Любовь Советского Союза - Сергей Снежкин

выкатывать на кроватях своих недвижимых товарищей, вместе с присоединенными капельницами и мехами для принудительного проветривания легких.

Вот тогда в сопровождении заместителей появился начальник госпиталя, генерал-майор медицинской службы Сивцев. Он носил старорежимные усы с бородкой и был очень похож на генерала Деникина.

– По палатам! – коротко приказал он.

Больные начали потихоньку расползаться по палатам – с грохотом повезли кровати и капельницы.

– Вас – на выписку! – обратился к Галине начальник госпиталя.

– У больной не закончилась стадия ремиссии и не проведены все анализы… – попытался дать пояснения начальник инфекционного отделения.

– Завтра же чтобы была выписана, – побагровел начальник госпиталя.

– Слушаюсь, – печально согласился начальник инфекционного отделения.

– Спасибо, – поблагодарила с очаровательной улыбкой Галина и пошла к себе.

– Вы куда? – возмутился начальник госпиталя.

– Вещи собирать, – не останавливаясь, пояснила Галина.

Из-за спин заместителей начальника госпиталя медленно выехал капитан-инвалид и, постукивая шарикоподшипниками, поехал за Галиной, а за капитаном поспешила опомнившаяся Таисия.

– До выписки из палаты не выходить! – крикнул ей вслед начальник госпиталя.

В палате был устроен банкет. Таисии удалось достать вина, пайковую селедку, хлеб, печенье и несколько яблок.

– Вот и новая жизнь! – подняла кружку с вином Галина. – Не думала я, что она так начнется! Да и пусть… главное – ведь началась! – протянула она кружку подруге.

– А как я рада, – восхитилась Таисия, – что так все хорошо закончилось! Что ты выздоровела…

– Я не об этом, – прервала ее Галина.

– А о чем же тогда? – не поняла Таисия.

– Хотите, я спирта привезу? – предложил капитан.

– Спирта? – удивилась Галина. – А давай! Давайте выпьем спирта! Как-то неловко в госпитале пить вино. В госпитале надо пить спирт и мазаться йодом. Принеси, Лешенька, спирта, – попросила она капитана.

Подруги сняли капитана со стула и водрузили его на тележку. Леша, улыбаясь, надел свои кожаные рукавицы и поехал за спиртом.

– Кириллу как-то надо сообщить, – озаботилась Таисия.

– А зачем? – удивилась Галина. – Кирилл теперь с другой женщиной живет. Ему не до меня. Теперь у него другая муза.

– Что ты говоришь? – испугалась Таисия.

– Да… другая, – подтвердила Галина, – огромная, грязная и страшная бабища… зовут ее Война, а фамилия – Отечественная… но она ему нравится. Видишь, уже детки пошли – стихотворения, на подходе пьесы и романы…

– Что ты говоришь? – повторила, ужасаясь, Таисия. – У тебя, наверное, температура! Ты еще не выздоровела!

– Нет у меня температуры! – поморщилась Галина. – Раньше была, а теперь нету! И я абсолютно здорова!

Дверь отворилась, и в палату въехал Леша с объемистой медицинской склянкой в тележке.

– К вам капитан какой-то просится, – сообщил он.

– Пускай не просится! – отказала Галина. – У нас уже есть один капитан, – она поцеловала в голову подъехавшего к ней Лешу, – зачем нам еще один?

Она взяла Лешу под мышки и водрузила рядом с собою, на стул. Довольный Леша снял варежки, заткнул их по-ямщицки за ремень и стал разбавлять спирт.

В дверь постучали.

– Разрешите? – в палату вошел молодой краснощекий капитан в идеально чистом обмундировании, в портупее с кобурой.

– Капитан Мурзин, – представился он, отдавая честь. После чего снял фуражку и продолжил: – Я порученец генерал-полковника Павловского…

– Порученец, – повторила Галина. – Значит, у вас поручение?

– Просьба, – смутился капитан.

– Просите, – по-королевски разрешила Галина.

– Товарищ генерал-полковник приглашает вас к себе на чашку чая, – изложил просьбу капитан.

– К себе – это куда? – удивилась Галина.

– Товарищ генерал-полковник находится здесь, в госпитале, на излечении, – объяснил порученец. – Товарищ генерал говорит, что вы знакомы, – напомнил он после паузы.

– Как вы сказали его фамилия? – переспросила Галина.

– Павловский Константин Георгиевич, вы приезжали в его армию в самом начале войны. Он еще сказал, что сильно виноват перед вами и хочет загладить ее… вину то есть… – закончил капитан.

Галина вспомнила.

– А что же он сам не пришел? – спросила она.

– У товарища генерала ранение в позвоночник. Ему пока трудно двигаться, – доложил капитан.

