоенный таким объяснением, Клавдий продолжал не замечать поведение молодой супруги, которая восприняла его реакцию как слабость и продолжала вести себя так как привыкла.

Приближённые к императору не зря остерегались не в меру деятельной Мессалины. Она умело привлекала к себе союзников, в основном военачальников, сенаторов и судей, чтобы вовремя осуществлять интриги против всех, кто, по её мнению, нёс опасность её замыслам. Ей удавалось наказывать любого, кто посмел возражать или выказывать недовольство. Обычно волей императора их лишали гражданских прав со всеми последствиями: запрещали жить в Риме, пользоваться собственным имуществом и денежными средствами. Их могли безнаказанно лишить даже жизни, заставляли совершить самоубийство. Ужасная в глазах римлян Валерия Мессалина использовала власть супруга-императора в личных неблаговидных целях.

Мессалина очень надеялась, что после смерти её достаточно пожилого супруга римский престол достанется сыну Британнику. Ради этой мечты императрица прилагала все усилия, чтобы не потерять влияние на Клавдия и появлялась всюду, куда направлялся по делам супруг.

Обычно Клавдий выезжал в город на «царской» четырёхконной колеснице, блещущей золотом и драгоценными камнями, супруга следовала за ним на не менее богатой повозке, а знаменитые военачальники, известные сенаторы и знатные римляне шествовали за ними пешком.

Также Мессалина обустроила во дворце собственную приёмную, куда приглашала образованных людей, как она говорила, «способных мыслить умно и дальновидно». С ними императрица вела беседы на разные темы, в том числе об управлении государством, после чего выдавала супругу советы, как собственные. По этой причине Клавдий, предприняв военную экспедицию в Британию, без колебаний передал супруге «большую часть своих обязанностей», а после возвращения она получила разрешение применять для писем и документов дубликат личной печати императора.

 * * *

Составляя после смерти Калигулы список помилованных преступников и ссыльных римлян, император Клавдий не забыл о своих племянницах – Агриппине Младшей и Юлии Ливилле. За участие в заговоре пять лет назад Калигула отправил родных сестёр на безлюдные острова. Ливилла с Агриппиной вернулись в Рим, но Мессалина усмотрела в каждой опасную конкурентку на роль любовницы императора, а прежде всего остерегалась активную Агриппину, хотя Юлия Ливилла имела все шансы покорить сердце Клавдия, неравнодушного к женским чарам в последние годы. Молодая красавица находила любой повод, чтобы посетить дворец, поинтересоваться здоровьем дяди, побыть рядом, польстить при случае и, как бы невзначай, прижаться, по-родственному, поцеловать.

Этого хватило, чтобы вызвать у Мессалины дикую ревность. Она предложила Нарциссу, советнику Клавдия и своему любовнику, чтобы он заронил в мысли императора подозрение о возможном заговоре против власти с участием Луция Сенеки Младшего. На тот момент влиятельный сенатор и прекрасный оратор был способен на подобный шаг. Одновременно Нарцисс показал Клавдию донос, исполненный подкупленным человеком, что племянница императора Юлия Ливилла подозревается в любовной связи с Сенекой. Если иметь в виду родственные связи Клавдия и Ливиллы, это было тяжкое обвинение. Связь могла расцениваться как неуважение к власти со стороны Сенеки.

Император не слишком разбирался в дворцовых интригах, поэтому, как посоветовала супруга, без судебных разбирательств выслал родственницу на крохотный островок в Средиземном море, во второй раз! Сенатора же отправил под надзор на Корсику – из-за ужасного климата и угрюмых корсиканцев провинция пользовалась дурной славой.

Глава пятнадцатая

Приют изгнанника

На подходе к Корсике погода изменилась: присмиревший было ветер заставил разрозненные облака скучиться в одном месте, и они вмиг превратились в тёмную тучу, угрожающую небывалым ливнем. Море не осталось равнодушным: поверхность потемнела и покрылась рябью, и через мгновения с верхушек волн срывались белые пенные хлопья. Похоже, владыка водного пространства Посейдон проснулся и решил показать команде заблудшего в его воды корабля, кто на море хозяин…

На триреме послышались резкие возгласы кормчего. Матросы ловко убрали парус, мачту уложили на палубу. Гребцы привычно взялись за вёсла…

Повинуясь усилиям команды, трирема благополучно прошла мимо скалы, угрожающе выдвинувшейся далеко в море. Гребцы замедлили темп, благодаря чему корабль плавно повернул и оказался внутри гавани, укрытой от внешнего воздействия стихии высокими прибрежными скалами. Исполнив завершающий манёвр, триера тихо приткнулась к краю пристани, где двое местных жителей накинули её прочные канаты на толстые дубовые тумбы.

Сенека озабоченно оглядел пристань, предполагая по случаю прибытия корабля увидеть, если не столпотворение, то большое оживление островитян. Ни толпы встречающих, ни пассажиров, готовых загрузиться и отправиться в путешествие. Вдоль кромки берега застыли рыбацкие баркасы и лодки. На прибрежных камнях торчал остов корабля, вероятнее всего, выброшенный на берег во время сильного шторма… Судя по состоянию гавани, корабли в этой части моря появлялись нечасто.

Сенека рассмотрел низкие домики, облепившие склон горы. Одним краем гора упиралась в небо, другим – сползала в море. В стороне от жилья по каменной крутизне бродили тощие козы, добывая себе прокорм среди чахлых кустарников.

Трирему всё-таки встречали. Сенека это понял, увидев группу людей, с запозданием приближавшихся к пристани. В Риме друзья успели сообщить, что префектом на Корсике служит Гай Манлий, в обязанности которого входит надзор за ссыльными. Назначил его на должность ещё Калигула, а Клавдий заменить не торопится.

Сенека ещё с палубы признал Манлия – человек в белой тоге, в окружении охраны. Разглядев Сенеку, префект неожиданно для него приветственно помахал рукой. Сенека задержался, пропуская легионеров, пока все не сойдут на берег. Они выстроились в колонну и теперь переминались с ноги на ногу, ожидая команды своего центуриона.

Спурий, угадав префекта, заторопился к нему.

– Со мной ссыльный сенатор и письмо императора для наместника Авла Мамерка.

– Знаю, центурион! Наместник получил сообщение несколько дней назад. С курьером из Рима на другом корабле. Мне поручено принять сенатора и ещё груз лично для наместника.

– И ещё трое гладиаторов, – услужливо сообщил Спурий.

– Замечательно! Будем считать, что поручение ты выполнил. А я придумаю, как доставить бойцов наместнику. Его резиденция находится на другой стороне острова. О сенаторе я сам позабочусь – это по части моей