Дураки все - Ричард Руссо

стоит миллион долларов. Но выясняется, что в сумке какой-то хлам. Карл видел кино уже несколько раз и помнил, что на самом деле – о чем никто не подозревал – самой ценной была марка на конверте. Сейчас на экране Одри и Кэри в парижской гостинице рылись в разбросанных по кровати вещах – расческах, зубных щетках и прочей ненужной хрени.

– Это марка, дураки, – сообщил им Карл, хотя в первый просмотр он тоже не догадался, что марка настолько дорогая.

Кэри Грант, по твердому убеждению Карла, вел себя еще глупее, чем вел бы он сам, если бы с ним, с Карлом, в гостиничном номере флиртовала Одри Хепберн. Ему бы хватило ума стряхнуть всю эту дрянь с кровати на пол и заняться с Одри сексом – и ничего, что она такая худышка. А уж потом, несколько часов спустя, можно искать дальше, и даже если они так и не сообразили бы, что дело в марке, что с того? Зато потрахались, уже что-то.

В этом-то вся и соль. Люди не могут судить о своем положении сколько-нибудь объективно. Окей, никто не спорит, Одри и Кэри попали в переплет. Мало того, что они не подозревают о ценности марки, им еще в шею дышат сотрудники американского посольства и трое головорезов – обаятельных, но все же убийц, – и, кстати, о шеях: у Одри она изящная. Зато Одри и Кэри вместе, и если уж у них неприятности, то хотя бы не где-нибудь, а в Париже. У самого Карла положение куда хуже (не считая головорезов): у него нет ни марки, ни девушки, ни, если уж на то пошло, исправного члена на тот случай, если какая-то девушка чудом все же появится. Он один-одинешенек в Норт-Бате, штат Нью-Йорк, так что нельзя сказать, чтобы он очень сочувствовал этим двоим на экране.

По крайней мере, Карл был уверен, что такой марки у него нет. Но вдруг у него все-таки есть нечто такое, ценность чего, как и Одри с Кэри, он не замечает? И если да, то что? Необязательно оно должно стоить миллион, Карла устроили бы и пятьдесят тысяч долларов на неотложные нужды. Ладно, миллион тоже не помешал бы, но вот сейчас и пятидесяти тысяч хватит, чтобы продержаться до конца следующей недели, когда нужно будет вносить очередной платеж по кредиту и выдавать жалованье рабочим. Жалкие пятьдесят тысяч – неужто он многого просит? Карл поискал глазами хоть что-то, что стоило бы пятьдесят тысяч, но Тоби, его бывшая жена, забрала все мало-мальски ценное. Если не что-то, быть может, кто-то? Гас Мойнихан пару раз выручал его, но в третий раз заявил, что впредь делать этого не намерен. У Салли деньжата водились – с тех пор как удача повернулась к нему лицом. Но, скорее всего, меньше, чем нужно Карлу. Так, у кого из его знакомых может быть достаточно денег? Да еще чтобы он был готов с ним расстаться. Чтобы решил, что кредитовать Карла Робака – прекрасная мысль.

Она ответила после первого же гудка:

– Агентство недвижимости “Шуйлер”. Тоби у телефона.

– Привет, детка, это я.

– Нет, – ответила Тоби. – Ни за что.

– Что – ни за что?

– Всё, чего ты хочешь. Я так понимаю, денег.

– Но ведь мог бы и секса.

– Неужели опять заработал?

Как-то вечером после операции Карл упился и позвонил Тоби в надежде, что она посочувствует или хотя бы не будет злорадствовать.

– Пока нет, – признался он. – Но уже скоро.

– Ты на это надеешься?

– У меня не осталось ничего, кроме надежды. Все прочее ты забрала.

– Мой адвокат оказался намного лучше.

– А мой зато был бесплатный. – И даже лучше, чем бесплатный. Устыдившись, что проиграл дело, Уэрф предложил Карлу денег взаймы и вскоре умер, так что долг отдавать не пришлось.

– Ты еще видишься с Салли?

– Практически каждый день. Этой ночью мы с ним ходили грабить могилы. – Карл надеялся, что такой ответ возбудит любопытство Тоби, но они слишком долго были женаты. Она выучила наизусть все его уловки и редко на них попадалась. – Кстати, он тебя вспоминал.

– Скажи ему, что я по-прежнему не прочь заняться его домом. Если тебе удастся убедить его выставить дом на продажу, я, пожалуй, и одолжу тебе денег. Сколько тебе нужно?

– Пятьдесят.

– Долларов?

– Тысяч.

– Ты всё шутки шутишь.

– А ты всё воду мутишь, в рифму. Мне все говорят, что ты стала офигенным риелтором. – И действительно, всякий раз, как Тоби в Шуйлере случалось продать за миллион долларов очередной объект недвижимости, кто-нибудь непременно считал себя обязанным подробно рассказать об этом Карлу. – Да и если ты продашь дом Салли, я окажусь на улице. С чего бы мне помогать тебе оставить меня без крыши над головой?

– Даже не знаю, Карлос. Даже не знаю.

Карл невольно улыбнулся.

– Эй, – сказал он.

– Что?

– Ты давно меня так не называла. – Этим именем Тоби звала его, когда они только-только поженились и она еще велась на все его уловки. Когда ему еще удавалось насмешить ее до колик. Когда она еще любила его. До того, как он дал ей множество поводов разлюбить.

– Ну да…

– Как тебе такое бредовое предложение? – начал Карл.

– Ничего другого ты предложить не можешь.

– Давай как-нибудь встретимся.

– А вот это уже не бред, а гораздо хуже.

– Или Сильвии это не понравится? – Поэтессу-подружку Тоби Карл прозвал Сильвией Плат. Разумеется, не совсем точно, поскольку Сильвия Плат, насколько помнил Карл, была самоубийцей, а не лесбиянкой. Но запасы познаний о поэтессах у Карла невелики, а Плат всяко лучше, чем Эмили Дикинсон, которая, насколько Карл помнил, тоже не была лесбиянкой.

– Вообще-то мы расстались.

– Да ладно! Почему?

– По той же причине, что и с тобой.

– Она тебе изменила?

– Угу.

– Вот идиотка, – сказал Карл и с удивлением понял, что действительно так считает.

– Только она? А ты?

– Я тоже.

– Тебе правда нужно целых пятьдесят тысяч?

Неожиданно для себя Карл устыдился.

– Не-а, – ответил он. – У меня все в порядке, правда. Я просто звоню узнать, как у тебя дела.

– А.

– И как они? Я имею в виду, после Сильвии?

– Ты имеешь в виду, готова ли я прибежать к тебе?

Карл осознал, что, похоже, это и имел в виду. Точнее, ровно это.

– Что в этом такого ужасного?

– Всё.

– Пожалуй, – согласился Карл. – И кто следующий?

– Может, никто.

– Но вдруг. Это будет, ну, мужчина или женщина?

– Угу. Или мужчина, или женщина.

В телевизоре один из обаятельных негодяев, почему-то в ковбойской шляпе, как раз проталкивался сквозь толпу мимо