Семиречье в огне - Зеин Жунусбекович Шашкин

— Свидетелями выступают люди, хорошо знающие, кто вы такой.

— Кто они?

— Бывший консул России и советник этого консула, приехавший недавно из России!

— В России сейчас новое правительство. Прежнее, царское правительство свергнуто. Если Кульджинский валият не признает новое правительство России—дело другое!.. Люба — бывший консул, он — беглец. А человек, который находится с ним — перебежчик, он скрывается от нового правительства!

Начальник полиции дернул плечом.

— Мы, кажется, лучше вас знаем консула.

— В таком случае...— начал было Токаш, но не дого­ворил. Он хотел сказать: «Дайте телеграмму новому пра­вительству в Верном и узнаете, кто я!» Но что тогда? Джайнаков и представители Временного правительства, конечно, не будут защищать его, они постараются уто­пить... Удостоверению не верят, считают фальшивым... Нет, надо выиграть время. Пусть дают телеграмму в Вер­ный, а тем временем Токаш постарается найти какой-ни­будь выход и освободиться...

Токаш начал доказывать свою правоту, вступил в спор. Теперь все равно,— как говорят, «раздетый воды не боится».

Начальник полиции стал возражать реже: ему кое-что в обвинении показалось странным.

Опять отвели в темницу — могилу для живых. После окончания следствия, вероятно, переведут в большую кульджинскую тюрьму. А дальше что? Опять ожидание смерти?

Глава 18

По базару распространили слух о том, что приехав­шего из Верного казаха арестовали! Мигом собралась огромная толпа казахов-беженцев. На базар пришел Ку рышпай — он только что устроил на том берегу Айгуль и Аянбека.

— Что случилось, джигиты?— Курышпай, проталки­вался в середину толпы; тут он увидел Бакена.

Бакен рассказал, что знал. Курышпай побледнел и нахмурил брови.

— Пусть пойдут со мной трое, хорошо знающие го­род.

Взяв с собой трех джигитов во главе с Бакеном, Ку­ рышпай явился в Кульджинский валият. Подал жалобу. Переводчик валия, парень-уйгур пообещал помочь им.

Протекли три томительных дня. Курышпай не отхо­дил от ворот валията. Ответа не было. Тогда он стал со­бирать деньги в недежде, что удастся подкупить кого- нибудь из стражи...

В темницу к Токашу посадили молодого уйгура. Этот джигит работал на кожевенном заводе английского бо­гача Арнольда. Недавно обозленные рабочие устроили забастовку. Главный мастер цеха постоянно недописывал выработку. Возник скандал. Мастер указал на зачинщи­ков смуты, и полиция арестовала Валикула,— так звали молодого уйгура.

Токаш выслушал его молча, воздержался от откро­венного разговора, но словохотливый, с общительным характером молодой уйгур невольно заставил Токаша проникнуться доверием к нему. После того, как Токаш рассказал о себе, Валикул заволновался и стал рас­спрашивать о положении в России.

— Агай, правда, что в России царь свергнут?— спро­сил он. Большие карие глаза его в темноте блестели по- кошачьи.

Токаш сказал, что революционная буря, разыграв­

шаяся в Петрограде, достигла и Семиречья: буря и сей­час не стихла. Такие же рабочие, как сам Валикул, со­бираются взять власть.

— В России есть очень большой человек,— говорил Токаш.— Его имя Ленин. Он рожден для счастья наро­дов всей России. Ленин организовал единомышленни­ков, верящих ему людей, в отряд, в партию, она долгие годы вела борьбу против царя. Я тоже верю и иду за этим человеком. О нас ты еще услышишь, только чаще обращайся в нашу сторону!.. Главное вот что: если у те­бя есть верные друзья, ты никогда не останешься в беде, в одиночестве. Русские люди говорят: «Один в поле не воин». Если бы все бедные люди действовали сообща,— как говорят казахи: собрав все руки в один рукав, а все головы в один воротник,— то Арнольд не сладил бы с ва­ми. Не унывай, джигит! Разве буря, разыгравшаяся у нас, не надвигается сюда!? Завтра же дойдет! Жди!—То ваш ободряюще похлопал Валикула по плечу.

Валикул слушал, не сводя с Токаша глаз. Иногда он, подобно человеку, коченеющему на морозе, съеживался и озирался по сторонам.

Они беседовали, как друзья, потом надолго замолча­ли. Положение заставило Токаша подумать о себе. Как освободиться из этой клетки? Валикул почувствовал по­давленное настроение Токаша.

— Агай, как вы думаете, освободят вас?—спросил он и, не дожидаясь ответа Токаша, сказал с тоской:— Если в дело вмешался Бабашев, значит ваше положение безнадежное. Тюрьма, в которой сидим мы,— полицей­ская махалла, в ней больше трех дней не держат. После допроса отправляют в городскую тюрьму. Тот, кто попа­дет туда, вряд ли когда-нибудь выйдет на свет. Человек лежит и заживо гниет. В Кульдже законов нет... Если хотите освободиться, то действуйте в этой махалле! — закончил Валикул.

У Токаша сдавило дыхание, и он расстегнул воротник рубашки. Стало жарко, будто в холодной темнице кто-то развел огонь.

— Валикул, ты китайский язык знаешь?

— Знаю!..

Долго обдумывал Токаш все способы освобождения, все они были очень рискованными, ненадежными. Но и сидеть в бездействии — все равно смерть...

После полуночи Валикул, визжа, начал стучаться в дверь. Старик-тюремщик открыл замок. Заключенные в ожесточенной драке катались по полу, старший, подмяв под себя молодого, душил его. Надсмотрщик вошел в ка­меру, поднял вверх фонарь, крикнул — «Прекрати!» или что-то в этом смысле. И тут же грохнулся сам: Токаш, бросив Валикула, всей силой дернул старика за ногу. Старик упал, как подкошенный, фонарь вылетел из рук. Валикул зажал старику рот. Вдвоем они быстро разде­ ли старика. Токаш обрядился в его одежду; закрыв дверь н повесив замок, он погнал впереди себя Валику­ла. Нужно было пройти через комнату, где сидит дежур­ный полицейский. Валикул бросил ему в глаза горсть земли. Токаш кинулся на него с быстротой тигра. Связав полицейского по рукам и ногам, они выскочили на улицу и нырнули в ночную мглу...

Пенящаяся дикая Или, маленькая лодчонка зары­вается в волнах. Луна еще не взошла. Токаш и Валикул гребли изо всех сил. Вот и берег... Они вышли, оттолкну­ли лодку, ее подхватило и понесло течение. Токаш и Ва- лнкул распрощались. Уйгур пошел искать убежища у своих друзей.

Токаш сразу же созвал всех старейшин аула.

— Родные мои'— говорил шепотом — Царские па­лачи, преследуя меня, прибыли и сюда, в Кульджу. По ложному показанию арестовали и держали в тюрьме. Уда­лось бежать. Будет погоня, и мне нельзя здесь задержи­ваться. Вы трогайтесь в путь с рассветом, вас поведет Бакен. Говорите всем казахам — пусть возвращаются на родину!

Токаш повернулся к Аянбеку.

— Где Айгуль?

— Она еще спит.

— Разбудите! Курыш, мы едем немедленно.

Пока Аянбек лихорадочно налаживал подводу, Токаш мучился беспокойными мыслями. Да, путь оказался не­удачным. Приходится бежать, не доведя дела до конца. Бродят еще по другим валиятам бездомные казахи