Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

— Молчи, Филипп, тебе нельзя много говорить. Совсем нельзя, если верить врачам.

— Ладно. Как думаешь, я выкарабкаюсь?

— Я верю в это, Филипп.

— Хорошо, если так. Не хочу, чтобы Катрин плакала на моей могиле.

В это время к ним торопливо подошли Ласуа и Анна де Боже. Впереди, чувствуя на своей спине острие шпаги, понуро брел герцог Орлеанский. Этьен лишь взглянул на Анну, но не сделал ни малейшей попытки подняться. Она сама подсела к нему и стала поправлять повязку, меняя пропитавшийся кровью платок на свой. Рибейрак, тяжело дыша и тихо улыбаясь, глядел на нее.

— Хвала Господу, вы живы, мадам… Уж как мне хотелось сделать моему другу приятное, вы не поверите. А он за это нёс меня на руках…

— Молчите, Филипп! Молчите, мой храбрый Рибейрак!

Ласуа тем временем крепко пожал руку Этьену.

— Я знал, что ты так поступишь, мой мальчик, и я горжусь тобой. Поступи ты иначе, и ты стал бы объектом моего презрения. Но ты прав: законы дружбы священны, и она выше любви.

— Она выше всего!

— А сейчас нам надо торопиться, — проговорила герцогиня. — Они могут спохватиться и пуститься в погоню. Догнать нас не составит для них труда. К тому же нашему другу нужна немедленная врачебная помощь.

— Увы, мадам, у нас нет крыльев Дедала, — развел руками Ласуа. — Однако ваш совет неплох, не последовать ему граничит с безрассудством. Но Рибейрак! Сможет ли он сесть на лошадь?

— Я посажу его впереди себя, — сказал Этьен, — это самое разумное, что следует предпринять. Но давайте и в самом деле поторопимся. Хорошо бы еще при этом не заблудиться.

— Не волнуйся, мой мальчик, — успокоил его Ласуа, — я хорошо помню дорогу; уверен, мы не собьемся с пути и попадем как раз туда, где произошло сражение. А вот и луна! Вперед, друзья мои, с нами Бог!

Они вновь перевязали Рибейрака, бережно усадили его на холку коня впереди Этьена, и маленький отряд со всей возможной скоростью отправился в обратный путь. Четвертая лошадь, к сожалению, им была уже не нужна, но она все равно пошла рядом.

Что касается принца, то с ним обошлись столь же бесцеремонно, сколь он обошелся со своей племянницей. Но он испытал еще большее унижение. Как и велел Этьен, его, связанного, словно пойманного зверя, перекинули через шею лошади и повезли прочь с этого места. Анна бросила на него короткий, полный ненависти взгляд, и отвернулась.

Войско не ушло, как они и предугадывали. Чуть свет Ла Тремуй приказал всем быть в седлах, дабы отправиться на поиски герцогини Бурбонской, пусть даже для этого пришлось бы осадить Ренн — ближайший к ним город. Каково же было его изумление, когда его разбудили ночью и он увидел Анну де Боже, «свою королеву», как называл он ее в беседах с солдатами. Радости его, и не только его, но и всего войска, не было конца. Ла Тремуй поведал о полном разгроме армии коалиции. Это был триумф, которого они так долго ждали. Это была победа короля над врагами королевства, и Анна долго, в предрассветных сумерках, глядела на восток и думала о том, что отец ее был бы рад, узнав о поражении мятежных принцев, и о том, что, как ни крути, эту победу принесла Франции его горячо любимая дочь.

В руках герцогиня Анна Бурбонская держала мокрый от слез платок.

Филипп де Рибейрак оправился от раны, не причинившей ему, вопреки опасениям врачей, большого вреда. Его поместили в обоз под наблюдение монахинь, исполнявших обязанности сестер милосердия, и вместе с другими ранеными он был доставлен в госпиталь Сен-Катрин, где пробыл около двух недель. Этьен и Ласуа ежедневно навещали его. Когда пришла пора покидать лечебную палату, вновь пришли его друзья. Рибейрак вышел им навстречу.

— Ну вот, Филипп, ты и здоров! — с улыбкой приветствовал его Этьен. — Я так рад!..

И он протянул руки, собираясь обнять друга. Рибейрак схватил его руку своими крепкими пальцами и припал к ней губами. Когда он вновь поднял взгляд, бедняга Ласуа едва не заплакал: в глазах Филиппа де Рибейрака стояли слезы.

Глава 7

«САДОВЫЙ ДОГОВОР», ГЕРЦОГИНЯ В САБО И РУКА В ОБМЕН НА НОГУ

Война, продолжавшаяся два года и названная впоследствии «безумной войной», закончилась. 7000 тысяч солдат остались лежать на поле сражения, из них 5600 потеряла убитыми и ранеными коалиция. Принц Оранский и герцог Людовик д’Орлеан попали в плен. Дальнейшая судьба первого неизвестна; второго же Анна велела сначала заточить в темницу замка Лузиньян, затем его перевезли в замок Бурж. Воистину, от любви до ненависти один шаг.

Герцог Франциск был в отчаянии: потому что проиграл, потому что фактически уже отдал Бретань французам и потому что теперь ему предстоит подписать с королем Карлом унизительный мирный договор. Он был составлен и подписан им в Сабле 19 августа 1488 года. Договор обязывал герцога удалить с полуострова иностранные войска. Вторым пунктом было то, что, как уверяют иные историки, и свело герцога в могилу, хотя смерть его наступила по другой причине. Его сбросила лошадь с моста в реку, и он разбился о камни. Та же смерть или почти та же постигла три столетия назад Фридриха Барбароссу. Ну, а список погибших от падения с лошади в иных местах вообще окажется внушительным.

Так вот, по мнению некоторых, старого герцога (это в 55 лет-то!) свело в могилу (9 сентября) горе от сознания того, что отныне он не сможет выдать замуж своих дочерей (у него была еще одна дочь, семилетняя Изабелла), не испросив совета и согласия на брак французского короля. Третий пункт этого договора, названного «Садовым», предусматривал выплату королю контрибуции и передачу нескольких пограничных крепостей в Сен-Мало, Фужере, Динане и Сент-Обене.

Фактически договор лишал бретонского герцога власти: он — вассал короля, стало быть, по закону, не имеет права на выступление с оружием в руках против сюзерена. За ослушание — длительное тюремное заключение, а может быть, и смерть.

Ныне же у Франциска не осталось ничего: ни крепостей, ни армии, ни денег, ни даже воли, которой станет управлять король Карл, как и будущим обеих дочерей своего вассала. Немудрено в таком состоянии духа свалиться с лошади.

И Анна Бретонская осталась одна. С ней, правда, ее дядя Дюнуа и… вереница женихов, все тех же. Как вороны на добычу слетелись они за