– А у меня ранение в самое сердце! – весело сообщила Галина. – Я тут вроде как под домашним арестом. Мне до завтрашнего дня начальником госпиталя запрещено выходить из палаты.

– Это мы уладим, – небрежно пообещал капитан.

– Да? – подняла брови Галина. – Ну раз все так решительно и серьезно… – она посмотрела на свою свиту, – так и быть… мы посетим товарища генерала-полковника, выпьем с ним чаю и дадим возможность загладить вину. Леша, Таисия, собирайтесь! – приказала она.

Маленькая процессия шла по больничным коридорам. Впереди капитан-порученец, за ним Галина, за Галиной Таисия, а замыкал шествие Леша, на тележке которого были размещены банкетные продукты и напитки.

Они спустились на один этаж. Там в конце коридора был небольшой аппендикс, у дверей которого дежурил сурового вида майор. На письменном столике стоял телефонный аппарат правительственной связи и лежал автомат «ППШ». Майор встал и отдал честь.

В огромной палате, обставленной наподобие наркомовского кабинета, их встретил Павловский в махровом халате. Из-под халата виднелось сложное сооружение – корсет, фиксирующий позвоночник.

– Извините, – попросил прощения Павловский, смущаясь и своего халата, и дурацкой обстановки, – мне доложили, что вы здесь в госпитале, и я взял на себя смелость напомнить о себе.

– Генералы должны быть смелыми. Иначе какие же они генералы, – отозвалась Галина. – Я с друзьями. Это Таисия, а это Алексей.

Павловский пожал руку Таисии, потом, после некоторого колебания, Леше.

– Товарищ генерал-полковник, – с восторгом обратился к нему Леша, – я под вашим командованием служил, в сто шестой стрелковой дивизии, под Вязьмой! Там меня и разворотило!

– Сто шестой… – кивнул Павловский, – у Косолапова.

– Так точно, товарищ генерал-полковник! – закричал Леша. – У товарища полковника Косолапова, его потом убило.

– Ну, хорошо… – распорядилась Галина, – давайте я вам спою, и мы пойдем. Вы ведь пригласили меня для того, чтобы я спела?

– Нет! – испугался Павловский, еще более смущаясь.

– Да? – удивилась Галина. – А для чего же?

– Я… – окончательно смутился генерал-полковник, – запомнил вас тогда… на фронте, когда вы к нам так неудачно приезжали. Я и не надеялся, что когда-либо встречу вас… а тут такая удача! Хотя какая удача… я с ранением, вы с болезнью, – Павловский улыбнулся. У него была неожиданная, светлая и очень добрая улыбка, тем более неожиданная для этого сурового, казалось, высеченного из гранита лица. – Садитесь, пожалуйста, – пригласил он всех за роскошно накрытый стол, – я хотел угостить вас чаем.

– Давайте я все-таки спою, – попросила Галина.

– Если хотите, – сухо ответил обидевшийся генерал.

– Хочу, – твердо сказала Галина. – Вы простите меня. Я не пела, мне кажется, лет тридцать… и теперь не могу напеться. Так можно, я спою?

– Конечно, – улыбнулся Павловский.

– Какую песню вы хотите услышать? – села к столу Галина.

– Я хочу услышать… – генерал сел на стул при помощи своего порученца, и видно было, какую боль причиняет ему это нехитрое упражнение, – я хочу услышать ту песню, которую вы любите больше всего.

– Хорошо, – согласилась Галина. – Подруга, – позвала она Тасю, – помогай, а ты, Лешенька, разливай!

– То не ветер ветку клонит,

Не дубравушка шумит,

То мое сердечко стонет,

Как осенний лист дрожит.

Капитан тихо вышел в коридор и, не сказав ни слова, сел рядом с майором.

– Извела меня кручина!

Подколодная змея.

Догорай моя лучина,

Догорю с тобой и я.

Ее выпустили. С чемоданом в руке Галина шла по аллее к воротам госпиталя. Караульный открыл калитку в величественных чугунных воротах. Прямо перед воротами стоял черный командирский автомобиль. Адъютант Павловского отдал честь и открыл дверцу.

– Товарищ генерал армии просил вас довезти до дому, – пояснил он.

– Спасибо. Я не просила, – отказалась Галина и пошла по улице.

Адъютант побежал за ней:

– Товарищ Коврова! Товарищ генерал рассердится, когда узнает, что его приказание не выполнено.

– Что мне с того, что он рассердится? – хмыкнула Галина.

– Так он на меня рассердится, – пояснил адъютант.

Галина улыбнулась.

– Так вас домой? – уточнил адъютант, когда машина ехала по городу.

Галина молчала. Адъютант терпеливо дожидался, пока она примет решение.

– Нет… не домой, – ответила Галина, – в редакцию «Красной звезды». Знаете, где это?

– Вы… вас уже