Дорогая Клара! - Кристина Вадимовна Эмих

– Вот оно как. Любопытно…

– Да, Витя у нас башковитый. Как скажет, так хоть стой, хоть падай. Лиль, ты что вечером делаешь?

– Очень любопытно…

Она захлопнула книгу и встала. Боря подскочил вместе с ней.

– Прошу меня не преследовать.

Боря с досады пнул скамью. Мы проводили Лилю взглядом.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

6 ОКТЯБРЯ 1943

Никак не могу взять в толк, назло Боре она это делает?

Я сидел в парке, читал Пастернака. Краем глаза увидел, что на другой конец скамьи села девушка, закурила.

– Что читаете?

Лиля. Я захлопнул книгу, показал ей обложку.

– Не люблю Пастернака. Все хвалят, а я не люблю.

– Отчего же?

– Не знаю. Разве мы выбираем, кого любить? Мне Маяковский ближе.

– Боря тоже…

– Не надо о Боре.

– Отчего же?

– Мне это совсем не интересно. Я устала от его назойливого внимания.

– А вот он как раз очень хочет ваше внимание заслужить.

– Передайте, что у него ничего не выйдет.

– Отчего же?

– Не люблю болтливых мужчин.

– Он вовсе не болтлив. Боря…

– Я же попросила, не надо о нем.

– Тогда о чем же?

– Вы диплом о музыке пишете?

– Откуда вам известно?

– Алексеев всем ставит вас в пример. Вы его любимый студент.

– Лиля… Можно на ты?

– Можно, Виктор. Так почему музыка?

– Часы, проведенные в музыкальной школе, не прошли даром. Мой путь к литературе лежал через музыку.

– Вот оно как.

– Мне прочили учебу в консерватории, а я в филологи подался. Должно быть, отсюда любовь к поэтике Пастернака – ее логика понятна музыкантам. А ваша работа о чем?

– О советской рекламе двадцатых годов. О рекламных лозунгах как инструменте воздействия на массы.

– Любопытно. Знаете… Знаешь, Лиля, я отчего-то был уверен, что тема оригинальная.

– Отчего же?

– Мы – отражение наших интересов.

– Допустили бы мои интересы до защиты.

– Отчего же не допустить?

– Мне уже дали понять, что работу придется переделать.

– Но ведь это последний год. Разве можно успеть?

– Можно, если постараться. Но я даже не буду пытаться.

– А если не допустят, что тогда?

– Останусь без диплома.

– Как же? Столько трудов даром.

– Виктор, ничего в жизни не проходит даром. Все – опыт. То, что я получила за годы на филологическом факультете, останется при мне. Мое собственное мнение, например.

Ее смелость меня восхитила. Что, если бы меня поставили перед выбором: отказаться от темы, над которой работал несколько лет, или отказаться от диплома.

Я сразу подумал о Кларе. Я выбираю то, что безопасно. Всегда выбирал.

– Можно прочесть твою работу?

– Может быть.

Лиля затушила сигарету. Мы пошли к выходу из парка. Не хотелось бы мне, чтобы Боря увидел нас вместе. Что бы он подумал? Приревновал бы? К кому угодно, только не ко мне.

Распрощались на остановке.

Удивительная девушка – Лиля. А всего более удивительно то, что она ищет моего общества.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

8 ОКТЯБРЯ 1943

Что с вами, Виктор Палыч? Вы пытаетесь выглядеть остроумным. Неужто? Нет… В самом деле? Вы пытаетесь произвести на Лилю впечатление?

– Да как же? Пересечься во времени с Ахматовой и Цветаевой и не читать стихов?

– А ведь я видела Анну Андреевну однажды. На набережной Фонтанки. Уже война началась.

Она посмотрела на тетрадь.

– Дневник?

Мне стало стыдно.

– Я уже давно не пишу. А так много хочется записать… Но не сейчас. Не сейчас. Должно пройти время. Нужно отдалиться, взглянуть со стороны. А может… я слишком стара для того, чтобы вести дневник.

– Слишком стара? Брось, Лиля.

– Годы войны меня состарили.

– Ты немногим старше меня.

– А чувствую себя старухой.

– Какой ты была тогда? До войны?

– Легкой, милой, кокетливой. Я многим нравилась.

