Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

— Вот, не знаю, что делать. Тутышкин сказал: разберись. А я боюсь к ним идти, — Наталья села на стул, плотно сжала ноги и положила руки на колени.

Татьяна взяла письмо. Оно было из Таежного. Работницы ОРСа жаловались в нем на Соломончика. Они утверждали, что половину дефицитного товара, который приходит в ОРС, Соломончик направляет районному начальству. И потому просили газету навести порядок.

Татьяна отложила письмо, посмотрела на Наталью. Та нетерпеливо спросила:

— Ну что?

— Ничего, — сказала Татьяна, пожав плечами. — А что ты так дергаешься?

— А ты бы не стала дергаться, если бы тебе надо было идти к Казаркину? — Наталья снова села.

— А зачем идти к Казаркину? — удивилась Татьяна.

— Как зачем? Тут же черным по белому написано, что Соломончик передает дефицит районному начальству. Значит, надо пойти с этим письмом к Казаркину, пусть он подтвердит, — Наталья покачала головой и добавила: — А я-то думала, откуда у жены Казаркина каракулевая шуба?

Татьяна улыбнулась. Она никогда не предполагала, что Наталья может быть наивна до такой степени.

— У Казаркина тебе делать нечего, — сказала Татьяна. — Он тебе все равно ничего не скажет. У тебя две возможности. Первая — это лететь в Таежный, встретиться с теми, кто написал письмо. Пусть расскажут, какие товары и когда он отправил районному начальству. Потом иди к Соломончику, пусть он подтвердит или опровергнет эти факты. После Соломончика надо идти к Остудину и показать это письмо. Пусть он выскажет свое мнение о работе начальника ОРСа и скажет, что намерен делать с ним дальше.

— А вторая? — спросила Наталья. — Ты же говорила про две возможности?

— Я еще с первой не закончила, — сказала Татьяна. — После того, как вернешься из Таежного, тебе надо прийти с этим письмом к Тутышкину и рассказать все, что узнала. А уж он решит: писать тебе об этом или нет. А вторая возможность... — Татьяна открыла сумочку, лежащую на столе, и достала письмо, которое три дня назад ей передал Тутышкин. — Вторая возможность это послать жалобу Остудину для проверки и принятия мер. Пусть пришлет официальный ответ, мы его опубликуем в газете. И ни к какому Казаркину ходить не надо.

— Вот видишь, как легко, — сказала Наталья. — Я бы никогда до этого не додумалась. Просто не знаю, что бы я без тебя делала.

Она потянулась за своим письмом и вдруг неожиданно замерла на месте, уставившись на конверт, который Татьяна держала в руках.

— Ты что? — спросила Татьяна, доставая из конверта сложенный вчетверо листок бумаги.

— Откуда это у тебя? — спросила Наталья, показывая глазами на конверт.

— Тутышкин передал. А что?

— Ты это читала?

— Пока нет.

— А Тутышкин читал? — Татьяна увидела, как побледнела и напряглась Наталья.

— Не знаю, может быть, и не читал, — Татьяна пробежала несколько строк и почувствовала, что лицо начинает заливать жгучая краска.

Письмо было давнишним и адресовалось еще Барсову. В нем говорилось, что Татьяна тайно встречается с Еланцевым. Барсова просили принять меры. Самым странным казалось то, что оно было написано от имени Андрея. И хотя почерк был явно не его, Татьяна ощутила состояние, близкое к шоку. Она выронила листок из рук, рассеянно посмотрела на Наталью.

— Надо же, — сказала Наталья, взяв конверт и повертев его в руке. — Я думала, она его не отправит.

— Кто? — перехваченным голосом спросила Татьяна.

— Светлана, кто же еще? Она пришла ко мне и спросила, нет ли в редакционной почте писем от мужчин. Ей надо было подделать мужской почерк.

— А зачем? — Татьяна взяла конверт из рук Натальи. — Зачем ей это надо было?

— А ты не догадываешься? Она же за твоим Андреем как кошка бегала.

— Ну, а при чем здесь Барсов, Еланцев? При чем вся эта чушь? — с негодованием спросила Татьяна.

— Как при чем? Если бы с письмом начали разбираться, у вас с Андреем возник бы скандал. Она бы к Андрюше в это время и подъехала. Глядишь, может быть, и обломилось что-нибудь.

— Разве можно так подло? — простонала от обиды Татьяна. — И ты об этом знала и… молчала?

— Я же не думала, что она отправит, — Наталья смотрела на Таню испуганными глазами. — Светлана пришла ко мне, спросила — похож почерк на мужской или нет? Я сказала: похож, и хотела порвать. Но она заверила, что порвет сама. Это было полгода назад. Откуда письмо появилось сейчас-то? Да еще у Тутышкина?

— Я откуда знаю, — сокрушенно сказала Таня. — Что мне теперь с ним делать?

— Ничего, — Наталья взяла письмо, разорвала на мелкие кусочки и бросила в корзину для использованных бумаг. — Я сейчас зайду к Тутышкину и скажу, что забрала это письмо у тебя. За письма отвечаю я, с меня и спрос.

Наталья вышла. Таня подперла голову руками и уставилась в одну точку. Никогда еще она не чувствовала себя так гадко. То, что Светлана бегала за Андреем, ни для кого не было секретом. Но Таня не думала, что Светлана может опуститься до подметных писем. Это был предел низости, потеря человеческого достоинства. Ну а разве не низость — претендовать на мужа подруги? Во всем, что касалось порядочности, Татьяна была бескомпромиссной и судила других так же беспощадно, как себя.

Она посмотрела на корзину, в которой лежали остатки письма, и подумала, что Наталья зря порвала его. Надо было идти с ним к Тутышкину самой и выяснить, откуда оно появилось. «А вдруг он его не читал? — подумала Татьяна и тут же ответила: — Конечно, не читал. Если бы читал, никогда не отдал бы это письмо мне. Значит, надо идти к Наталье и сказать, чтобы с редактором она на эту тему не говорила. Во всяком случае пока».

Татьяна поднялась из-за стола и направилась в отдел писем. В коридоре на нее едва не налетел Тутышкин. Редактор выглядел совершенно убитым. Его плечи были опущены, и весь он казался согнутым, как бы придавленным к земле. Таким его Таня еще не видела.

— Зайди ко мне, — сказал он и, опустив голову, прошел вперед.

Татьяна повернулась и пошла следом за ним.

— Какого черта ты поперлась к Казаркину? — прорычал