Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

— Что же вы намерены предпринять? Впрочем, теперь это решать Карлу; он уже заявил о себе как о монархе.

— Молоко у него на губах обсохнет тогда, когда я этого захочу, а пока принимать решения и приказывать буду я. И вот мой приказ: этот дурацкий одноногий брак должен быть отменен! Я сама себя возненавижу, коли не добьюсь этого.

— Что вы собираетесь делать? Учтите, Максимилиан — серьезная фигура в политической игре.

— Рим сильнее него, а он ослаб в своей вечной борьбе за Италию. Папство получает огромные доходы с германских земель; князья не платят императору, они лижут зад папе, который закрывает глаза на то, что епископы становятся территориальными князьями. А кто эти князья? Родовитые дворяне, весьма далекие от вопросов религии. Все чаще у императора с папой возникают конфликты; на этом фоне папе удобнее держать сторону Франции, нежели Империи.

— Так какой же выход видится вам в связи с бретонским делом?

— Невеста — лакомый кусочек для Франции. Максимилиан разинул пасть, собираясь проглотить его, но я закрою ему рот и возьму этот кусок себе. Королевские войска захватили Бретань, и она вся теперь наша, кроме Ренна, где заперлась невеста германца. Ему нынче не до нее, не помогут даже испанцы, его союзники, которые готовятся к освобождению Гранады, а вздумает он протянуть руки — я встречу его близ Фужера, Майенна и Лаваля. Но он не успеет. Я ближе его, и я отниму у него Бретань.

— Каким образом?

— Я женю Карла на бретонской принцессе!

Пьер Бурбонский выкатил глаза:

— Вы с ума сошли! Ведь брак с германцем совершился. Его благословил епископ Реннский.

— Это так, но имела ли право девчонка давать согласие на этот брак? В договоре, подписанном герцогом Франциском, ясно сказано: ни одна из его дочерей не имеет права выйти замуж, не имея на то согласия французского короля. Анна такого согласия не имела, следовательно, этот так называемый брак не имеет законной силы. Я созову лигистов, и они докажут это, а потом объявят публично. Этот брак опасен для Франции, Пьер, и я сумею добиться отмены его! Мы немедленно приступим к осаде Ренна, и возглавлять ее будет король. Эй, кто там! — Анна схватила со стола колокольчик и позвонила. — Немедленно приведите сюда короля! — приказала она вошедшему придворному.

— Мадам, его величество только что изъявил желание ехать в Амбуаз к своей невесте.

— Скажите, что я запрещаю ему!

Карл вошел недовольный, тяжелый взгляд был устремлен на Анну.

— Что случилось, сестра? Мне сказали, что ты желаешь меня видеть, а я тем временем собирался в Амбуаз…

— Твоя нареченная от тебя не убежит, и ты поедешь к ней, но твой визит ее не обрадует.

Карл надул губы:

— Не обрадует? Но почему же, ведь мы так любим друг друга. Ей всего десять, но мне кажется, что лучшей жены мне никогда в жизни не найти.

— Ошибаешься, Карл. Маргарита приносит тебе в приданое Франш-Конте, Артуа и пару графств, которые мы все равно отберем; Анна Бретонская отдаст тебе свою руку и в придачу к ней Бретань. Она сделает это, когда подпишет брачный договор.

Вытаращив глаза, Карл в недоумении глядел на сестру. Он даже сделал шаг назад, словно выражая этим протест.

— Брачный договор? По-твоему, я должен жениться на Анне Бретонской? Но почему? Ведь я люблю другую!

— Полюбишь эту.

— То есть как… Я не хочу! Что за фантазия, сестра? Почему ты мне запрещаешь?

Анна подошла ближе, стараясь говорить спокойнее, — так надо было. Карлу не следовало взрываться негодованием, переходя на крик. Он должен понять.

— Пойми, брат, — негромко заговорила она, глядя ему в глаза, — я не запрещаю тебе. Ты можешь сколько угодно любить свою «милую женушку», как ты называешь Маргариту, можешь даже в дальнейшем сделать ее своей любовницей, но женишься ты на другой.

— На другой… — как эхо повторил Карл. — Значит, не на Марго. Но ведь мы с нею повенчаны.

— Венчание будет расторгнуто, я позабочусь об этом. Пусть будущий тесть кусает себе кулаки от злости. Он вознамерился отобрать у нас с тобой Бретань? Так я за это лишу его дочь титула королевы Франции! Он еще не знает, с кем имеет дело. Когда он поймет свою ошибку, будет поздно.

— Сестра, сестра, почему я должен подчиниться? Ведь я король, а выходит, я имею меньше прав на то, чего мне хочется, чем простой парижский водовоз.

— Ты ведь любишь свое королевство, брат? И ты желаешь ему добра, не так ли? А коли так, то тебе давно уже надлежит понять, что короли никогда не женятся по любви; их брак — всего лишь политический расчет, нужный для мира в королевстве, для его блага, для расширения его границ. Наконец, для обретения союзника в борьбе против вражеской коалиции. Вот уже много лет Бретань является нашим врагом, но нынче есть средство не только положить этому конец, но и присоединить это герцогство к нашим владениям. Это — то, чего ждет от нас с тобой Франция; то, что прошу тебя сделать я. Это — то, Карл, чего всегда хотел наш с тобой отец; увидев это с высоты небес, он возрадуется за нас с тобой, за державу, которую он оставил нам двоим. Ты понимаешь меня, Карл? Сознаешь ли, что шаг этот неизбежен?

— А как же Маргарита?.. — потерянно смотрел на сестру молодой король. — Она так хотела… Она не вынесет такого удара! Она будет плакать, моя Марго, а вместе с ней буду плакать и я.

— Слезы высохнут. Все забудется, Карл.

— Но я люблю ее! Ведь это первая моя любовь, а она не забывается. Ты сама говорила…

Скривив губы и отвернувшись, Карл заплакал.

Анна молчала. Слезы сохнут быстрее, чем лужи после дождя. Надо подождать — молча, дав время уйти грозе.

Неожиданно Карл резко обернулся, губы его дрожали:

— Будь проклята политика! Я несчастнее последнего нищего. Я не хочу быть королем! Я хочу быть таким, как все, и любить ту, которая мне дороже жизни.

— Таков удел королей, брат, — вздохнув, промолвила Анна. — А любить… уже не получится: я вынуждена буду отправить Маргариту к отцу.

— К Максимилиану? Да ведь он пойдет на нас войной!

— Это лучше, нежели отдать ему Бретань.

— А он пойдет?..

— Навряд ли. Ни Кастилия, ни Англия не захотят вмешиваться в серьезную войну, не сулящую им выгод, а одному ему с нами не справиться. На помощь нам придут бретонцы: в большинстве своем они не против того, чтобы отдать себя под власть