Ярослав и Анастасия - Олег Игоревич Яковлев

испуганно сжался. Словно нашкодивший мальчишка, готов он был тотчас убежать, броситься за защитой к матери, утонуть в долгих, широких материных юбках. Да только не было поблизости матери, и вырос Владимир, не сокрыться ему под её подолом, не упрятаться от отцова гнева.

– Ты что делаешь, олух?! – грозно прикрикнул на него Ярослав. – Вовсе разум потерял?! Немедля вороти попадью в дом её!

Владимир неожиданно вспыхнул. Куда только подевался владевший им мгновениями раньше страх?! Стиснув руки в кулаки, выпалил он отцу в лицо:

– А ты сам? Мать мою позоришь! С Настаскою связался, а топерича и того гаже, с девкою из житьих, с простолюдинкою, нощи проводишь! Да тебе ли мя судить?!

– Я у мужей жён не отбирал! – твёрдо осадил его Ярослав. – И не твоё дело – разбирать, что там у меня с кем! Попадью вороти, нынче же! Не хватало ещё, чтоб попы нас с тобой с амвона ославили!

– А еже… еже не верну её?! – Глаза Владимира округлились от едва сдерживаемого бешенства.

– Не вернёшь если, лишу тебя права на волость в земле Галицкой! – объявил князь.

Владимир вздрогнул, отшатнулся, бессильно рухнул на скамью. Тело его содрогнулось от лютой злобы. Хотелось рвать, уничтожать всё, что попадётся под руку. Такого ответа от отца он не ожидал.

Меж тем Осмомысл покинул его покой, с шумом хлопнув за собой дверью.

Владимир заметался по горнице, уронил и разбил кувшин с квасом, опрокинул в сердцах скамью, швырнул в стену раскладной стульчик.

«Не отдам! Не отдам её!» – упрямо стучало в висках.

Выхода не было. Через переход метнулся Владимир к матери. Одна она могла ему помочь!

Глава 54

– Стало быть, клятву на кресте ты порушил! Девку завёл себе, полюбовницу! – тяжело дыша, нависла над Ярославом возмущённая Ольга.

Стояла перед ним, большая, исполненная праведного гнева, ненависти, злости, отчаяния.

– Не научила, видать, ничему тя погибель Настаскина! – неистовствовала княгиня. – А что творишь в городе?! Вышату повесил, Василия повелел в куски изрубить, Зеремея волостей лишил и прогнал! Коснятин, верно, тож на твоей совести!

– Добрый хозяин всегда из хаты сор выметает. Вот и я так. От мусора Галич очистил, от заразы, от грязи разноличной.

Ответ Осмомысла вверг Ольгу в ещё большую ярость:

– Вона как баишь! Грязь! А я, а Владимир тож, по-твоему, грязь?! Али мусор?! – прокричала она. – Для выблядка свово место очищаешь?!

– Я ведь посылал к тебе в Познань Святополка, просил вернуться. – Ярослав старался держаться спокойно, хотя внутри его всё клокотало от гнева и отвращения. – Ты ответила отказом. А я тогда не лукавил. В самом деле хотел, чтоб оставалось всё, как прежде. Чтоб не слушала ты Коснятина и иже с ним. То было тогда. А теперь… Теперь – нет. Не может всё это продолжаться дальше. Крики твои истошные, злоба промеж нами. Крест, говоришь? Да, был крест. Но клятва, данная по принуждению, не клятва вовсе!

– Отец твой, забыл, как умер?! – По устам Ольги пробежала презрительная усмешка.

– Отца не трогай! Хоть худо о покойниках не говорят, но алчность его погубила. Надо было отдавать эти злосчастные городки, и жил бы. Хотя бог весть. Может…

– С меня такожде довольно! – резко оборвала его княгиня. – К митрополиту в ноги брошусь, развода с тобою попрошу! И скажу, всё скажу! Сколь развратен ты, как девок посадских соблазняешь! Глядеть на тебя не могу! Тьфу!

Ярослав устало смотрел на её перекошенный злобой рот, на сморщенный широкий нос, весь усыпанный точками угрей, на струящуюся вниз драгоценную соболью шубу, под которой неровными толчками вздымалась объёмистая грудь. Овладевало им чувство отвращения к этой женщине, с изумлением думалось: как же жил он с ней рядом, проводил дни и ночи двадцать с лишком лет?!

– К митрополиту Михаилу уже послано. Незачем тебе в ногах у него валяться и шубу драгоценную марать! Полагаю, без тебя дело там решится! Не мы с тобою первые о разводе печёмся! – бросил он ей в лицо.

– Для девки своей место готовишь?!

– Её не трогай. Ни при чём она тут!

– Бояре тебя не простят!

– Которые бояре?! Бояре!.. Расколоты они нынче, напуганы. Зря ты на них рассчитываешь. Они друг дружку более, чем меня, ненавидят, друг дружке завидуют. Ну, поднялись один раз супротив Чагровичей, но на большее их не хватило. Сама видишь.

Ольга наконец немного притихла. Опустилась она грузно напротив Ярослава на скамью, вперила в него ненавидящий взгляд, потребовала решительно:

– Сына моего Владимира надели волостью. Много у тебя городов. Отдай ему Перемышль али Свиноград. Я с сыном отъеду.

– Ничего он от меня не получит! – замотал головой Осмомысл. – Пускай попадью мужу вернёт! И с княжной Болеславой обходится пусть как подобает! А то тоже… Замужнюю бабу в терем приволок и развлекается с ней!

– Весь в тебя пошёл! – уколола его со злой насмешкой Ольга. – Ты б тож этакую кралю не пропустил!

– Я у мужей жён не воровал!

– Стало быть, не дашь волость?! – В голосе Ольги звучали обида и угроза.

– Не дам. Недостоин он не то что города – села самого малого!

– Ну, тогда!.. Тогда ведай! Вороги мы с тобою до скончания лет наших! Я супротив тебя… Я всю Русь подыму!

– Давай попробуй. Кто только тебя слушать станет?

Вскинула гордо Ольга голову, стукнула кулаком по столу, заявила решительно:

– Сыщу тех, кто поможет сыну моему супротив тебя! И берегись тогда, змий лукавый!

Она стремглав выскочила из горницы. Долго ещё стоял в покоях терпкий аромат её благовоний.

Угроз гневных расшумевшейся бабы Осмомысл не боялся. Южнорусские князья – Ростиславичи и Ольговичи, заняты были сейчас борьбой между собой за хиревший киевский стол, делёжкой приднепровских волостей, им не под силу было воевать с ним, владетелем богатого Галича, князь Андрей же был далеко и имел, по всему видать, совсем иные намерения. В ляхах и чехах тоже не сыщет Ольга себе союзников, туровские князья – слабы и, кроме того, союзны ему, на Волыни сейчас также мир и покой. Умная вдова Мстислава, Агнесса, сумела быстро водворить там порядок, устранив опасного Дорогила и возведя на владимирский стол своего первенца Романа, с которым они уже обменялись мирными грамотами.

«Ничего! Перебесится Ольга, побьётся головой о стенку каменную, поймёт, что зряшная её затея», – думал Ярослав, удобно устраиваясь в кресле.

Тихо потрескивали в печи поленья. Стало на душе тихо и спокойно. Ждал он сейчас одного – вестей от киевского митрополита.

Глава 55

Ольга и Владимир бежали из Галича глухой зимней ночью.