Русский книжный в Будапеште. Мечты и бизнес под одной крышей - Сомору Орши

Через друзей нашлось очень многое для магазина. Муж моей подруги иногда собирал красивые вещи из дерева, и я обратилась к нему с заказом на несколько журнальных столиков со столешницами из старых винных бочек. Я спокойно могла переносить их с первого этажа наверх и обратно, так как их сделали разборными. Тогда же я навестила другую знакомую, чьи арендаторы уезжали и продавали в полцены новенький проектор. Настоящая находка! Он оказался переносным, удобным и подстраивался под любой размер стены. Для лектория он был просто необходим.

Так протекало лето. Каждый день я что-то довозила, собирала, закупала, не чувствуя, что процесс этот когда-нибудь подойдет к концу. А в моей квартире копились первые коробки с книгами, каждая по двадцать килограмм. С тех пор, кстати, я измеряю поставки именно по весу, потому что перевозить книги с места на место… тяжелая задача. И спасибо папе, что сразу настоял на тележке, ведь сама я бы точно не догадалась об этом во всей подготовительной суматохе. Когда пришла последняя партия перед открытием, даже не верилось, что осталось совсем немного — перевезти все в магазин, разобрать, наклеить ценники и выдохнуть. Не забыть основную работу, которую бросить во время запуска бизнеса было бы безумием. Если у тебя нет лишних инвестиций, то и такой роскоши, как одна работа, у тебя тоже не будет.

Кажется, все готово к открытию.

А я?.. Готова ли?

Глава 7. Добро пожаловать на ярмарку

КРУГ ШЕСТОЙ: СТРАХ

В любой истории есть такая точка, когда ты находишься в шаге от важного события. Занавес вот-вот поднимется, ты прекрасно знаешь свою роль, ты долго шел к этому дню. Тебя ждут те, кто поддерживал тебя, и те, кто о тебе только слышал. Ты смотришь на анонс открытия, написанный твоими же руками, грузишь книги, что-то проверяешь…

А еще ты испытываешь такой страх, как никогда прежде. Именно здесь, на стартовой линии, он затягивается удавкой на шее, не давая вздохнуть.

Это было 14 сентября 2024 года — за день до экспатской книжной ярмарки. Ее организовала Лора и пригласила туда меня, чтобы я смогла объявить читающему сообществу Будапешта об открытии Malom. Я отобрала лучшие книги из первой поставки, расклеила ценники, все погрузила… Хорошо помню, как сидела в машине, вцепившись в руль до боли в пальцах. Из колонок рвано била грубая музыка, сердце колотилось, а я… я никак не могла заставить себя отряхнуться от страха и поехать на свою первую ярмарку. Не могла нажать на газ. Долгих двадцать минут я сидела в сумраке, слушая стук сердца и наблюдая, как мигает предупреждение о низком давлении в шинах. Будь проклят этот сбоящий датчик.

Такой страх я чувствовала во многом потому, что появление на публике означало совершенно новую для меня роль. Юрист никогда не стоит в свете социального прожектора на первом плане. Да, ты ругаешься, ты защищаешь, ты нападаешь, но история всегда не о тебе. Есть клиент, доверитель, работодатель и его дело или задача, которую надо выполнить, — это позволяет мысленно абстрагироваться от происходящего. Впрочем, без небольшого выключения эмпатии не стать хорошим юристом, и то же можно сказать и о враче, сопереживающем пациенту. Вот почему в этих профессиях так важны деловой стиль и сухой бюрократический язык. Мантия судьи — не дань традиции, а барьер между личным и рабочим.

Сейчас же я собиралась представить миру… себя. Без строгой прически, без кипы бездушных отчетов, себя со своими вкусами, видением мира, со своими книгами и магазином, каждую деталь которого я вытащила из уголков души. То было состояние на грани панической атаки. Я пережила многое за свои три десятка лет: ругалась с полицейскими, вытаскивала труп коллеги (никакого криминала, просто у девушки оторвался тромб), как адвокат защищала больших и маленьких людей. А теперь не могла пошевелиться. В каком-то смысле виной тому мое детство: не припомню ни случая, чтобы меня поддержали хотя бы в одной инициативе, не связанной с представлением взрослых о моем будущем. Уехать учиться в Москву? Дурацкая и безумная идея. Ты написала книгу? Не считается, если она не стоит на центральном стенде в «Зингере»[13]. Книжный магазин? Очень плохая затея. Потом мной гордились, ведь я поступала, публиковалась, открывалась. Но мысль о том, что я вечно делаю что-то не так, — о, она со мной всегда. Она кормила тот страх, что сковал меня в машине, шептала из-за каждого угла, мол, надо было просто пойти на бухгалтерские курсы. Надо было учиться в родном городе, надо было не страдать… личным. Кого волнуют мои интересы, если даже моим близким они не нужны?

Наверное, поэтому я так любила своих прабабушку и крестную (она моя двоюродная бабушка, но я никогда не называла ее так). Двух человек, с которыми я просто могла оставаться собой: им всегда было важно, чем я горю. Что бы мы ни делали, это приносило обоюдное удовольствие. Чтение, вышивание, спорт, искусство — никогда не забуду, сколько сил крестная Таня потратила, чтобы выяснить, что больше всего мне понравится. С ней мы ходили на оперетту и оперу, ходили в театры и на музыкальные представления, пока не выяснили, что я сижу на краешке стула, затаив дыхание, не в силах оторвать взгляд от сцены на балете. С прабабушкой мы делали газеты, устраивали дома концерты, в которых она тоже участвовала: читала стихи и даже пыталась плясать. Им я рассказывала все, потому что им было интересно. Почти каждые выходные я проводила у прабабушки дома, а когда родители приходили забрать меня, папа очень обижался, ведь я пряталась под кровать и отказывалась идти с ними. А мне правда хотелось остаться там, где мы пели на кухне романсы, красили маленьких солдатиков (а прабабушка пыталась схитрить, опустив фигурку в краску полностью), обсуждали сериалы и почему они нам нравятся. Прабабушка и крестная научили меня думать своей головой. Благодаря им я стала тем, кем хочу быть я, а не кто-то еще. И это великий дар.

Пусть их уже нет со мной сейчас, именно они спасли меня из той западни страха в машине. Воспоминания о них нахлынули волной, разгоняя сковавший меня ужас. Где-то внутри я почувствовала, как прабабушка и крестная обняли меня, заглушая злой шепот о том, что я дура и опять получила тройку, что документ оформлен неверно, что любая моя затея плоха,