Предсказанная смерть. Шпионки на службе Екатерины Медичи - Мюриель Романа

виду, им потребуются доказательства. Словом, Луиза, я полностью доверяю вам снарядить этот летучий эскадрон. А я, в свою очередь, просто не могу себе позволить сорокадневное уединение.

– Но ни народ, ни двор не поймут, если вы откажетесь чтить традицию траура.

Екатерина улыбнулась.

– Не беспокойтесь, я буду чтить ее так, как они и не думали.

Она сняла с пальцев кольца и встала, чтобы собственноручно убрать их в шкатулку, затем достала оттуда золотое кольцо с гранатово-красным кабошоном и залюбовалась на него в лучах солнца.

– Этот рубин носила моя умершая в родах мать. Отец, который, без сомнения, любил ее истинной любовью, не пережил ее смерть. Я никогда не решалась носить его, думая, что он меня старит. Но теперь пришло время для него.

Решительным движением она надела кольцо на правый указательный палец и повернулась к Луизе.

– Я хочу и повелеваю перекрасить всю мою одежду в черный, и пусть занавески и ткань обоев во всех моих покоях заменят, чтоб они стали того же цвета.

Вновь встав перед зеркалом, королева-мать надвинула на лицо черную вуаль, скрывая не слезы, но улыбку…

Франсуа де Гиз

– Дяди! Какая радость вас видеть!

Мария Стюарт вышла навстречу герцогу де Гизу и кардиналу Лотарингскому.

– Вы очаровательно выглядите, дорогая племянница, – сказал Франсуа.

Мария взяла из рук фрейлины зеркало и внимательно себя осмотрела. Ее траурное платье все сверкало от жемчугов и бриллиантов.

– Хотите сказать, что траур мне идет? – спросила Мария, взглянув лукаво.

Она отошла, чтобы увидеть себя в полный рост.

– Моему облику кое-чего не хватает, – сказала она, разводя руками. – Знаю! Мадам де Сен-Андре, где мой олененок?

– Он на воздухе, Ваше Величество, – ответила фрейлина.

«Величество…»

Франсуа заметил, как при упоминании нового титула в глазах Марии мелькнуло выражение гордости.

– Я хочу, чтобы он был в моих покоях. Сходите за ним.

– Это все-таки зверь, государыня, ему не место во дворце.

– Теперь я королева, и вы обязаны во всем мне подчиняться, слышите?

Мадам де Сен-Андре вздохнула.

– Мои обязанности также требуют, чтобы я наставляла вас в поступках, государыня.

Мария Стюарт топнула ногой.

– Я хочу олененка!

Франсуа воздел глаза к небу и взглянул на брата. Шарль понимающе кивнул.

– Оставьте нас, мадам де Сен-Андре, – приказал кардинал.

Фрейлина, пятясь, удалилась.

– Вот старая грымза! – заявила Мария Стюарт, едва дверь закрылась.

– Божьей волей, вы теперь королева Франции, – сказал кардинал, беря Марию за руки.

– И мановением копья Монтгомери, – подчеркнул герцог.

– Королева Франции! – восторженно повторила Мария Стюарт.

– Королева Франции и Шотландии, дорогая племянница. До полного вашего счастья не хватает лишь Англии, – прибавил герцог.

Мария прыснула.

– Сомневаюсь, что Елизавета того же мнения.

– Это неважно, – твердо сказал герцог де Гиз. – Она зажата в тиски: с севера Шотландия, с юга Франция. Так что Англия снова станет католической, это лишь вопрос времени.

Мария, накручивая локон на палец, пожала плечами.

– Вы же знаете, дядя, что политика меня не занимает.

Герцог де Гиз властно взял Марию за подбородок. Пора было дать ей понять, чего от нее ждут.

– Мария, вы прежде всего из рода де Гизов, помните об этом всегда. Ваш долг перед семьей должен главенствовать над всем прочим. Вы думаете, мать ваша, моя сестра, жалуется, что ей приходится регенствовать за вас в Шотландии? Она не жалуется, хотя мне известно, что ей хотелось бы чаще получать от вас вести. Это скрасило бы ее одиночество.

– Обещаю, сударь, я буду ей писать, – пробормотала Мария, глядя виновато.

– Это не все, Мария. Отныне ваш долг в том, чтобы супруг ваш, новый король Франции, был предан нашему делу, делу католической церкви, апостольской, римской церкви, единственной, что достойна существовать в царстве земном.

– Но, дядя, Франциск ведь и так католик.

– Не настолько, чтобы уничтожить гугенотов, врагов нашей святой веры. Его вера слишком прохладна. А если будет слушать мать, то может и дойти до переговоров с еретиками. Вот почему его нужно от нее отдалить.

– Но, дядя, свекровь растила меня как родную дочь и всегда была так добра ко мне!

Герцог улыбнулся насмешливо.

– Так добра к вам? Вот доказательство, что Екатерина Медичи растила вас не как родную дочь. Она же флорентийка.

Мария как будто смутилась.

– Пойдемте, – сказал кардинал ласково. – Вы должны быть подле вашего венценосного супруга на первом Совете.

– Я сделаю все, что вы мне скажете, дядя.

Клодина

– Луиза, как королева-мать?

Клодина поджидала Луизу в оставленной придворными передней Екатерины Медичи. И поспешила к ней, едва фрейлина вошла.

– Вы знаете ее, Клодина, она хранит достоинство.

– Да. Я пришла предложить вам, чтобы я осталась подле вас на сорок дней королевского траура.

Луиза улыбнулась.

– Королева-мать решила покончить с этой традицией. Ей важно, чтобы на нее сразу же могли рассчитывать в делах королевства.

– Боже правый, какими же делами намерена она заниматься? – воскликнула Клодина.

– Вы как будто не рады этой новости, дорогая?

– А вы? Уверена, я буду в этом не одинока. То-то раздолье для злых языков.

– Я, напротив, считаю, что она приняла верное решение.

Баронесса де Рец вздохнула.

– Луиза, вам я могу сказать: я надеялась немного задержаться при дворе.

Луиза тронула Клодину за запястье.

– Боюсь, я не ошибусь, если предположу, что такое желание связано с новой ролью молодой жены.

– Молодой жены при старом муже, – подтвердила ее догадку Клодина.

Луиза сжала ей руку.

– Я страстно хочу вам помочь. Ближайшие дни все будет смутно, потому ничего не обещаю, но если вы готовы служить королеве-матери преданно и верно, то, возможно, у меня будет, что вам предложить.

Клодина приблизилась с живым интересом:

– Служить королеве-матери – мое самое заветное желание.

– Превосходно.

Франсуа де Гиз

– Чего мы ждем, не время ли начать Совет? – спросил герцог де Гиз нетерпеливо.

Он с удовольствием расположился в широком, обитом кожей кресле, едва вмещавшем его широкоплечий стан. Круг советников – наконец-то – был узкий. За столом ни одного министра почившего короля. Только его брат кардинал, племянница Мария, новый король Франциск II и советники, которых он сам отобрал по их лояльности – очевидно, Лотарингскому дому.

«Наша малышка Мария неплохо поработала, раз ее болван-муженек так хорошо ее слушается. Добрый знак».

– Мы ждем королеву-мать, – ответил Франциск II.

Отцовский камзол, расшитый геральдической лилией, свисал с плеч юного короля.

Герцог подумал, что, возможно, слишком рано обрадовался.

Что за игру затеял