Я и моя судьба - Лян Сяошэн

официально объявлялось об отмене сельхозналога, поэтому те, кто ранее отца критиковал, принесли ему извинения или же просто заткнулись, так что какое-то время нависавший над ним туман неопределенности наконец-то рассеялся – и пускай из-за всех этих перипетий он так и не стал секретарем горкома, я как никто другой понимала, почему у него такое прекрасное настроение. Еще одним поводом для радости, разумеется, был сбор рода Фан, представители которого специально приезжали со всех уголков света, чтобы восстановить связи. Еще по телефону он сказал, что очень рад принять участие в таком грандиозном событии.

Что касается ворот, то он рассказал, что когда-то давно их украшали точно такие же резные панели. Они были подарены деду мамы-директора на его семидесятилетний юбилей, средства на них собрали жители Юйсяня в благодарность за бесплатный прием простого народа – позже панели обветшали, но недавно их восстановили по старым фотографиям: журавль олицетворял долголетие, а тыква-горлянка символизировала нефритовый сосуд с лекарством. По словам отца, если бы он занимал должность секретаря горкома или мэра города, то, учитывая брачные узы с Фан Цзинъюй, именно ему выпала бы честь встать во главе оргкомитета юбилейного мероприятия. Однако на сегодняшний день он был всего лишь зампредседателя постоянного комитета Собрания народных представителей, поэтому ему отвели роль начальника секретариата.

При этом на фразе «всего лишь» он сделал особый акцент.

Оказывается, какое-то время в доме разместились несколько компаний, однако полгода тому назад горком совместно с городской администрацией выпустил директиву, согласно которой в связи с предстоящим ремонтом компаниям надлежало срочно покинуть помещение. После этого дом навсегда получил статус резиденции рода Фан, и мы с отцом могли проживать в нем сколько угодно, но права собственности принадлежали государству.

Пока мы с отцом сидели за столом и разговаривали о том о сем, явился парень из оргкомитета. Прежде чем запустить материалы в печать, он попросил отца проверить несколько страниц со списком имен. Отец вышел из-за стола и сел в сторонке, чтобы внимательно изучить списки. Работа на первом месте – в этом был весь он. Даже если бы он только-только сел обедать, ради работы он бы все равно все отложил.

Уже заканчивая изучать список, он вдруг помрачнел и, подняв голову, холодно спросил:

– Что значит «самозанятая»?

– Ну… Вы сами понимаете, – промямлил молодой человек.

– Нет, не понимаю! Как так получилось, что единственный потомок из рода Фан, проживающий в Китае, причем прямой потомок, обозначен как «самозанятая»? Что о нас подумают гости? – с каменным лицом произнес отец.

– Ну… тогда дайте четкие указания, как сменить формулировку, – несколько растерянно предложил парень.

– Пап, ну это так и есть, не нужно ничего менять, – сказала я.

– Оставлять это в таком виде нельзя, это не шуточки, – ответил отец.

– Пожалуйста, не сердитесь, меня назначили совершенно случайно, я человек неопытный и к тому же не совсем в курсе.

– Вы тут ни при чем, а что касается формулировки, надо «самозанятую» исправить на «внештатный сотрудник»; и что касается сведений об образовании, то длиннющая фраза «проходит обучение в вечернем университете» тут абсолютно ни к чему, напиши просто «университет» – и точка…

Тут он повернулся ко мне и спросил:

– Дорогая, я просил тебя захватить несколько хороших фото, ты не забыла?

– Нет. Отдать прямо сейчас?

– Будь так любезна.

Пока я шла за конвертом с фотографиями, то услышала, как отец принялся разъяснять:

– Моя дочь – не какой-то там обычный человек. Я вовсе не про то, что она дочь бывшего мэра или дочь нынешнего зампредседателя постоянного комитета СНП; прежде всего она дочь нашей уважаемой Фан Цзинъюй. А Фан Цзинъюй – это не только директор легендарной сестринской школы Юйсяня, но и, как я только что сказал, наследница рода Фан в Китае. Статус ее единственной дочери будет напрямую влиять на настроение потомков Фан, приезжающих для того, чтобы проследить историю своих корней… теперь ты понимаешь, почему я слегка вышел из себя?..

– Понимаю, все исправлю, как вы сказали, – ответил молодой человек.

Чтобы не поставить отца в неловкое положение, я, прежде чем войти в гостиную, намеренно пошумела за дверью и, дождавшись тишины, вошла в комнату.

– Дорогая, ты не против, если я выберу фото сам?

– Так даже лучше, – улыбнувшись, ответила я.

На самом деле я чувствовала себя не в своей тарелке, поскольку действительно была самозанятой, действительно проходила обучение в вечернем университете и действительно была слишком заурядной для членов семейства Фан, и для них моя заурядность и вовсе граничила с посредственностью.

– Дорогая, как тебе это фото?

– Пойдет.

После ухода молодого человека мы с отцом продолжили ужин, но атмосфера за столом уже перестала быть такой приятной, как раньше. Собственно, неприятной она тоже не была, но появилась некоторая напряженность.

Отец объяснил, что в мои основные задачи входит сопровождение гостей женского пола и забота о пожилых дамах, к примеру, где нужно, я должна была поддержать их под руку или послужить слуховым аппаратом.

Я, улыбаясь, кивнула.

– Главное – поменьше говори про себя. Но если спросят, молчать будет невежливо, поэтому отвечай что-нибудь расплывчатое, понимаешь, о чем я? – также с улыбкой наставлял меня отец.

Я продолжала послушно кивать.

– Не переживай, твое дело – маленькое, а когда придет время, твой старый папка специально тебя представит. Я уж постараюсь сделать это получше, чем ты. Что-то ты исхудала, надо эти дни кушать побольше, – сказал отец, передавая мне куриную ножку.

Я же, стараясь показать ему, как рада вернуться домой, уплетала за обе щеки.

Боясь, как бы разговор снова не закрутился вокруг меня (чего я бы точно уже не вынесла), я решила сменить тему и спросила, считает ли он потерю поста секретаря горкома большой неудачей.

И он откровенно ответил:

– Да. Это действительно так. Кто из чиновников не мечтает, чтобы до выхода на пенсию занять главный руководящий пост?

– Это так важно?

– Если не принимать близко к сердцу, то не важно, сейчас твой старый папка уже выбросил это из головы. Но было время, когда эта проблема меня не отпускала. Речь вовсе не о жажде власти, а о том, чтобы сделать побольше хорошего для людей. Понимаешь, дорогая, есть дела, которые под силу разрулить только высшему руководству. Для одних занять руководящий пост – это уже мечта, а другие занимают пост ради определенной мечты, и твой старый папка относится ко второй категории. Но это все в прошлом, так что не будем об этом. Лучше кушай хорошенько, я ведь мастер готовить свиную печенку с перцем, но пока что не видел, чтобы ты ее попробовала, давай-ка я положу… – Его настроение снова