Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

Другим способом «доказать богатства Севера» было прямое обращение к представителям правящей династии. В апреле 1864 года М. К. Сидоров подарил «глыбу графита в 16 пудов весом» цесаревичу Николаю Александровичу (1843–1865). Поводом к этому необычному дарению послужило известие о том, что французский минералог и горнозаводчик Ж.-П. Алибер подарил императору Наполеону III пудовую глыбу графита со своего прииска в Иркутской губернии. Император французов поставил ее в своем кабинете как «первый по величине в мире самородок». Юный наследник российского престола был удивлен «такой находкой в нашей Сибири», а когда ему сообщили, что у проживающего в Санкт-Петербурге золотопромышленника М. К. Сидорова имеется самородок туруханского графита в 35 пудов весом, «который только в пути при поднятии на Уральский хребет расколот на две части», цесаревич пригласил М. К. Сидорова во дворец. Встреча состоялась 21 апреля 1864 года. По словам М. К. Сидорова,

Его Императорское Высочество Наследник Цесаревич Николай Александрович… выслушал меня о северном крае с замечательною любознательностию, не упустил из внимания ни один предмет и промышленности, особенно касательно развития у нас торгового флота, начиная с р. Печоры… а по окончании разговоров пожелал мне наилучшего пути, тогда я намеревался осматривать ущелье через Уральский хребет для соединения Печоры с Обью шоссейной дорогой и имел от Его Высочества просьбу по возвращению явиться к нему и сообщить о результатах моей поездки… Прощаясь со мною, Его высочество изволил сказать следующие незабвенные для меня слова: «Приходите ко мне, я за особенное удовольствие почту быть Вам и краю полезным»1303.

Преподнесенную в дар М. К. Сидоровым графитную глыбу цесаревич поставил в своем кабинете. Наследник российского престола проявлял искренний интерес к северным окраинам империи и мог бы стать покровителем «ревнителей Севера», на что М. К. Сидоров явно рассчитывал, но в апреле 1865 года во время заграничного путешествия он скоропостижно скончался в возрасте 21 года. В 1868 году М. К. Сидоров как специалист по Северу России встречался с цесаревичем Александром Александровичем (будущим императором Александром III). Поводом для этой встречи послужил разразившийся в Архангельской губернии голод, для борьбы с которым была создана комиссия под почетным председательством цесаревича. Александр Александрович быстро вошел в дела комиссии и стал ее настоящим председателем1304. Желая разобраться в положении Севера Европейской России, он встречался со многими экспертами, в том числе и с Михаилом Константиновичем, который представил наследнику «свои соображения о некоторых мерах к возможному облегчению бедствий северных жителей от голода и к предупреждению их на будущее время и просил соизволения повергнуть на усмотрение Его Высочества более обстоятельное изложение как положения Севера, его богатств и причин упадка промышленности, так и самые способы к развитию благосостояния края»1305. Однако и в лице цесаревича Александра Александровича М. К. Сидоров не нашел покровителя для своих прожектов.

Наконец, чтобы «доказать богатства Севера»1306 со всей возможной наглядностью и убедительностью, М. К. Сидоров устраивал в своем петербургском доме (по адресу Гагаринская набережная, 10) встречи государственных деятелей, администраторов, промышленников, кораблестроителей, путешественников и ученых, получившие название «Северные вечера для ознакомления деятелей по Северу между собой». Таким образом, М. К. Сидоров пытался создать нечто вроде экспертного клуба. Он старался собрать на «Северных вечерах» «сколько возможно больше деятелей по обширному северу нашего отечества и особенно лиц, посещавших разные его местности», имея в виду познакомить их между собою и «сосредоточить их разрозненную деятельность к одной цели». В частности, М. К. Сидоров надеялся, «что при общих усилиях можно будет развить на севере разные промыслы»1307. В окружении экзотических экспонатов северной коллекции М. К. Сидорова и не менее экзотичных северных яств и напитков участники вечеров обсуждали проблемы и перспективы Севера России. В основном эти обсуждения сводились к чествованию отечественных полярных исследователей и сетованиям на происки конкурентов-«иностранцев»1308. Перспективы развития северных промыслов доказывались, помимо прочего, особым северным меню. Своих гостей М. К. Сидоров потчевал «только рыбами Ледовитого океана, животными с Новой Земли и северными ягодами, растущими на тундрах»1309. Так, например, в закуски «Северного вечера» 9 января 1874 года входили:

1. Оленьи языки с Новой Земли

2. Акула

3. Семга из Варзуги (кольской)

4. Сельди соловецкие соленые, онежские – копченые

5. Икра обских осетров

6. Грибы и грузди печорские

7. Масло оленье

8. Медвежья колбаса1310

Скептиков, сомневающихся в пригодности северных богатств для обыденной жизни, М. К. Сидоров, всегда отличавшийся веселым нравом1311, пытался переубедить посредством розыгрышей. Так, в 1869 году, «желая доказать, как сильно действует предубеждение, он пригласил на обед человек 20 знакомых и велел подать сначала кулебяку с акулой, говоря, что она приготовлена с белорыбицей, – все кушали с аппетитом; а потом подали превосходные щи, приготовленные из свежего большого осетра. Тогда он [М. К. Сидоров] предложил попробовать щей из акулы. Но все его гости, попробовав по ложке, отказались кушать. Они нашли, что мясо акулы (то есть осетра) крайне невкусно и неприятно. Так сильно предубеждение! После обеда не верили, что кулебяка была с акулой; тогда он приказал принести акулу и кусок пирога»1312. Далеко не все гости М. К. Сидорова были в восторге от таких шуток, что давало столичным журналистам отличный материал. Петербургская пресса нередко писала о «Северных вечерах» в ироническом тоне как о причудах подгулявшего купчишки1313, неизменно получая в ответ от М. К. Сидорова и Ф. Д. Студитского пространные «замечания» и «опровержения»1314.

Полярные льды или айсберги. Источник: Зуев Н. Полярные льды и полярные воды // Живописное обозрение стран света. 1872. 15 декабря. № 1. С. 5

Пропагандируя богатства Севера России, В. Н. Латкин и М. К. Сидоров хотели таким образом не только заинтересовать имперский центр в промышленном освоении «подполюсной страны», но и дискредитировать своих конкурентов в лице губернских властей и местного купечества. Рассмотрим в качестве примера риторическую игру, которая велась вокруг главного ресурса северных территорий – строительного леса. К началу 1860-х годов из 110 000 000 десятин казенных лесов 91 000 000 десятин занимали леса Северного края1315. Со времен Печорских экспедиций 1840 и 1843 годов В. Н. Латкин постоянно жаловался, что попустительством местных властей и купцов бескрайние вековые сосновые и еловые северные леса «произрастают… не доставляя ни малейших выгод краю»1316. Это мнение разделяли некоторые чиновники Лесного департамента Министерства государственных имуществ, докладывавшие министру, что «во всей Европе нет ни одного государства, в котором бы казенные леса доставляли столь ничтожный доход как в России»1317. Но в целом Лесной департамент, охваченный страхом перед «умиранием лесов» (Waldsterben), выступал против «буржуазного» подхода к лесным ресурсам1318. Когда же доступ к разработкам печорских лесов, помимо Печорско-Обской компании, получили иностранные коммерсанты, часть архангельского чиновничества и общественности потребовала ограничения «иностранного истребительного-лесопорубочного промысла»1319.