Игорь Святославич - Виктор Петрович Поротников

Всеволод успокаивал Ефросинью:

– Брат у меня, как дуб, крепок. Оклемается!

Всеволод задержался в Новгороде-Северском, отправив домой свою дружину.

Через несколько дней Игорю стало значительно лучше.

Ефросинья пришла к нему вместе с Вышеславом. Они принесли показать Игорю книгу Фронтина «Стратегмы», переведённую на русский язык.

Игорь давно охотился за этой книгой и сумел-таки раздобыть её. Перевод этой греческой книги затянулся по разным причинам. Затем монахи-переписчики почти год создавали русский текст, обильно снабжая его красочными вставками и миниатюрами, кое-где были помещены даже карты сражений и схемы осаждённых городов.

Игорь схватил книгу, как ребёнок, наконец-то получивший долгожданный подарок.

Его лицо с отросшей бородой посветлело, когда он бережно стал перелистывать страницы из толстой бухарской бумаги. Отыскав раздел о взятии городов, Игорь вслух прочитал о хитрости Александра Македонского, захватившего персидский город Кирополь. Отряд македонских воинов проник в город по руслу обмелевшей реки, протекающей под городской стеной, в то время как основное войско Александра отвлекало защитников Кирополя обманным штурмом.

– А вот я взял Глебов без всяких хитростей, – вдруг сказал Игорь, закрыв книгу. – Был Глебов – и нет Глебова!

Игорь поднял глаза на Вышеслава и Ефросинью и расхохотался безумным смехом.

Ефросинья с беспокойством посмотрела на мужа, затем её встревоженный взгляд метнулся к Вышеславу. Вышеслав выразительно взглянул на княгиню, стараясь её успокоить, мол, такое с раненными в голову случается.

И всё же Ефросинья стала побаиваться Игоря. Он иногда мог так посмотреть на собеседника, что того мороз по коже пробирал.

Неизвестно, что в особенности помогло Игорю быстро встать на ноги: умение ли врачевателей или блестящая победа Святослава Всеволодовича над половецкими ханами у Орели-реки. Такого разгрома степняки не испытывали со времён Владимира Мономаха! В битве пало девять ханов, двенадцать ханов были взяты в плен. И среди них злейший враг Руси – Кобяк. Тысячи половцев остались лежать на равнине близ устья Орели. Слава от этой победы прогремела по всей Руси!

В Новгород-Северский весть о победе Святослава принесли местные купцы, ездившие в Киев и купившие там за бесценок множество половецких рабов.

– Лошадей половецких князья пригнали видимо-невидимо! – восторгались купцы, приглашённые в княжескую гридницу. – Прочего скота крупного и мелкого тоже не перечесть! Пленных половцев везде продают гуртами, как овец. Раб-мужчина идёт по ногате[80] за голову, молодая невольница – за одну резану[81]. Купцов в Киев наехало полным-полно: греки, венгры, поляки, немцы, варяги… Новгородцев много и полочан. Торговля там идёт вовсю!

Проводив купцов, Игорь принялся расхаживать по гриднице, изливая Вышате и Вышеславу своё уязвлённое самолюбие:

– Обскакал меня старик Святослав! Ведь дурень дурнем, а поймал-таки свою удачу! Это по вине треклятого Владимира Глебовича я остался ни с чем. Ну, я ему ещё отплачу за это сторицей!

– Мало тебе развалин Глебова? – мрачно спросил Вышеслав.

Игорь едва взглянул на него:

– Что?.. Это токмо начало моей мести, друже. Дай срок, на Переяславль пойду!

– В Переяславле знатную добычу взять можно, – угодливо вставил Вышата.

Вышеслав сверкнул на него глазами:

– Разума ты лишился, боярин, коль слова такие молвишь! Смерть русских людей выгодой измеряешь. Так, не лучше ли сразу на Киев пойти? Стыдись и ты, князь… – Вышеслав повернулся к Игорю.