– Ты и сейчас…

– Сейчас я научилась говорить прямо, без прикрас. Быть честной, неудобной.

– Разве это плохо?

– Это не всем нравится. Но у меня слишком мало времени, чтобы лгать. У всех нас слишком мало времени.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

15 ОКТЯБРЯ 1943

Она стояла у меня в дверях.

– Лиля?

– Пригласишь войти?

Она затушила сигарету.

Мама вышла в коридор, застыла, загораживая проход. Шея ее вытянулась, как у черепахи, вылезшей из панциря. Она не скрывала любопытства – ко мне ни разу не приходила женщина.

– Алла Акимовна, Витина мама.

– Лилия Черных.

Лиля протянула руку, мама слабо пожала ее пальцы.

– Я пройду?

Мама прижалась к стене.

– Конечно, конечно. Я посижу тихонько.

Мама ушла на кухню. Я прекрасно знал, что ей будет слышно каждое слово.

– Откуда у тебя мой адрес?

– Стало любопытно, где ты живешь.

Я покраснел. Отчего-то мне стало стыдно, хотелось рассказать, что у нас есть дом в Энгельсе, что это лишь временное пристанище, я окончу университет, и мы вернемся…

Неловкость вызвала во мне негодование. Она без приглашения пришла ко мне в дом, а я стою перед ней, как первоклассник, и волнуюсь!

Она увидела икону.

– Верующий.

– Это бабушки.

Лиля внимательно осматривала помещение, и на секунду у меня проскочила мысль, что это обыск.

– А вот и чай, – мама вышла с подносом.

– Спасибо, но мне пора.

Она положила на стол пакет.

– Что это?

– Откроешь – увидишь. Надеюсь, ты разберешь почерк.

– А как же чай?

– Извините. Как-нибудь в другой раз.

Я пошел проводить ее.

– Оказалось, мне важно, чтобы кто-то прочел.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

28 ОКТЯБРЯ 1943

Несколько дней прошло, а до сих пор не могу прийти в себя. Выступал с докладом о взаимосвязи русской литературы и философии. Едва произнес: “Ни одно учение не является догмой, на смену одной парадигме приходит другая”, поднялся Боря. Дальше события разворачивались стремительно. Он прицелился хищным взглядом и произнес: “Это что же, товарищ Славинский, по-твоему, получается, и на смену марксизма придет новое учение?”

Я изумленно смотрел на него, как бы вопрошая: что на тебя нашло? Попытался отшутиться, что и слова мои не догма, и что я с интересом выслушаю возражения. Но Боря разошелся. Он обратился к аудитории: “Граждане! Если мы позволим себе усомниться в том, что идеи основоположника марксизма вечны, если хотя бы допустим, что завтра на смену идеям Маркса придут идеи… – он выдержал паузу. – Того же Славинского”. Кто-то хмыкнул. Я замер. Передо мной сидела толпа юношей и девушек, для которых марксизм – сама жизнь. Я стоял и молчал. Отчего-то вспомнил Льва Невельсона.

Из оцепенения вывел голос профессора: “Щепетильников, что за спектакль? Продолжайте, Славинский”. И я продолжил. Хоть и стоило мне это огромного труда.

После конференции подлетел к Боре.

– Ты с ума сошел?

Боря оттолкнул меня и ушел.

ДНЕВНИК ВИКТОРА

29 ОКТЯБРЯ 1943

Боря со мной не поздоровался. Я не мог оставить это просто так, догнал его после лекций.

– Борь, ты из ума выжил?

Он ускорил шаг, я за ним.

– Думаешь, я не знаю?

– О чем?

– Дурак, познакомил вас.

– Ты про Лилю? Что ты себе придумал?

– Брось.

– Да она не нужна мне.

– Не оправдывайся.

– Да за что мне оправдываться?

– Что я, по-твоему, слепой? Не вижу, как она на тебя смотрит. А сам!

– Глупости!

– Были бы глупости, не горячился бы так. Смотри, вспыхнул фитилем.

– Оттого, что ты мелешь чепуху.

– Не ожидал от тебя. Не ожидал. Виктор Славинский – скромный, тихий парень. И с Лилей Черных!

Мне это порядком надоело.

– А знаешь, почему на тебя она не “так” смотрит. Потому что ты дурак.

Я