Жена комиссара - Светлана Шахова

проговорил подполковник. – Лиза, мне надо показаться в части. Остальное посмотри сама: крайняя дверь – санузел, две другие – спальни со смежными комнатами… Станешь готовить – продукты на кухне. В целом снабжение у нас остаётся своё, отечественное. Если уж чего не хватит, будем докупать на рынке.

Он поцеловал жену в щёку и быстро удалился.

***

– Надька, пошли гулять, – позвал Коля, допивая чай.

– Меня подождите, – жалобно попросила Арина.

– Да-да, маленькую возьмите с собой, – распорядилась Елизавета.

Выпроводив детей, она прибрала на кухне и вышла следом. Для начала решила осмотреть двор.

За особняком в центре ухоженного парка обнаружилась открытая беседка. «Кажется, там кто-то есть», – заметила Елизавета и засеменила по булыжной дорожке.

При её появлении японка, сидевшая на скамье с книгой в руках, встала.

– Здравствуйте, госпожа Кузнецова, – поприветствовала нежно струящимся голосом. – Меня зовут Мария… Мария Такаяма. А вы – Елизавета Тихоновна. Так сказал подполковник при знакомстве. У русских принято называть имя и отчество, не правда ли?

– Для вас это сложно? Можете звать меня просто по имени, – искренне ответила Елизавета, подумав, что, если бы сейчас воочию не видела азиатскую красавицу со смоляными кудрями и слегка раскосыми чёрными глазами, а только слышала голос, ни за что бы не поверила, что перед ней иностранка. – Как хорошо вы говорите по-русски! Совсем без акцента! – не удержалась от комплимента.

– Отец долго готовился к дипломатической работе, овладел вашим языком в совершенстве, – объяснила Мария, горделиво вздёрнув подбородок. – Мне же ещё в младенчестве наняли русскую гувернантку, которая к тому же хорошо говорила по-английски. Позже появился учитель-китаец. Так, перед поступлением в университет я уже легко говорила на четырёх языках. А там занималась у лучших профессоров, в том числе – у русских эмигрантов. Поэтому, – глаза её холодно блеснули, – прекрасно знаю ваши порядки.

В следующую секунду взгляд снова потеплел.

– Присядем? – предложила вежливо. – Мы же теперь соседи, часто будем встречаться, разговаривать.

Она коротко, без подробностей изложила историю о больном отце и скорой репатриации. Елизавета уже слышала это от мужа. Ей хотелось узнать больше, но, наученная печальным опытом, не стала задавать лишних вопросов. Вместо того сказала:

– Становится прохладно.

– Не удивительно – конец сентября. Недолго до зимы.

– Вот именно. А я к тому, что не видела в доме печей. Не мёрзнете по ночам?

Мария вскинула брови.

– Что вы?! Какие печи?! У нас… – она осеклась. – Здесь… особняки обогреваются электричеством. Можно самим регулировать температуру, поэтому всегда комфортно… А сейчас извините, пора к отцу. Знаете что, приходите ко мне завтра. Хоть мы теперь и ютимся, но место для разговоров найдём.

Она поднялась, кивком отбросила копну волос за спину и грациозно поплыла к дому.

«Ютятся? Сколько там у них комнат: четыре? пять? Ютятся?» – недоумевала Елизавета, провожая дочь консула долгим взглядом.

За размышлениями о том, какие ещё сюрпризы ожидают в Дайрэне, и как семья заживёт по возвращении в Союз, Елизавета потеряла счёт времени.

Наконец она поднялась, оперлась на перила веранды, окинула взглядом заднюю часть дома. «Это что же, у нас есть балкон и на северную сторону? Гм, странно, что я не увидела его сразу… Ах да, окна в зале были зашторены… Ну ничего, ещё успею полюбоваться видами с высоты».

Она позвала детей. Раскрасневшиеся от беготни, те нехотя поплелись, канюча:

– Ну можно ещё погулять?

