Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

— Познакомься: Татьяна Ростовцева, сотрудница газеты «Северная звезда», — кивнув на Таню, сказал корреспонденту «Известий» Александр Николаевич. — Написала для вашей газеты материал, но не знала, как тебя найти, — Александр Николаевич протянул Кузенкову статью. — Я его не читал, но перо у Тани хорошее. За это могу ручаться.

Таня увидела, как хитровато блеснули глаза главного редактора и как улыбнулся при этом Кузенков. Они без слов поняли друг друга. Александр Николаевич дал Кузенкову понять, что материал хороший, но никто не должен знать, что его видели в «Приобской правде». Таня уже научилась разбираться в подобных играх.

Кузенков взял статью, свернул страницы пополам и сказал:

— Давайте прочитаем ее в другом месте, не будем отвлекать Александра Николаевича.

В вестибюле редакции стояли два кресла и журнальный столик. Кузенков попросил Таню присесть, сам первым опустился в кресло и углубился в чтение. Перевернув последнюю страницу, поднял на нее внимательные глаза и спросил:

— У вас есть документальные доказательства того, что вы описали?

Таня достала из сумочки кассету, протянула Кузенкову:

— Вот рассказ летчиков и Захарова, — она снова сунула руку в сумочку и достала несколько листков машинописного текста: — А вот расшифровка пленки. Они расписались на каждой странице.

Кузенков достал сигарету, закурил, некоторое время молчал, выпуская кольца дыма. Потом спросил:

— Вы сейчас куда?

— Да вообще-то собиралась в аэропорт, к мужу, — сказала Таня. — А что?

— Пойдемте, я вас туда отвезу.

Кузенков встал и направился к выходу. Таня пошла за ним. У подъезда редакции стояла черная «Волга».

— Садитесь, — кивнул на машину Кузенков.

Он усадил Таню на заднее сиденье, сам сел на переднее.

— Что будет со статьей? — спросила Таня, когда машина тронулась.

— Я ничего не могу обещать, — не оборачиваясь, ответил Кузенков. — Завтра статья будет в Москве. Как только узнаю мнение редакции, сообщу вам.

— А в какой отдел вы ее направите? — Таня знала, что в «Известиях» есть отдел права и морали, и ей казалось, что статья должна попасть именно туда.

— Я ее отправлю не в отдел, — сказал Кузенков, — а ответственному секретарю.

— Вы с ним дружите? — спросила Таня.

— Как вам сказать, — пожал плечами Кузенков, — у нас с ним хорошие отношения...

Через двадцать минут они были в аэропорту. Таня направилась в гостиницу, а Кузенков к командиру среднесибирского объединенного авиаотряда Цыплакову, которого хорошо знал.

Александр Михайлович оказался на месте. Кузенков без стука вошел в его кабинет, поздоровался. Цыплаков крепко пожал его руку, спросил:

— Летишь куда-нибудь?

Обычно Кузенков заходил к нему, когда возникали проблемы с билетами, а задание редакции было срочным.

— Да нет, — ответил Кузенков. — Пришел по одному делу. Что там у вас случилось в Андреевском?

Они сели за журнальный столик друг против друга. Александр Михайлович достал сигареты, пододвинул пепельницу Кузенкову и сказал:

— Вертолет упал. Причина чисто техническая. Слава Богу, никто не пострадал.

— Как не пострадал? — спросил Кузенков. — На пилотов завели уголовное дело, а ты говоришь, никто не пострадал. Ты хоть знаешь их?

— Командира экипажа Кондратьева знаю хорошо. Он до Андреевского в Среднесибирске работал.

— И что ты можешь сказать о нем? — Кузенков достал сигарету, начал разминать ее в пальцах.

— То, что без приказа он никуда не полетит.

Кузенков понял, что начальник объединенного авиаотряда хорошо осведомлен о том, что произошло в Андреевском. Сунув так и не прикуренную сигарету назад в пачку, он сказал:

— Но его обвиняют именно в том, что он использовал вертолет в личных целях.

— Ты же знаешь, как это делается, — Цыплаков изобразил на лице кислую гримасу. — Первый секретарь райкома попросил забросить его на протоку половить рыбки, командир авиаотряда дал экипажу команду. Летчики ее выполнили. А поскольку рейс левый, нигде никаких записей об этом не оставлено.

— Я могу написать об этом? — спросил Кузенков.

— Об этом — нет. Я ведь не могу доказать это.

— А о том, что Кондратьев дисциплинированный командир и без приказа никуда не полетит?

— Об этом можешь.

— Скажи мне, а что в таком случае будет с Цыбиным?

— Будет летать. Он же вертолетчик. Как только найдем ему замену, я его уберу с авиаотряда.

— Даже если его вина не будет доказана? — спросил Кузенков.

— А чего ее доказывать? — пожал плечами Цыплаков. — Вертолет-то упал у него.

— А что будет с Казаркиным?

— Это не мое дело, — ответил Цыплаков. — С Казаркиным пусть разбирается обком. Ты, я вижу, собрался писать об этом деле?

— Подумываю, — неопределенно ответил Кузенков. — Но твои слова о дисциплинированности Кондратьева как нельзя кстати.

ПРОЩАЙ, СЕВЕР!

Возвратившись в Андреевское, Таня прямо с аэродрома пошла в редакцию. К ее удивлению, никто не обратил внимания на то, что она отсутствовала полтора дня. Сослуживцы, очевидно, думали, что она выполняла задание Тутышкина. Только Коля Лесников подошел к ней и заговорщицким шепотом спросил:

— Ну что, написала?

Таня кивнула. Они стояли в приемной у стола, за которым должна сидеть секретарша. Это место уже больше недели пустовало. Бывшую секретаршу Наталью Холодову Тутышкин назначил исполняющей обязанности заведующей отделом писем. После отъезда Светланы он, сколько ни силился, не мог найти человека на эту должность. В кресле заведующей Наталья чувствовала себя, как котенок, неожиданно свалившийся в воду. Она по поводу и без повода бегала к Татьяне и проводила в ее кабинете больше времени, чем в своем.

Коля хотел спросить еще о чем-то, но в дверях возникла Наталья. Увидев Татьяну, она от радости всплеснула руками:

— Ой, Танечка! Ты мне так нужна, так нужна! Я тебя с утра разыскиваю.

Наталья взяла Таню под руку, прижалась щекой к ее плечу, потянула из приемной. Они прошли мимо Лесникова, вышли в коридор и остановились около Таниного кабинета.

— Ты заходи к себе, а я сейчас прибегу, — сказала Наталья, опустив руку Татьяны.

Таня вошла в свой кабинет, села за стол, оставив дверь приоткрытой. Почти тут же к ней заскочила Наталья с письмом в руке. Она плотно закрыла за собой дверь, подошла к столу и, явно