Восьмерки - Джоанна Миллер

им свои мысли и наблюдения, она подсовывает ладони под бедра и поджимает губы. Важно не оттолкнуть новых подруг тем, что ее мать называет «адски утомительным интересом Беатрис ко всему на свете».

Здание, в котором они находятся, выглядит поистине величественно. Повторяющийся на потолке узор из ребер кремового цвета, расходящихся веером от гигантских арок из песчаника, напоминает огромные раковины морских гребешков. На всех стыках вырезаны готические буквы, фиговые листья и гербы давно забытых благотворителей — каждая деталь совершенна и уникальна. Беатрис думает о том, как такое количество камня может висеть над головой пятьсот лет, как оно до сих пор не рухнуло на сидящих внизу студентов. Должно быть, все дело в геометрии.

Беатрис забавляет мысль о том, как, вероятно, смертельно скучала королева Елизавета, когда посещала этот зал в 1566 году. Тогда в Школе богословия проводились устные экзамены: ответы не писали, а обсуждали, порой днями напролет. Вытянув шею, чтобы хоть что-то разглядеть поверх квадратных шапочек, Беатрис замечает верхнюю часть спинки знаменитого кресла Дрейка[13], сделанного из досок его галеона «Золотая лань». Это и правда потрясающе, думает она, но тут же вспоминает, что мужчины проходят матрикуляцию в Шелдонском театре, расположенном по соседству. Как предписывает традиция. Без женщин.

Церемония, проведенная на латыни, занимает всего несколько минут. После нее абитуриентки собираются у входа в Бод[14] под бледным солнцем и неловко позируют для фото. Вокруг них оживленно гудит толпа преподавателей и студентов, по большей части женщин. Дора и Марианна, стоящие рядом с Беатрис, улыбаются и пожимают руки незнакомцам. Под мышкой у каждой зажат университетский устав. Несколько молодых людей, прошедших свою церемонию в Шелдонском театре, подходят к ним пожелать удачи. Беатрис, настороженная после эпизода у Баллиола, держится отстраненно, зато Дора — темноглазая, атлетически сложенная — вызывает заметный ажиотаж: сразу несколько мужчин, краснея, наперебой поздравляют ее. Отто нигде не видно.

— Мы ждали этого момента шестьдесят лет! — Какая-то пожилая женщина берет Беатрис за руку и энергично ее трясет.

Беатрис улыбается и кивает, ощущая сухое тепло распухших пальцев незнакомки. Как ни горда она тем, что прошла матрикуляцию, она невольно представляет себя победительницей эстафеты: все ее поздравляют, хотя она приняла эстафету лишь за несколько шагов до финиша. Как часто говорит ее мать, поколение Беатрис пользуется плодами многолетней борьбы, лоббирования, страданий и протестов таких женщин, как она, — тех, кто не захотел мириться с существующим положением дел.

Однако Беатрис сдала вступительные экзамены, а значит, заслуженно оказалась здесь — разве нет? По крайней мере, она надеется, что это так. Отец пожертвовал крупную сумму на восстановление Сент-Хью, и, что бы там ни думала мама, Беатрис знает, как устроен мир. Это лишь придает ей решимости доказать и матери, и самой себе, что она занимает свое место по праву. Она возьмет от Оксфорда все, что он может ей дать. Она будет упорно двигаться к своей цели.

Беатрис похлопывает по внутреннему карману жакета, проверяя, на месте ли ее счастливое пенни, и обводит пальцем знакомый контур.

— Я горда, как никогда в жизни, — говорит одна из директрис, протягивая к ним руки, словно желая обнять их всех. — Вы исторические личности, никогда не забывайте об этом. Первые женщины, поступившие в Оксфорд — величайший университет мира.

4

Четверг, 7 октября 1920 года

(нулевая неделя)

УНИВЕРСИТЕТСКИЕ ПРАВИЛА ДЛЯ СТУДЕНТОК

1. Студентка не может проживать в Оксфорде вне учебного года без разрешения директора своего колледжа.

2. Студентке нельзя входить в мужские комнаты ни в колледже, ни в общежитии без разрешения директора своего колледжа. Ее должна сопровождать дама, одобренная директором. Разговоры между студентами и студентками до и после лекций не поощряются.

3. Студентка обязана получить разрешение от своего директора, прежде чем принимать приглашение на вечера или смешанные приемы. Она не имеет права без позволения выходить в город после ужина и должна возвращаться к одиннадцати часам вечера, сообщая о своем появлении.

4. Студентка может приглашать друзей-мужчин на чай в общие комнаты или на территорию своего колледжа либо холла с разрешения директора при условии, что в компании будут присутствовать как минимум две женщины. В своей комнате студентке позволено принимать брата, но не других мужчин.

5. Студентка может ходить на дневные представления с друзьями-мужчинами с разрешения своего директора при условии, что в компании будут как минимум две женщины.

6. Смешанные вечеринки нельзя проводить в кафе, ресторанах или гостиницах без сопровождающей, одобренной директором.

7. Студенткам запрещено посещать публичные танцы.

8. Создавать смешанные клубы допустимо лишь с одобрения директора, и такое одобрение необходимо продлевать ежегодно. Собрания этих клубов нельзя проводить в комнатах студенток, а в мужских колледжах — только с письменного разрешения декана колледжа при условии присутствия на них женщины — сотрудницы университета.

9. Студентке запрещено совершать прогулки, поездки на велосипеде или автомобиле в компании мужчины-студента, если он не является ее братом. Разрешение на такие смешанные прогулки директор может дать по своему усмотрению.

10. Студентке нельзя кататься на лодке с мужчинами, за исключением братьев, без сопровождающей, одобренной директором.

11. Студентка может присутствовать на футбольных или крикетных матчах или лодочных гонках только при условии, что это одобрено директором.

12. Студенткам запрещено играть в хоккей, если в игре участвуют мужчины.

Вечером, едва заслышав звонок к ужину, Дора и ее спутницы торопливо шагают по главному коридору: их предупредили, что директор не терпит опозданий. Ходят слухи, что опоздавшим приходится стоять и краснеть перед всем колледжем, пока мисс Журден не разрешит войти.

В обеденном зале, заставленном длинными ровными рядами столов, слышны разговоры и звяканье суповых ложек. Дора недовольно замечает, что в зале пахнет вареной капустой. Она ожидала чего-то более изысканного — как минимум полированной мебели и свежесрезанных цветов. За это утро она успела убедиться в одном: современное здание Сент-Хью — три этажа с равномерно расположенными окнами и стенами из красного кирпича — имеет мало общего с романтичными готическими башнями и крошащимся песчаником мужских колледжей.

— Какой-то дом призрения для гувернанток, потерявших место, — шепчет Отто.

Их усаживают вместе с другими новенькими, и Дора радуется, что предложила «восьмеркам», как назвала их утром мисс Ламб, пойти ужинать вместе. В первые дни все чувствуют себя ужасно неловко, и Дора, которой всегда нравилась школа, уверена, что и в Сент-Хью она приживется — главное, не позволять себе слишком много думать о войне. Спальня у нее не такая роскошная, как комната ее брата в Джезусе, зато довольно уединенная — в самом конце коридора. Рядом комната Отто, напротив