Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

Ладно, я согласен лететь, - он взял свой билет, добавил, - простите мою слабость, простите...

На табло объявили время посадки их самолета - через полтора часа, в запасе оставалось немало времени. Алан пригласил Владислава выпить чего-нибудь в баре. Официантов оказалось мало и им пришлось долго ждать свой заказ. Все то время Влад с грустью глядел в большое окно, там, на улице, ярко светило солнце и перед его внутренним взором всплыли воспоминания. Мысленно он улетел в Варшаву, под ее лазурное небо: там сейчас, в своей квартире, медленно умирала мать и от этого ему хотелось плакать, но он сдержался, ибо не смел вновь показать свою слабость, только не сейчас.

Вот твой заказ, Влад, - проговорил Алан, с сочувствием глядя в его влажные глаза, - попробуй, это двойная водка, она в миг разгонит все тревоги и печали.

Спасибо за все, Алан. За тот час, что мы знакомы, ты столько сделал для меня хорошего, что и не знаю, как отблагодарить тебя.

Добрая, теплая улыбка озарила красивое лицо Алана, он был искренне тронут словами Владислава, но все также продолжал сохранять рыцарское достоинство. Расплатившись за заказ, они устремились к стойке регистрации, народу оказалось немного и вскоре они уже сидели отдельно ото всех - в первом классе. Влад расположился у окна, с нетерпением ожидая полета. Он знал, что путь в Москву лежит через Вильнюс - древний прекрасный город, некогда принадлежавший Польше; давно, будучи школьником, он ездил со своим классом туда на экскурсию, посещал старинную церковь у моста, где до сих пор хранилась почитаемая христианами Остробрамская икона Богоматери. Ныне Вильнюс принадлежит Литве, а Литва входит в Советский Союз. Владислав поделился мыслями с Аланом, которого уже считал другом. Тот с интересом выслушал его историю, затем ответил полушепотом, словно боялся, что кто-то посторонний может услышать его слова:

Мы должны помолиться чудотворной иконе Остробрамской Богоматери об успехе нашей компании.

Сотворив крестное знамя, они сидели какое-то время в полной тишине, лишь шевеля губами, затем прошептали "Аминь" и, успокоенные, откинулись в удобные кресла. Вдруг случилось невероятное, голос пилота объявил через громкоговоритель: "Дамы и господа, из-за незапланированности рейса наш путь проходит не через Вильнюс, а Варшаву. Через тридцать минут мы будем пролетать над Польшей".

Владислав потерял дар речи, глаза его широко раскрылись и на ресницах набухли слезы. Потрясенный не менее, Алан обернулся к нему, спросил:

Ты понимаешь, что произошло?

Алан, - Влад схватил обеими руками его плечи, задыхаясь от волнения и тугих рыданий, проговорил, - моя мама, она сейчас умирает там, в Варшаве. Я... я просил Богоматерь хотя бы на миг оказаться рядом с ней, в последние минуты ее жизни проститься с той, которая любила меня больше, чем кого бы то ни было.

Стало заметно, как побледнело лицо Алана, трясущейся рукой он вновь перекрестился, молвил словно во сне:

Влад, я не могу поверить, ты, кажется, творишь чудеса! Твои молитвы долетают до Господа быстрее, нежели мои. Такое под силу лишь святому.

Зажимая рот, дабы не заплакать в голос, Владислав впился взором на черепичные крыши варшавских домов, на узкие старинные улочки, широкие проспекты - все то родное, знакомое, что он давно уже потерял. Тугой комок сдавил сердце и он уже был не в силах сдержать рыдания: прямо под ним показалась серой лентой улица Марцалковски, а там, на углу стоял дом, то самый, где сейчас умирала Бронислава.

Вон дом моей матери, - дрожа, прошептал Владислав в тихой святой тишине, - ее квартира там, на четвертом этаже... я чувствую ее присутствие, моя драгоценная матушка рядом... вот...

Все те мгновения были проникнуты непонятным светлым чувством, словно чья-то длань раскрылась перед ним дверь - тот новый невиданный путь, которого он боялся и ожидал одновременно. Алан тоже не смог сдержать слез: расставание с жизнью, что испытывала в эти секунды незнакомая ему женщина, подействовало на него с той силой, на которую был способен человек, когда рядом плакал друг. Владислав ощущал всем сердцем, всей душой мимолетные мгновения перед разверзшейся вечностью между небом и землей: в его взоре предстала картина, как душа Брониславы расстается с телом, как вздымается ввысь - к нему, и как ее почти невидимая рука ласково в прощании коснулась его щеки и он услышал только ее призрачный голос: "Будь счастлив, мой любимый мальчик". Руки его тряслись, он развернул к Алану покрасневшее от слез лицо, молвил:

Она была здесь, она простилась со мной. Теперь я не чувствую ничего.

Господи, - проговорил в полузабытье Алан, - ныне мне стало ясно, почему изменился наш рейс: Бог желал, чтобы ты простился со своей матерью как и хотел.

Владислав ничего не сказал, Алан тоже сохранял молчание: слишком многое произошло за эти полтора часа, слишком тяжелое потрясение и чудеса пришлось им пережить.

Через несколько минут внизу засверкали золотыми куполами православные храмы - величественные, белокаменные, что смогли пережить революцию и войны, дальше красовался Кремль и Красная площадь. Алан немного наклонился вперед, с интересом вглядываясь в диковинную для него страну, о которой читал лишь в книгах.

Это сам Кремль, ему уже много веков, а это площадь, раньше русские называли ее Лобным местом, - пояснил с гордостью Влад, зная об истории России еще со школьной скамьи - ныне его знания как-никак пригодились.

Какая Москва красивая! Признаться, я представлял русский город несколько иначе, - сказал Алан, не отрывая глаз от иллюминатора.

Думал, что по русским городам ходят медведи с балалайками?

Нет, конечно. Но русскому народу столько пришлось пережить, что я удивлен, как они смогли сохранить историческое наследие.

Самолет совершил посадку в Шереметьево, и Владислав, глядя в серые пасмурные небеса, не чувствовал теплого присутствия матери, тот первый страх перед коммунизмом вновь закрался в душу. Внизу у линии самолет ожидали люди в формах, каждый из них держал пулемет.

Что это все значит? Влад, ты не знаешь, что происходит? - впервые испугавшись, воскликнул Алан.

Наверное, будут всех проверять.

В салон вошла статная молодая женщина в военной форме, громко объявила по-английски:

Всех пассажиров просим покинуть самолет и пройти в транзитный зал. Пожалуйста, достаньте ваш багаж и поставьте его на ваши места, а паспорта положите сверху.

Руки Владислава похолодели, он то и дело поглядывал на женщину, удивляясь про себя, почему такая красавица держала строгую маску на лице.