– Хоть ча-асик…

– Ну, хоть полчасика…

– Сказала – домой, значит – домой, – строго оборвала Елизавета. – Надо разобрать вещи и приготовиться. Вам завтра в школу.

– Уже?

– Так сразу?

– Полоботрясничали и довольно. Папа скоро вернётся со службы, проверит, всё ли готово. Он вас отвезёт, передаст учителям.

– А назад?

– Ну как, сынок? Сами. Папа дорогу покажет.

– Уф, хорошо! А то я думал, так и будем до конца учёбы, как маленькие, за ручку ходить.

Глава 47

Утром около особняка призывно просигналил клаксон.

– Вот уже и Григорий, – подполковник поднялся из-за стола, поправил гимнастёрку. – Наденька, Николай, пора. Убирайте за собой чашки и – в машину. Я вас там подожду.

Он подошёл к жене.

– Спасибо за завтрак, милая, – обнял, ласково поцеловал в щёку, направился в прихожую.

Елизавета засуетилась.

– Оставляйте всё! – бросила детям. – Сама приберусь, не то опоздаете в первый же день, вот позор-то будет.

Проверив готовность, она перекрестила старших и, когда те побежали вниз, вышла на балкон, помахать мужу.

Машина отъехала, а Елизавета стояла, любуясь всё ещё не увядшей зеленью стриженых газонов, видом богатых особняков вдоль чистой улицы, респектабельными людьми, важно садящимися в дорогие авто.

– Мама, идите сюда! – крикнула Арина.

Елизавета поспешила на зов. Дочь сидела на корточках, держась за фигурные столбики балюстрады противоположного балкона – того, что Елизавета обнаружила накануне, гуляя в саду. Ближе к ночи, ей удалось провести там несколько романтических минут с мужем, но тогда, кроме тёмных, волнистых очертаний, ничего не было видно.

– Что там, Аринушка? – спросила она, шагнув к дочери.

– Смотрите, мама, как забавно, – отозвалась та, не повернув головы.

Елизавету поразил открывшийся вид. Стена необъятного желтовато-коричневого вулкана сплошным пятном возвышалась до самого неба. Казалось, подпирала его вершинами, уберегая от падения.

Вдруг подножие вздрогнуло, зашевелилось. Елизавета присмотрелась. Теперь она отчётливо видела распластавшиеся на земле фигурки. Те поочерёдно, как на шахматной доске, распрямлялись пружиной, бежали вверх, а через несколько шагов снова падали и замирали.

Армейская маскировочная форма безжалостно напомнила о войне, рассеяв иллюзию недавно установившегося мира. Елизавета часто задышала, глотая воздух. «Вот они – Гоминьдановские войска, о которых рассказывал муж», – пронеслось в голове.

Арина обернулась.

– Мама, вас что, напугали эти солдатики? – спросила, удивлённо сложив бровки. – Не бойтесь, они же как игрушечные.

Не желая пугать дочь, Елизавета подавила всплеск отчаяния.

– И правда, милая, – ответила непринуждённо. – Что они нам сделают? Это же просто учения… Вот я сейчас приготовлю обед, и пойдём с тобой в гости. Госпожа Такаяма приглашала. Зачем откладывать?

***

На стук отозвались не сразу. Когда же дверь открылась, Елизавета изумилась, насколько потрясающе выглядит дочь консула в домашней обстановке. Довольно высокая для японки в струящемся шёлковом кимоно с бархатистыми алыми маками, поднимающимися на гибких стеблях от подола к груди, она мило улыбнулась, открыв ряд ослепительных зубов. Плавным кивком откинула локоны, с достоинством проговорила:

– Рада. Очень рада, что заглянули, – грациозно махнула рукой, приглашая пройти в зал.

Елизавета последовала, восхищаясь прямой осанкой, царственно-посаженной головой с чуть приподнятым подбородком, естественными плавными движениями.

Оказавшись в зале, Елизавета замешкалась. Утончённая резная мебель цвета слоновой кости, расписанные золотом напольные вазоны с экзотическими лианами вместо цветов, множество фарфоровых статуэток