Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

навигации Айнажской мореходной школы (Лифляндская губерния) капитану Христиану Иоганну (Кристиану Йохану) Далю (Kristiāns Johans Dāls) (1839–1904). Айнажская школа была первой из примерно сорока мореходных школ нового типа, созданных по инициативе ОДСРТМ на рубеже 1860–1870-х годов. Х. Даль обязался исследовать устье Оби, доставить туда иностранные товары и вывезти сибирские – в Европу при жалованье 100 рублей в месяц без всяких процентов и других наград. По мнению одних членов ОДСРТМ, «такое вознаграждение [было] слишком щедрым», другие, наоборот, считали его «ничтожным», полагая, что «только при плате от 3000 до 6000 руб. в год можно найти морских офицеров»1220. Исследовав Обскую губу, в 1877 году Х. Даль провел туда из Лондона через Карское море винтовой пароход «Луиза» А. К. Трапезникова. В 1878 году «Луиза» (капитан Рауцип) погибла в Обской губе на обратном пути в Англию, но шедшая вместе с ней из Тобольска шхуна А. К. Трапезникова «Сибирь» (капитан Курдзен) благополучно достигла Лондона. Как отмечалось в отчете Западно-Сибирского отдела РГО, успех экспедиции во многом был обеспечен благодаря «дознанной [Х. Далем] возможности беспрепятственного плавания большим судам по существующим в [Обской] губе глубоким, но малоизвестным полосам воды»1221. Таким образом было открыто «пароходное сообщение из Европы в Обскую губу и далее по Оби и Иртышу в земледельческую полосу Западной Сибири»1222.

Рекрутинг специалистов для исследования устьев северных рек был не менее сложной задачей, чем поиск моряков для арктических плаваний. С ней столкнулся еще Ю. И. Кушелевский, искавший по поручению М. К. Сидорова в 1864 году на шхуне «Таз» водный путь, соединяющий системы рек Оби и Печоры. Травелоги Ю. И. Кушелевского и Х. Даля наполнены описаниями множества коллизий, с которыми им приходилось сталкиваться при организации и проведении их экспедиций. Их отчеты о строительстве кораблей, поисках снаряжения, закупках продовольствия и найме рабочих – то есть о решениях тех задач, которые в иной обстановке были бы вполне рутинными, но в далеком Тобольске и тем более в стоящем на полярном круге Обдорске оборачивались настоящими приключениями, – поразительно похожи на рассказ Марлоу о его путешествии по бесконечной тропической реке, «которую вы можете найти на карте, – она похожа на огромную змею, развернувшую свои кольца». Приходилось ли вам видеть меандры Оби, длина которой, к слову, превосходит длину Конго на тысячу километров? На Оби, как и на Конго, привычный структурированный мир ломался. Рекомендованный Ю. И. Кушелевскому лейтенантом П. П. Крузенштерном «как человек вполне знающий навигацию и морскую астрономию», младший штурман Черноусов, участвовавший в неудавшейся Енисейской экспедиции П. П. Крузенштерна на «Ермаке» 1862 года и оставшийся в Обдорске, «оказался совершенно неспособным»: «Был ли он беспечен или неопытен, но до такой степени, что во время плавания по Иртышу [на шхуне „Таз“], шхуна под его командою несколько раз подвергалась крайней опасности. Видя его неспособность, я обратил его из штурманов в матросы; но и в этой должности он не принес мне пользы, потому что от порочной жизни у него развился сифилис»1223. Еще сложнее обстояло дело с набором матросов:

Видя, что рискую остаться без матросов, я принужден был испытать последнее средство. Послал одного из служащих у меня приказчиков искать рабочих по кабакам и объявлять им цены в пять раз дороже тех, какие дают им тобольские рыбаки. Мера эта оказалась действительною… Ко мне нанялись сапожники, столяры, шорники, кузнецы, плотники, портные, повара, кучера и проч., словом, народ все не простой, а ремесленный, но отставший от работы, а от праздности, лени и пьянства дошедший до нищеты… Много хлопот мне было с моими рабочими, все они были большие любители водки… Во время плавания по Иртышу самодельные матросы мои ознакомились с названиями парусов и снастей, приучились лазить по канатам и на мачту, словом, до того научились обращаться со шхуной, что, вышедши на Обь можно уже было командовать ими без особых затруднений1224.

С теми же самыми проблемами пятнадцать лет спустя на Обском Севере столкнулся Х. Даль. В своем отчете он отмечал: «Можно бы подумать, что так как в Тобольской губернии числится (по спискам) много бывших матросов, частью отпускных, частью отставных, то стоило только разыскать их. Но что значат какие-нибудь сто с лишним человек, разнесенные по огромному пространству Тобольской губернии. Да и из этой сотни большинство уже устарело, успело приобрести оседлость и в службу не пойдут да к ней и не годятся»1225. Низкая квалификация матросов, которые к тому же «то и дело порывались уйти», значительно усложняла работу экспедиции: «Что это были за матросы! Они не умели сделать ни одной матросской работы, так что нам почти все пришлось делать самим. Нечего и говорить, что ложившаяся на нас [капитана Х. Даля и его помощника – старшего штурмана Рандсепа] матросская работа отнимала или по крайней мере значительно убавляла время, необходимое для частных астрономических и др. наблюдений». Многие из матросов были «беспаспортными», местные власти снимали их с судна даже во время плавания. Так, например, экспедиция лишилась «лучшего матроса, которого мы уже прочили было в лоцмана»1226.

В этом расползающемся мире чувство реальности восстанавливалось при встрече с туземцами: «Они кричали, пели; пот струйками сбегал по телу; лица их напоминали гротескные маски; но у них были кости и мускулы, в них чувствовались необузданная жизненная сила и напряженная энергия, и это было так же естественно и правдиво, как шум прибоя у берега». На туземцев можно было положиться. По мнению Х. Даля, «самыми пригодными были бы матросы из тамошних рыбаков», однако бюджет экспедиции позволял ему нанять только матросов-чернорабочих1227. Мысли о рекрутинге матросов среди индигенного населения высказывались и раньше. Ю. И. Кушелевский писал в отчете:

Остяки, встречавшиеся нам по дороге, не только с полной готовностью услужить, указывали нам фарватер, но даже добровольно принимались за матросские работы. Их очень забавляла моя шхуна, конструкцию которой они видели едва ли не в первый раз. Они лазали на вершину мачты и спускались оттуда по канату с довольно большой ловкостью. Эта ловкость остяков поселила во мне убеждение, что из них можно образовать отличных моряков. Убеждение это укреплялось во мне еще более, когда остяки и самоеды, бывшие в рабочих на маленьком моем судне, переходили на большое и принимались за матросские работы. Они были гораздо дельнее и проворнее русских; сметливость их удивляла меня так же, как и любознательность. Я познакомил их с компасом, подзорной трубой, термометром, барометром, секстантом и проч. Все слышанное от меня они очень скоро усвоили и хорошо помнили1228.

М. К. Сидоров мечтал сделать из туземцев Севера России мореходов. Эта идея возникла у него, когда, не найдя моряков среди поморов, он узнал, «что