Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

— Все, до последнего слова.

— Тогда распишись на каждой странице.

— Думаешь, могу отказаться от своих слов? — на лице Кондратьева появилась ирония.

— Человек слаб, Саша, — виновато улыбнулась Таня. — Не обижайся, пожалуйста.

Кондратьев расписался. Таня положила статью в сумочку и пошла на аэродром, где ее ждал Андрей.

— Ну и как? — спросил он, когда Таня подошла к самолету.

Она подняла вверх большой палец.

— Дашь потом почитать?

Таня кивнула. После бессонной ночи она чувствовала себя совершенно разбитой. Едва самолет поднялся в воздух, она прислонилась плечом к стенке фюзеляжа и уснула. Но сон был тяжелым. Самолет то и дело проваливался в воздушные ямы, и при каждом падении Таня невольно открывала глаза. В эти мгновения она испытывала неприятное чувство тошноты. Вдобавок ко всему в салоне было душно. После очередной воздушной ямы сон окончательно покинул ее. Таня повернулась к иллюминатору и стала смотреть на проплывающую внизу тайгу. Она видела ее с этой высоты десятки раз, но тайга не надоедала. Наверное, так же не надоедает море, даже если смотришь на него очень долго.

Из пилотской кабины вышел Андрей, подсел к ней и, наклонившись так, что она почувствовала на щеке его дыхание, спросил:

— Кофейку не хочешь? Валера захватил термос.

Вторым пилотом у Андрея летал Валерий Суханов — большой любитель кофе. У него было железное правило: за четыре часа полета до Среднесибирска выпить две чашки кофе. Одну на полпути, другую перед самой посадкой. Но кофе он всегда брал целый термос, чтобы угостить командира и гостей, если такие вдруг появятся в самолете. Таня от кофе отказалась, а Андрей налил себе половину пластмассового стаканчика. Отхлебнув глоток, сказал:

— Давай твою статью.

Таня достала статью, разгладила ладонью, чтобы удобнее было читать, подала Андрею.

Он быстро пробежал одну страницу, передал стаканчик с кофе Татьяне, перевернул лист и начал читать дальше. Таня отвернулась, чтобы не мешать ему, отхлебнула из стаканчика маленький глоток. Кофе показался ей слишком горьким. Андрей дочитал статью, положил руки на колени.

— Ну и что? — спросила Таня.

— Никогда не думал, что ты у меня такая умная, — сказал он. — И прокуратуру правильно зацепила. Следствие-то ведется односторонне. Вот только кто это напечатает?

— Будем думать, — ответила Таня.

В Среднесибирске у Андрея было много дел. Ему надо было разгрузить самолет, взять на борт новый груз, зайти к руководству объединенного авиаотряда, заполнить все документы на учебу, заправить самолет топливом на обратный рейс. На все это требовалось часа три-четыре, не меньше. Вылететь назад он не успевал, поэтому переночевать решил в гостинице аэропорта. На такие случаи для пилотов там всегда зарезервированы места. Таня оставила его в аэропорту заниматься делами, а сама взяла такси и поехала в «Приобскую правду». Сначала думала зайти к Гудзенко, но потом решила: с таким материалом надо идти к главному редактору.

Александр Николаевич встретил ее приветливо. Вышел из-за стола, поздоровался за руку, улыбнувшись, сказал:

— Что-то ты, Танечка, давно к нам не заглядывала.

— Да не так уж и давно, — ответила Таня. — Последний раз заходила весной, когда была на семинаре.

Она тут же вспомнила гостиницу «Сибирь» и ужин с Остудиным. Стыдливо опустила глаза и сказала:

— После таких поездок иногда мучают угрызения совести.

— Тебе-то что мучиться? — удивился редактор. — Пишешь ты весьма прилично, часто у нас печатаешься. Кстати, твой последний репортаж о выходе геологов на Кедровую площадь у нас отметили.

Александр Николаевич был в хорошем расположении духа. После того, как он возвратился в свое кресло, а Таня села на стул около его стола и словесную разминку можно было считать законченной, она спросила:

— Александр Николаевич, а нельзя мне перейти к вам?

Таня долго думала над этим вопросом. Ей казалось неудобным задавать его самой. За любую подругу она бы попросила, не задумываясь, а за себя было стыдно. И сейчас, задав его, она почувствовала неловкость. У нее было такое чувство, что она не просится на работу, а предлагает себя. И если главный редактор ее отвергнет, она уже никогда не посмеет посмотреть ему в глаза. Александр Николаевич, по всей видимости, понял ее состояние и, улыбнувшись, сказал:

— Надо же, мы только вчера говорили о тебе. У нас в отделе культуры освободилось место специального корреспондента. Хотели взять кого-то из местных, но подходящей кандидатуры не нашли. Гудзенко предложил тебя, и я сегодня велел кадровику связаться с тобой. Что, Север уже надоел?

— В общем-то да, — ответила Татьяна. — Но дело не только в этом. Муж собирается переучиваться на АН-24. Хочешь не хочешь, а жить придется в Среднесибирске. В Андреевском таких самолетов нет.

— Это верно, что нет, — согласился Александр Николаевич. — А когда ты можешь к нам переехать?

— Завтра возвращаюсь к себе. Как прилечу, сразу напишу заявление. Если Тутышкин держать не будет, через неделю могу быть здесь.

— Ну, вот и договорились.

— У меня к вам еще одно дело, — сказала Таня и положила сумочку на колени. — Я тут написала один материал. Хотела с вами посоветоваться.

— Я должен его прочитать? — Александр Николаевич краешком глаза посмотрел на стоявшие на столе часы.

Таня кивнула, затаив дыхание, открыла сумочку, достала статью и протянула ее главному редактору. Тот быстро пробежал материал глазами, нахмурился, прикусил нижнюю губу и посмотрел на Таню. Потом спросил:

— Чего ты хочешь? Чтобы я дал ему оценку или чтобы мы это напечатали?

— Чтобы вы дали оценку, — сказала Таня.

— Материал отличный, но не для нас. Не в моей власти снимать с работы первых секретарей райкома.

Таня сникла. Александр Николаевич положил статью на стол и, не глядя на нее, сказал:

— Но, слава Богу, в России, кроме нашей газеты, есть и другие, — он нажал на одну из клавиш телефона, и в дверях появилась секретарша. — Нина Николаевна, я только что видел в коридоре Кузенкова. Если он не ушел, позови его, пожалуйста.

Кузенков был корреспондентом «Известий» по Среднесибирской области. Таня довольно часто читала его материалы, они ей нравились. Прежде всего своей остротой и хорошим русским языком. В любой газете это всегда редкость.

— Он как раз в приемной, — сказала секретарша и, повернувшись, крикнула: — Геннадий Борисович, зайдите к Александру Николаевичу.

В дверях появился крупный, полный, немного сутулый человек. Тане