– Замолчь! – вскричал Игорь, и глаза его, как ножи, впились в Вышеслава. – Я вижу, ты воли себе много взял. Князей поучаешь! Так поучи-ка сначала Владимира русских людей любить, а уж опосля меня стыди.

Вышеслав покорно склонил голову.

– Позволь удалиться, княже.

– Ступай, – уже более миролюбиво промолвил Игорь.

Видя такую непримиримость Вышеслава к межкняжеским распрям, Игорь стал приближать к себе людей менее щепетильных и более охочих до богатств и почестей, взятых неважно где: в Степи ли или в соседнем княжестве.

Не ладил Игорь и с Ефросиньей, которая неизменно становилась на сторону Вышеслава, разделяя его взгляды и чаяния о единстве русских князей против угрозы из Степи. Ефросинья понимала, что, несмотря на все разногласия с Вышеславом, Игорю будет трудно обойтись без такого друга, преданность которого измеряется отнюдь не тем серебром, что получает Вышеслав за свою службу. Поэтому Ефросинья, используя весь свой такт и умение охлаждать вспыльчивого мужа, старалась, чтобы дело не доходило до открытого разрыва между старыми друзьями.

Однако вскоре произошло событие, окончательно разрушившее то хрупкое согласие в отношениях Игоря и Вышеслава, которое с таким старанием оберегала добросердечная Ефросинья.

Игорю попался на глаза отрывок из летописи, какую составлял Вышеслав. Он пришёл в бешенство от того, с какими подробностями там было изложено разрушение Глебова и истребление всех его жителей. Перед этим Вышеслав не пожалел чёрных красок для характеристики переяславского князя, осуждая его набег на северские земли. Но, описывая месть Игоря, по мнению последнего, Вышеслав превзошёл всё допустимое. Игорь был изображён человеком храбрым, но вместе с тем злопамятным и жестоким. Причём в ослеплении гнева все добрые качества Игорева нрава подавлялись худшими проявлениями его характера.

– Ты что тут накорябал, летописец хренов! – набросился Игорь на Вышеслава. – Опозорить меня хочешь перед сыновьями и внуками!

– Я правду написал, княже, – спокойно ответил Вышеслав. – А правда, как сажа, по ней хоть гладь, хоть бей – всё едино рука чёрной будет.

– Я в такой правде не нуждаюсь. – Игорь разорвал исписанные листы бумаги.

– Особой княжеской правды в природе нет, – возразил Вышеслав. – Истина для всех едина, как свет в окошке тёмной ночью.

– Напишешь так, как я велю, – властно произнёс Игорь.

– Не стану, – отказался Вышеслав. – Я тебе не холоп.

– Тогда прочь с глаз моих, строптивец! Отныне быть тебе в Путивле при тамошнем воеводе Ясновите.

В тот же день Вышеслав отправился в Путивль.

Ефросинья не смогла сдержать слёз, расставаясь с Вышеславом.

«Северский летописный свод» Игорь решил не продолжать, сочтя за лучшее не утруждать себя лишним беспокойством, облагораживая свои поступки, из боязни сурового суда потомков. Игорю хотелось жить настоящим, будущие времена его пока не волновали.

Глава десятая. Неудавшееся примирение

Кровавая распря Игоря с Владимиром Глебовичем не на шутку встревожила Святослава Всеволодовича, который замыслил новый, более дальний поход на половцев. Для этого необходимо было единство всех князей, чьи владения граничат со Степью. Киевский князь приехал в Чернигов и призвал к себе Игоря, желая рассудить его с переяславским князем.

Игорь не внял зову великого князя, вместо него прибыл Всеволод.

Ярослав, как гостеприимный хозяин, пригласил гостей в гридницу для долгой и обстоятельной беседы.

Всеволод обнялся со Святославом и промолвил со свойственной ему прямотой:

– Хорошо, что нет здесь Владимира Глебовича, великий князь, а то бы я