Царь Давид - Алекс Грин

* * *

Царь Акан прибыл через три дня, чтобы защитить свой город, но понял что опоздал. К городу также подошел царь Ахиш с Реканом и Гадорамом. Царь Акан вошел с большой свитой лучших воинов филистимлян но, увидев, сколько здесь израильтян уже начал сомневаться стоило ли вообще входить в крепость Давида.

Царь Давид седел на престоле, а рядом сидели Ахиш, Рекан и Гадорам. Князь Ор сидел, неподалеку потупив взгляд. Царю Акану пришлось стоять перед Давидом как слуге, и потому он злобно произнес:

— Царь Давид, что такого могло произойти, что ты нарушил слово и поднял меч против меня твоего союзника. Ты, верно, послушал злобные речи Рекана и Гадорама моих врагов. Я знаю, ты держишь слово и не станешь причинять мне вреда в этой крепости. А иначе твой бог покарает тебя. Меня искренне огорчает тот момент, что мы стали неприятелями. И я готов сделать все возможное, чтобы царь Давид снова стал мне братом.

Давид внутренне усмехался речам подлеца и убийцы Акана но ответил достойно.

— Я готов исправить это недоразумение и вновь стать братом царю Акану. Как ты помнишь наш договор, то Гезер должен был перейти под руку царя Давида. Но этого не произошло и мне пришлось прийти самому и выяснить причину нарушения договора.

Царнь Акан был удивлен, он уже и забыл это добавление к договору. А теперь и сил нет, чтобы одолеть такой союз своих врагов.

— Договор не был исполнен. Мои враги теперь носят титулы царей и сидят рядом с царем Давидом. Я же стою как какой-то слуга. Раз договор не был исполнен, то этот город не может подчиняться Давиду.

Давид ответил:

— Договор предусматривал мир и сейчас я это вижу. Но я готов согласиться на самоуправление в Гезере. Если же этого не будет, то я оставлю здесь гарнизон, и город все равно будет под моей рукой.

Акан понял, что Гезер потерян для него, и решил согласиться.

Это было полное поражение Газы как гегемона, и Акан согласился предоставить Гезеру полное самоуправление. Он уезжал из Газы в полном опустошении и дал себе слово найти способ уничтожить царя Давида.

Двадцать восьмая глава

Двор царя Давида

Давид принял омовение и, сменив одежду, прошел поклониться Господу. После молитвы и вечернего жертвоприношения Давид поужинал в кругу своих сыновей Амнона и Авессалома. Двенадцатилетний Амнон уже считал себя взрослым и не раз просился в поход. Авессалом был младше, но тоже слушал с интересом о царях филистимлянах. Адония сидело рядом с Авессаломом и, будучи погодками, они больше были дружны, чем с Амноном который открыто, говорил, что он старший сын и наследник царя.

Давид не одобрял этого, но советники и его жены настаивали на выборе старшего наследника, поскольку царь часто сам отправлялся в военные походы и мог оттуда не вернуться. Поэтому Давид принял решение отправить в тридцатитысячный корпус Амнона, что находился на границе с филистимлянами.

* * *

Собрав своих сыновей в вечернюю прохладу на крыше своего дома, царь часто рассказывал о днях скитаний. Амнон как старший слушал внимательно и строго посматривал на младших братьев. Авессалом смотрел на брата с легким выражением неприязни и Адония также насмешливо смотрел на потуги брата показать свою власть. Шефатия, Итреам, Ивха́р, Элишу́а, Нефе́г, Я́фия, Элиша́ма, Элья́да и Элифеле́т сидели вокруг царя и с интересом слушали своего царя отца. Рядом с царем сидела еще совсем юная Фамарь, любимая дочь, для которой он каждый год дарил самое красивое платье.

— Неужели царь Саул кинул копье трижды, я бы уже после первого раза решил, что стоит опасаться такого человека, — это произнес Авессалом.

— Я был не царевичем Авессаломом, — с улыбкой ответил Давид, — А слугой царя и хотя был помазан на царство пророком Самуилом, но путь мой был долгий. Я мог бы убить Саула, просто перехватив копье. И Господь отдавал мне его дважды: сначала в пещере, а потом в шатре, где Господь навел на всех его людей крепкий сон.

— А может, стоило его убить, — спросил Адония, — От стольких неприятностей ты мой отец избавил и себя и твоих людей.

Давид часто ловил себя на мысли что порой он слишком милосерден и, отдавая приказы на истребление большого количества людей, просил у Господа прощение. И его люди часто не понимали такого отношении к врагам и вот и его сыновья не понимают такого отношения.

— Господь дал нам всем жизнь, и никто не вправе ее отбирать. Господь забрал жизнь Саула и я не стал проливать его кровь. Мне приходилось порой отдавать приказы о пролитии крови, но брата еврея я не буду лишать жизни без причины.

Давид говорил много ценных мыслей, делясь своим опытом, и надеялся, что его сыновья не станут совершать те ошибки, которые совершил он. После беседы с сыновьями он писал, псалмы и пел вечерами песни, играя на арфе.

Из всех своих жен Давид очень ценил Авигею. Все браки, которые он заключал, были либо вынужденные, либо были заключены ради каких либо политических или экономических выгод. Авигея была первой женщиной после Мелхолы к которой Давид испытал искрение чувства и она стала для него опорой и советником в самые тяжелые времена.

В вечерние часы Давид часто ужинал именно в кругу Авигеи, а также жен ставшими матерями вероятных наследников Ахиноам матери Амнона, Хаггит матери Адонии и Маахи матери Авессалома и Фамарь. Было время, когда рядом с царем сидела Мелхола и редко такие встречи заканчивались мирно. Мелхола требовала полного подчинения всех жен царя и особое отношение к своей персоне.

Давид вновь загрустил, вспомнив свою первую любовь Мелхолу и то, как плохо они расстались. Год заканчивался хорошо, филистимляне были смирены и не скоро начнут угрожать Израилю. В Израиле начался бурный рост торговли, земледельцы снимали уже не один богатый урожай и благосостояние самого царя сильно увеличилось.

Советник Ахитофел зашел после ужина к царю и отчитался о состоянии дел в Гезере. Давид вспомнил разговор с Хушаем который советовал подержать Маона в его претензиях к царю Шешаю и спросил:

— А как там дела у Пелетеев? Мне все же кажется, зря мы не подержали Маона. Я слышал, у них там опять какие-то смутные дела творятся. Царь потеснил своего родича, и уже произошло кровопролитие.

У Ахитофела был верный человек при царе