Жена комиссара - Светлана Шахова

Елизавета вздохнула, пожала плечами. Поблагодарила офицера и поспешила домой, кляня себя за слабость: «Зачем поддалась на уговоры детей? Больше от дома никуда, сколько бы ни пришлось здесь оставаться».

Искажённое злобой лицо торговца преследовало до самого вечера. Даже, купая Арину перед сном, не могла избавиться от наваждения. Когда окунула дочь в пенистую воду, в голове всплыл давний вопрос соседки, не хочет ли она – Елизавета – остаться жить в Китае, и тут же поразил неожиданно возникший, страшный ответ: «Случись какая заварушка, в этом чане нас всех и утопят».

Глава 46

«Виллис» шёл мягко, укачивая детей. Сама же Елизавета всю дорогу злилась на себя за ссору с мужем: две недели дулась, когда тот перед командировкой не рассказал, куда именно и надолго ли уезжает. А он, оказывается, готовил сюрприз о переезде в Дайрэн.

Автомобиль пересёк границу города. Через два поворота оказался на широком шоссе. Вписался в плотный сумбурный поток, осторожно лавируя между машинами, рикшами, носильщиками и повозками, запряжёнными лошадьми.

Дети зашевелились. Надя, потерев кулаками глаза, припала к стеклу и восхищённо воскликнула:

– Какой широкий проспект! Смотрите, здесь даже многоэтажки! Порт-Артур по сравнению с Дайрэном – просто деревня.

– Не перегибай, Надюша, – отозвался отец с переднего кресла. – Просто мы там особо ничего не видели, ведь жили возле воинской части, на окраине… А, что Порт-Артур другой – это верно. До того, как Россия арендовала Ляодуньский полуостров, на этой земле стояла китайская военно-морская база Люйшунь. Наши дали городу красивое название, но он остался военным, а использовали его как щит от Японии.

– Ух ты! Интересно! – воскликнул Коля. – А Дайрэн что, не такой?

– Нет, сын. Это была обычная рыбацкая деревушка Циннива. Но очень уж удобно она располагалась на побережье Жёлтого моря. Поэтому здесь и стали возводить город Дальний. По задумке он должен был стать одним из центров мировой торговли. Наши товары доходили до Порт-Артура, там кончается Китайско-Восточная железная дорога…

– КВЖД? – уточнил Коля.

– Так точно, – подтвердил отец. – А дальше их могли отправлять куда угодно по воде. Кстати, вы добирались тем же путём: сначала до Отпора по Великой Сибирской магистрали, и потом по её южной ветке – КВЖД.

– Гм, а что за Дальний? Вы сначала говорили – Дайрэн.

– Так и есть. Когда Японцы захватили город, стали называть его на свой манер. Теперь же, после освобождения, люди говорят и так и так…

– А нам ещё долго ехать? – спросила Арина. – Меня укачивает.

– Почти добрались… На этот раз будем жить недалеко от Советского Посольства. Там же, кстати, и школа. Жаль только, что снова младших классов не предусмотрено.

Арина надула губы. Елизавета теснее прижала дочь, подбодрила:

– Ничего-ничего, придёт и твоё время.

– А вот уже и наш съезд, – довольно объявил Григорий.

Вырулив, он медленно повёл машину мимо двухэтажных особняков, ограждённых невысокими заборами из витых кованых прутьев с острыми наконечниками. Неожиданно затормозил перед одним из домов. Вышел, «поколдовал» у ворот. Те подались внутрь, пропуская автомобиль на широкую подъездную площадку.

«Наверняка здесь расквартирована семья какого-нибудь генерала, не меньше. Судя по всему, мужу надо к нему по делу», – подумала Елизавета, видя, как тот открывает дверцу с явным намерением выйти.

– Павел, мы в машине подождём. Не торопись.

Он удивлённо приподнял бровь, но тут же по-доброму усмехнулся.

– Кажется, Лиза, ты не поняла. Мы приехали.

Елизавета увидела, как забавно вытягиваются лица детей, и быстро захлопнула непроизвольно открывшийся собственный рот.

– Удивлены? – продолжал подполковник, помогая жене и детям выбраться из машины. – Я и сам не ожидал, что командование предоставит нам в пользование резиденцию бывшего японского консула.

Елизавета остановилась в ожидании, пока все соберутся, выгрузив вещи.

Восхищённо оглядев мраморную лестницу с широкими фигурными перилами, расходящимися книзу веером, она вскинула глаза. На балконе изваянием застыла стройная женская фигура.

– Кто это там?! – бесцеремонно бросил Коля.

– Не кричи и не показывай пальцем, – шикнула Елизавета; потянулась, чтобы взять сына за руку, но тот увернулся, буркнув:

– Сам пойду, немаленький.

– Это Мария – дочь консула, господина Такаямы, – тихо продолжил Павел Семёнович, направляясь к особняку. – Меня предупредили, что сам консул парализован, лежит недвижимый. Они с дочерью ожидают репатриации.

– А мы?.. Мы-то, где будем жить? – засуетился Коля.

– На втором этаже, – отозвался отец.

– А что тогда эта Мария делает на нашем балконе? – не унимался сын.

Елизавета снова вскинула взгляд. Увитый виноградом балкон опустел.

– Ну, что нахмурился? Места здесь предостаточно. Не одну семью можно было бы разместить, – продолжал увещевать сына подполковник.

– Думаешь, мы с этой японкой уживёмся? – забеспокоилась Елизавета.

– Не волнуйся. Мария, хоть из враждебного лагеря, но ведёт себя доброжелательно. Во-первых, она хорошо воспитана, а во-вторых, ссориться ей не резон. Им бы с отцом в живых остаться да поскорее ноги унести.

– Вот съедут, все три этажа займёте, – бросил Григорий, подмигивая Коле.

– Здесь же только два, – недоверчиво отозвался тот.

– Я тоже так думал. А на самом деле, ещё нулевой имеется, не меньше основных.

Ступив на лестницу, ординарец прибавил шаг. Коля припустил за ним, не переставая осыпать вопросами. Надя с Ариной тоже ускорились.

Елизавета не спешила. Держась за мужа, она медленно поднималась по белому мрамору, не в силах поверить, что всё происходит наяву.

На площадке перед входом остановилась.

– Жили в землянках, жили в лачугах, Бог дал – поживём и в хоромах, – проговорила тихо и переступила порог.

Из мебели, кроме набора из пары плетёных кресел и столика, в холле ничего не оказалось. Всё внимание захватывала стена замысловатых витражей, отделяющих комнаты первого этажа.

– Нам направо, – подсказал Павел Семёнович и направился к полукруглой лестнице с витыми балясинами.

Поднявшись на второй этаж, он скинул шинель, повесил на вешалку на импровизированной «полустене», отделяющей зону прихожей так, что кухня, устроенная в дальней части, оказывалась совмещённой с гостиной.

Елизавета юркнула в зал. Осторожно ступила на ворсистый ковёр, распластанный поверх лакированного паркета. Глаза восхищённо заскользили по светлым шторам с цветочным орнаментом, хрустальной люстре со множеством переливчатых «сосулек», уютным креслам, расположившимся по бокам фисгармонии, длинному овальному столику на фигурных ножках перед мягким диваном.

Она чувствовала себя Золушкой, неожиданно попавшей во дворец. И вновь сетовала, что зря обижалась на Павла, ведь всё это великолепие свалилось на неё не по воле сказочника, а благодаря заслугам собственного мужа.

Из-за резных дверей, украшающих дальнюю стену, послышались радостные возгласы.

– Веселятся, – с улыбкой