Путь в бессмертие - Николай Архипов

Близлежащие дома тоже стали наполняться противником. Автоматные и пулемётные очереди появились из всех окон. Артиллеристы снова изменили тактику и перенесли огонь на фасады домов, выбивая одну огневую точку за другой. Ни Иван, ни группа стрелков не знали о том, что враг в это время готовился к прорыву и сегодняшний бой был некой репетицией перед решающим рывком. Это было десятого февраля 1945 года.

У немцев не оставалось другого выбора, как с боями вырваться из кипящего котла. Они прекрасно знали о приказе советской армии уничтожить их группировку полностью. А это означало только одно. Пощады не будет. Их всех пристрелят как бешеных псов. Генерал Пфеффер-Вильденбрух впервые за всю свою военную карьеру нарушил приказ Гитлера о продолжении боёв в Будапеште и между капитуляцией и прорывом выбрал последнее. Он сообщил в штаб группы армий «Юг», что все запасы продовольствия израсходованы, что скоро закончатся боеприпасы, поэтому последние боеспособные немецко-венгерские части предпримут наступательную операцию. Начало прорыва было назначено на двадцать часов одиннадцатого февраля. Подготовку к операции немцы тщательно скрывали, но советское командование догадывалось о планах генерала и приняло соответствующие меры. Было создано три кольца оборонительного рубежа. Причём предполагалось, что первое кольцо вдоль проспекта Маргариты может не выдержать напора фрицев и пасть. Поэтому был разработан маршрут их вынужденного отхода. В дальнейшем штурмующие группы должны были попасть в так называемый огненный мешок, где их надлежало полностью уничтожить.

Глава 18.

Наступило одиннадцатое февраля 1945 года. Дата, обагрённая кровью. Дата окончательной ликвидации "скрещённых стрел". День был на редкость пасмурным. Ко всему добавлялись дым и пепел, кружащий в воздухе от непрерывных разрывов снарядов. Местные жители уже который день сидели по подвалам в надежде любой ценой выжить в этом кромешном аду. Многие из них, даже ярые приверженцы гитлеровского режима, горько пожалели о том, что вовремя не сдали город. Но было поздно. Пути назад не было. Машина смерти работала в полную мощь, и остановить её было практически невозможно.

Ночью штурмовая группа, в которую входил расчёт Ивана, ни на миг не прекращала боёв. Улицы освещались разрывами снарядов и осветительными ракетами. В городе было светло как днём. А когда на секунды прекращалась стрельба, наступал полный мрак. Иван уже не знал, сколько снарядов он выпустил из своего орудия. Ящичные валились с ног от усталости, а гитлеровцы всё продолжали и продолжали вести огонь. И только к утру немного разрядилась обстановка. За всё это время группа ни на сантиметр не продвинулась с той самой улицы, которую заняли ещё вчера. На перекрёстке догорали четыре вражеские машины. Кругом валялись трупы. Рядом с расчётом стояла мёртвая тридцатьчетвёрка.

– Кажись, отошли! – прокричал Харитон.

– Рано радуешься? – присел на пустой ящик Иван. – День только начинается. Думаю, что сегодня будет жарче, чем вчера.

– Это ты к чему, сержант? – спросил подошедший капитан, командир группы.

– А к тому, что не зря столько народа подошло. Да и танков тоже, – ответил Иван.

Капитан обернулся. Он как будто только что увидел пополнение. Улица была буквально запружена солдатами и техникой. К расчёту артиллеристов подъехал штабной Willys. Из него вылезли полковник и майор.

– Молодцы, ребята, – подошёл к капитану полковник Переманов, командир дивизии. – По нашим данным, сегодня немецкая группировка начнёт прорыв. В каком направлении они пойдут, точно неизвестно. Так что вы сейчас в первом кольце обороны. Вашу группу я усилил. Командовать будет майор Петров. Держитесь, ребята. Совсем немного осталось, и город будет наш.

Командир дивизии, не дожидаясь ответа, сел в машину и уехал. Все, кто стоял у орудия, с нескрываемым интересом уставились на майора, а тот, не обращая ни на кого, ни малейшего внимания, осматривал улицу. От стоящих неподалёку тридцатьчетвёрок не спеша подошёл капитан. Майор тут же повернулся к танкисту.

– Майор Петров, – представился он. – Вы капитан Токарев, если не ошибаюсь?

– Так точно, товарищ майор, – козырнул капитан.

Майор удовлетворительно кивнул и быстро огляделся по сторонам. Судя по его шинели и сапогам, Петров последнее время не вылезал из окопов, а прожжённая в нескольких местах шапка была ярким тому подтверждением. Майор был небольшого роста, и, как говорят в народе, сухопарый, очень подвижный. На вид ему было лет сорок или около того. Во всяком случае, пышные усы, никак не идущие к его худому лицу, уже отсвечивали седыми волосами. Вид у него был бойкий. Деловой. Он как-то сразу внушил к себе доверие, уважение и надежду. Последнее было самым главным фактором, который расположил майора к капитану. Да и Иван по достоинству оценил первое впечатление от офицера.

– Дом без начинки? – спросил майор, кивнув на раздолбанную Иваном трёхэтажку.

– Пустой, товарищ майор. Там сейчас наши пулемётчики, – заверил Токарев.

– Токарев, капитан. За мной, – майор направился было к подъезду, но остановился и повернулся к орудию. – Кто командир орудия?

– Гвардии старший сержант Селивёрстов, – представился Иван.

– Тоже со мной, – коротко бросил майор и почти бегом зашагал к дому.

Через завалы в коридорах, трупы немцев майор поднялся на последний этаж, зашёл сквозь выбитую взрывом гранаты дверь в квартиру и подошёл к окну. Все прошли следом за ним. В квартире царил хаос. На полу валялись разбросанные вещи. Мебель хоть и стояла на своих местах, почти вся была переломана. Рядом с пальто и шляпками на полу лежала детская кукла. Новенькая и блестящая, словно только что принесённая из магазина. Пухлые ручки куклы были раскинуты в стороны. На румяном лице игрушки сияла доверчивая улыбка. Офицеры прошли мимо куклы, не обратив на неё ни малейшего внимания, а Иван, увидев это маленькое чудо, встал как вкопанный, не в силах оторвать от неё восхищённого взгляда. В селе таких игрушек ни у кого не было. Там всё больше нянькали самодельные, сшитые из старых бабушкиных тряпичек и неумело, но старательно раскрашенные красками. У сестрёнки Ивана тоже была такая тряпичная кукла, которую ей сшила мама. Её-то сейчас Иван и вспомнил. Вспомнил и сестрёнку, оставшуюся дома с тёткой.

– Как они там без меня? – подумал Иван, разглядывая венгерскую куклу. – Небось, сейчас дома у печки сидят, стряпают.

– Сержант! – прервал мысли Ивана капитан.

Иван с сожалением оторвал взгляд от куклы и подошёл к офицерам.

Майор какое-то время рассматривал открывшуюся перед ним панораму улицы. Иван тоже любопытства ради посмотрел через плечо майора в окно. Картина, развернувшаяся перед ними, не выглядела привлекательной. Наоборот, при виде разбитых зданий и массы трупов, валяющихся на улице, хотелось если не бежать, то хотя