Здесь, под северной звездою... (книга 1) - Линна Вяйнё

Сколько ни приставали к нему с расспросами, он уклонялся от объяснений и даже не рассказал, о чем с ним говорил ленсман.

За это хозяева пастората были готовы простить Халме его социалистические идеи. Правда, они посмеивались над туго набитым баулом, с которым он собирался идти в тюрьму. (Ленсман красочно описал им эту сцену.) Но потом пасторша сказала:

— Да, есть в этом какое-то истинно финское чувство справедливости, присущее человеку из народа.

Пастор не забыл о медали, обещанной Юсси. Но дело несколько затянулось, так как обычно вручение медалей старались приурочить к какому-нибудь торжеству. Наконец подходящий случай представился: на губернской сельскохозяйственной выставке Общества земледелия должны были вручать медали награжденным. Юсси не хотел никуда ехать. Он отказался наотрез.

— Но ведь надо же вам получить вашу медаль.

Однако мысль о поездке приводила Юсси в ужас. Поехать туда, чтобы всякие господа разглядывали тебя, как диковину! Он даже захворал и слег. Теперь уж он не мог ехать никуда.

Но медаль ему все равно вручили. Об этом написали даже в газетах, и люди принесли газету в Коскела, чтобы и Юсси с Алмой прочли. Сами-то они газет не получали. И все-таки господа не могли допустить, чтобы дело закончилось так буднично. В пасторате устроили чествование. Пригласили народ и всем подавали кофе. Юсси снова пришлось облачиться в платье сыновей Валлена. Пасторша прикрепила медаль к лацкану его сюртука и сказала речь

— Это орден рыцарей труда, и Юсси, бесспорно, заслужил его. Этим орденским знаком народ Финляндии воздает честь современному поколению пионеров-корчевателей и сохраняет память о трудах былых первосеятелей нашей земли. Отчизне нашей могут грозить многие опасности, ее законы могут попирать и оскорблять чужеземцы, но бесценный труд, вложенный в каменистые борозды этой любимой земли, у нас не смогут отнять. Этот труд превратил мрачные, заболоченные леса в плодородные, культурные поля. В нем заключается молчаливый, но, тем не менее, твердый ответ народа Финляндии своим угнетателям.

Пастору стало немножко жалко Юсси во время этого чествования. Бедняга выглядел таким беспомощным и растерянным. Он был совсем не похож на того степенного и немного хмурого торппаря, который в будни работал так споро и держался естественно и непринужденно. Его насильно вырвали из трудовой, привычной среды, и он не знал, что с собой делать. Только запинался да смущался.

Краска смущения и дома не сразу сошла с лица Юсси. Сняв медаль, он показал ее сыновьям, не выпуская из рук. А затем ее убрали в ящик комода, туда, где хранились начиненные деревом конфетные бумажки с поминок пробста. И переоделся Юсси не сразу. Сперва он посидел да походил по дому в своем парадном костюме. Алма все смотрела и проверяла, не тронула ли материю моль. Щупали, поглаживали, отворачивали полы.

— Просто редкостное сукно. Ни капельки не попортилось.

— Да-а... Если бы еще вот тут, на спине немножко подогнать...

Время от времени Юсси, как бы между прочим, удивлялся:

— Но как подумаешь, что покойник-то Болотный Царь... Тридцать гектаров на своем веку поднял!.. У меня-то пустяки, если рядом с ним-то... Хотя тут, конечно, дом надо было строить. И потом отработка — поденщина... А Болотный-то Царь знай себе расчищал землю. А что другое его не касалось. Его дело было мотыжить... Само хозяйство было ему не так важно... Да. Это вот был человек. Ничего не скажешь.

Заходили деревенские соседи, хотя и не часто. Им надо было тоже показывать медаль. А женщин следовало бы, наверно, угостить и кофе. Но нет, шалишь. Медаль-то показывали, а о кофе и помину не было. Юсси говорил задумчиво:

— Ведь вот Болотный Царь тогда... Как ему тут вручали эту медаль... Сказал ведь еще советник, или как его там, не знаю, что, мол, за ним можно выстроить в ряд обыкновенных людей...

Потихоньку он снова пересчитывал свои деньги. «Надо бы, пожалуй, отнести деньги-то в банк, да кто их там знает... Как еще у этого Меллола обернется дело с лесопилкой? В один прекрасный день возьмут да скажут, что он банкрут... Если бы еще добавили небольшой участочек леса, так оно и тогда не должно бы стать дороже десяти тысяч... Мне бы сколотить еще тысчонки две, а остальное уж я бы рискнул хоть и занять...».

II

Пасторша сгрызла свои ногти почти до мяса. На семейном небосклоне собиралась гроза. Пастор беспокойно ходил из комнаты в комнату. Ани тихо сидела одна в детской. Илмари учился в школе в Хельсинки, куда на будущий год должна была уехать и его сестра.

— Как же мы выберемся из этого тупика?

Эллен взглянула на мужа, словно требуя ответа.

— Я не вижу другого выхода, кроме сокращения наших расходов. И прежде всего мы должны иметь меньше прислуги. Пасторат не в состоянии прокормить столько людей, да в них и нужды нет.

Эллен задумалась на минутку.

— Можно отказаться от горничной. Ее обязанности возьмет на себя Эмма, которой теперь не надо заботиться о детях. Но это капля в море. На такой экономии далеко не уедешь.

— Мы так много вложили в хозяйство! Машины обошлись очень дорого.

— Зато мы можем держать меньше батраков... Но пойми, мы живем сейчас только на твое жалованье да на плату за требы. Имение ничего не приносит. А причина в том, что оно слишком мало. Наши счета на молочном заводе просто смешны, если сравнить их, например, со счетами Теурю.

— Но это понятно. У Теурю гораздо больше скота. Ведь церковные имения предназначены лишь для того, чтобы прокормить семью священника, а вовсе не для ведения товарного хозяйства.

— Они предназначены служить дополнением к твоему жалованью, а нам имение пока не только не прибавляет доходов, а лишь отнимает все средства. Следовательно, мы платим приходу, а не он нам. Мы привели в порядок дом, который представлял собою жалкую лачугу. А на полях уже местами росли кусты! Но я подумала, что мы вполне могли бы увеличить наше стадо, к примеру, на четыре коровы. Считая в среднем по три тысячи литров от коровы, это будет двенадцать тысяч литров в год. При нынешней цене на молоко мы имели бы за год полторы тысячи марок чистого дохода. А молочный завод извещает, что закупочную цену могут даже повысить. Ведь это будет чистый доход, поскольку дополнительной рабочей силы не потребуется — легко управятся те же люди. Этой суммы нам хватило бы на обучение