Сестры Мао - Гэвин Маккри

Саймон спустился по лестнице и пошел за ней, а Айрис последовала за ним.

В кладовой Дорис открыла верхнюю часть «Мессершмитта». – Что делаешь? – спросил Саймон.

Дорис бросила свою сумку и кардиган на заднее сиденье.

– Дорис? Ты меня слышишь?

– Я тебя слышу, Саймон, – сказала она, забираясь на водительское сиденье. – Оставь меня в покое.

За лето лицо Саймона почернело от солнечных ванн на крыше. Когда он улыбался – как сейчас улыбался подошедшей Айрис, – его зубы выглядели особенно белоснежно. Продолжая улыбаться, он повернулся к Дорис:

– Ты куда? – спросил он ее.

– Займись своим химическим бизнесом.

– Ты в порядке? Сама-знаешь-кто доставляет тебе неприятности?

Он имел в виду мать Айрис.

– Нет, – сказала Дорис.

Это было правдой. Айрис наблюдала за ней и знала, что в последнее время мать прилагала особые усилия в общении с Дорис. На самом деле больше всего из-за перепадов настроения Алиссы доставалось Еве.

Дорис попыталась закрыть дверцу.

Саймон схватился за край, не давая ей сделать этого.

– Хочешь, составлю компанию?

– Я еду домой к отцу, Саймон. Вряд ли ты захочешь туда поехать.

– Почему бы и нет?

Айрис сказала, переминаясь с ноги на ногу:

– Да, можно мы поедем?

Саймон поднял брови: «Ну?»

– Прости, Айрис, – сказала Дорис. – Не в этот раз.

– Ты не хочешь знакомить с нами отца, – предположил Саймон, – так?

Вспоминая об этом позже, Айрис считала эти слова Саймона жестокими, ведь он знал, что Дорис хотела только одного – познакомить с отцом свою первую любовь, Пола, – но Пол всегда отказывался. Это не входило в их договор.

Саймон положил здоровую руку на голову Айрис.

– Ты когда-нибудь была в Бетнал-Грин, Айрис?

– Не знаю, – сказала она. – Была?

– Нет, не была, – сказал он.

Повернулся к Дорис:

– Не хочешь показать Айрис, откуда ты родом?

Айрис положила руку на машину таким образом, что если бы Дорис или Саймон закрыли дверцу, та обрубила бы ей пальцы.

– Боже, ладно, – вздохнула Дорис. – Но вам будет скучно, не говорите, что я вас не предупреждала.

Она отпустила дверцу, и Саймон ее открыл.

– Пойдем, малышка, – сказал он, помогая Айрис забраться на заднее сиденье.

– Пусть сядет к тебе на колени, – сказала Дорис.

– Я бы не отказался попробовать себя в роли водителя, – сказал Саймон.

– Ты не знаешь, где проходит граница, да?

Дорис вышла из машины и в качестве своеобразной мести Полу передала Саймону ключ.

– Есть кое-какие хитрости, я тебе покажу. И ты не должен уставать. Это случится очень быстро.

По дороге в Бетнал-Грин Айрис почувствовала головокружение. На следующей неделе должна была состояться премьера. Она видела много репетиций. Сама того не желая, она выучила некоторые реплики. Иногда она могла понять, когда актеры забывали фразы или начинали импровизировать. Не сверяясь со сценарием, она могла подсказать забывчивому актеру – в основном Еве – реплику. Она была способна на расстоянии заметить, что на ком-то плохо сидит костюм или где-то неправильно установлен реквизит – «Трибунал Син-Сун» стал ее вселенной, совокупностью ее опыта. Так что это внезапное бегство, этот акт снятия с якоря казался не вполне реальным; перемещение по внешнему миру дезориентировало ее.

Она почувствовала, как Дорис, на коленях которой она сидела, обхватила ее руками и сильно сжала.

– Ой, – сказала Айрис.

– Твой отец – это что-то, – сказала Дорис. – Что будем с ним делать?

Саймон вел «Мессершмитт» отчаянно, даже на сложных перекрестках. Вокруг неслись машины куда больше. И все это с одной рукой на руле. Айрис понимала, что Саймон хотел, чтобы окружающие немного боялись, но она бояться его не собиралась.

На Восс-стрит он затолкал машину задом в гараж. Затем они пересекли Виверс-Филдс и подошли к дому Дорис. Поднялись на лифте на седьмой этаж. Хотя у Дорис был ключ, она позвонила в дверь, чтобы предупредить отца.

– О, привет, дорогая, – сказал мистер Ливер, открывая дверь. – Не ждал тебя. Я выпустил кроликов.

Он оставил входную дверь открытой и вернулся в дом, на ходу собирая кроликов с пола. Восхищенная Айрис тут же побежала внутрь, чтобы погладить одного из них, но Дорис оттащила ее назад.

– Они тебя описают, если ты их напугаешь. Через минуту я отведу тебя к ним в вольер.

Дорис взяла ее за руку и повела по коридору. Саймон пошел за ней. У двери гостиной они остановились и подождали, пока мистер Ливер не вернет кроликов в вольер на балконе.

Возвращаясь, он сказал:

– Я сделаю чай.

– Не утруждай себя, папа, – сказала Дорис. – Мы ненадолго. Я просто заскочила на случай, если тебе понадобится машина.

– Ты ее хотела – и получила. Ты же за ней ухаживаешь?

– На ней ни царапины, пап.

– Хорошо, тогда я поставлю чайник.

Айрис покачивала ногой, одновременно радуясь тому, что оказалась здесь, и с нетерпением ожидая, когда можно будет пойти посмотреть на кроликов.

Они сели за стол и стали ждать. Саймон замер в каком-то религиозном спокойствии: его здоровая рука покоилась на культе, на лице было выражение безмятежного удовлетворения.

– Он говорящий? – спросила Айрис, указывая на попугая в клетке.

Дорис крикнула в сторону кухни:

– Пап, можешь сделать, чтоб попугай заговорил?

– Что, любовь моя?

– Попугай. Можешь заставить его говорить?

– Он сегодня раздраженный. Не говорит ни слова. Темпераментный засранец.

Дорис подмигнула Айрис, но внимание ее уже переместилось на другой предмет.

– Кто это? – спросила она, указывая на висевшую на стене большую фотографию королевы в серебряной рамке.

Саймон разразился смехом.

– Тсс, Айрис, – сказала Дорис.

Мистер Ливер вернулся с подносом, на котором лежали чайные принадлежности, ломтики хлеба, масло и джем.

– Вы заметили, какой вид? – спросил он.

– Фантастика, – отозвался Саймон.

– Дом смотрит на юг. Солнце весь день. В такой день, как сегодня, можно увидеть все вплоть до Сити. Выйдите и посмотрите, если хотите.

– Можно? – спросила Айрис.

– Через минутку, – ответила Дорис.

– Они хотели поселить меня на втором, – сказал мистер Ливер. – Или на третьем?

– Думаю, это был второй, папа.

– Я настоял на том, чтобы меня подняли сюда.

– Тут лучше, – вставил Саймон.

– Сюда доносится шум от соседей, но здесь…

Он поставил поднос и сам сел в кресло.

– …здесь меня это не касается.

Налили чай. Дорис намазала маслом кусок хлеба для Айрис.

Это был самый вкусный хлеб, который она ела в своей жизни. – Папа, здесь нужно прибраться, – сказала Дорис, оглядываясь по сторонам. – Я зайду еще раз на неделе и пройдусь тряпкой.

– Как хочешь, любимая.

Мистер Ливер раскладывал варенье, но его внимание было приковано к Саймону.

– Когда-то жили так, что в доме было полно родных