Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

не хотел говорить об этом, особенно Тайсто, которого, по мнению Тапани, следовало отослать в наручниках обратно в Финляндию выяснять его грязные делишки. Тайсто спросил, насколько чистым оставил свой стол в Похьянмаа Тапани. Тапани не нашелся что ответить. Якобсон приказал им прекратить крик, которым делу не поможешь, тут нужно все спокойно обсудить и достичь договоренности, которой бы все придерживались. Я удивился, какая еще договоренность может быть у нас с таким человеком. Якобсон сказал, что в течение двух недель выяснится, сколь велики будут его убытки, тогда он и предъявит нам счет. Я велел Якобсону написать счет на такой мягкой бумаге, чтобы можно было им подтереться.

Кайсу ушла в спальню и закрыла дверь. Якобсон спросил у Тайсто, о чем его допрашивали в полиции и что он там ответил. И у меня тоже. Мы рассказали. Якобсону не верилось, что нам придется предстать перед судом, поскольку Ринне был известным склочником и его слова не могли перевесить показания троих человек, да и прораб утверждал, что не заметил никакой ссоры между Ринне и Тайсто. Якобсон был уверен, что полиция не станет проверять, имелось ли у нас разрешение на работу, похоже, ведущие расследование люди исходят из того, что иначе и быть не может.

Якобсон ушел, пожелав нам спокойного дня и счастья в работе, он-то не собирался больше помогать нам трудоустраиваться; он не желал иметь с нами никаких деловых отношений, мы теперь могли заботиться о себе сами. Я сказал, что он сделал нам достаточную прививку. По моим подсчетам, всего за несколько недель мы заработали ему не по одной сотне долларов каждый. Якобсон напомнил мне о квитанциях и счетоводческих книгах, сожженных в Лулео, мол, и он мне в жизни помог. Я сказал, что если в чем и помог, так это совершить преступление. Он ушел.

Кайсу вышла из спальни и спросила, что было в полиции. Мы сели и повторили все заново. Даже Тапани стал посмеиваться, слушая рассказ Тайсто, какой вид был у Ринне, когда лопата вонзилась ему в ногу. Тапани сказал, что это послужит Ринне хорошим уроком, который тому не забыть до конца жизни, да и пресечет попытки всех других живущих тут финнов помыкать новыми приезжими и считать их хуже уроженцев Америки только из-за того, что, как говорится, в мешках, которые мы, покидая Похьянмаа, взвалили себе на плечи, мука была, пожалуй, не совсем чистой.

Тайсто воодушевила похвала Тапани. Но Кайсу не правились такие высказывания, да и мне тоже. Никогда не требовалось большого ума, сказал я, чтобы делать глупости. Тайсто и Тапани изумились оба: какие глупости я имел в виду и кто их делал?

10

Тапани сказал, что включит электрокаменку и через полчаса сауна будет готова. Тогда мы с Тайсто можем прийти и смыть с тела пыль дорожного строительства, а с рук — кровь, оставшуюся после несчастного случая. Мы заверили его, что так и сделаем. Тапани велел Кайсу пойти к ним на то время, пока мы будем в сауне, сказал, что жена удивляется, почему это Кайсу больше не заходит. Тапани подозревал, что Кайсу рассердилась на его жену, но, по его мнению, долго злиться, да еще на чужбине, не имело смысла. Кайсу сказала, что из-за беременности ей лень двигаться, к тому же она гриппует и еще у нее сап, который не проходит, хоть лежи, хоть двигайся. Тапани считал, что если была ссора, то все же стоит помириться, он знал свою жену и ее злой язычок и то, что она охотно говорила такие вещи, которые потом сверлили душу человека. Тапани утверждал, что жена его отнюдь не всегда думала плохо, привычка язвить и говорить с издевкой досталась ей в наследство от матери. Тапани заверял, что жена его в основе своей — теплый и добросердечный человек.

После ухода Тапани Кайсу принялась говорить о «добросердечности и теплоте» его жены так долго, что мне надоело и я пошел на улицу. В дверях меня обдало жаром, я сел в тени перед домом и смотрел на мексиканцев, бивших на корте по мячу. Они, похоже, не страдали от жары, а жены подбадривали их криками из-за ограды. Я сидел неподвижно и старался не потеть. Слышал из дома монотонный голос Кайсу и редкие ответы Тайсто, но не мог различить ни слова в их разговоре.

Вспомнил, что Ринне рассказывал о лесоразработках в устье Миссисипи, где он лет двадцать назад был на лесоповале, то были жаркие и сырые места, — финны страдали от жутких болезней, ранее им неизвестных, — болотной лихорадки и поноса, который вызывала вода; больные с высокой температурой лежали неделями в наспех сколоченных бараках, и к ним не привозили врачей. Я думал: придется ли мне попасть на такие работы здесь? Сделалось не по себе при мысли о Ринне, нога которого была теперь забинтована, и он наверняка думал о нас нехорошо. Я вспомнил и посещение полицейской части — не был уверен, что разговор там пошел нам на пользу.

Тапани вышел из сауны в плавках и сел на другой стул в тени перед дверью. Я спросил, придется ли нам платить Якобсону еще в придачу к уже присвоенной им прямо из кассы строительной фирмы части нашей зарплаты. Тапани пообещал поговорить с Якобсоном. Он считал, что никому не пойдет на пользу, если мы станем спорить о таких сомнительных и неопределенных вещах, как жалованье случайных рабочих Якобсона. Я спросил, вложены ли деньги Тапани в это предприятие Якобсона. Он отрицал, утверждал, что никогда не хотел зарабатывать деньги за счет других, он находился во Флориде еще слишком недолго, чтобы успеть принять участие в создании какой-либо фирмы, использующей случайных рабочих, ибо это было делом, требующим времени на обзаведение знакомствами и поиск людей, не имеющих разрешения на работу. Многие из них говорили на таких языках, которыми Тапани владел недостаточно хорошо.

Тапани рассказал, что вложил деньги в дома, на которые Якобсон взял подряд, и получал от этого хорошие доходы, и продолжал знакомиться тут с людьми и с системой обращения денег. Получение доходов здесь у него было связано с небольшими трудностями; имею маленькие затруднения и большое удовольствие, — утверждал Тапани.

Я сказал, что Тимо предложил мне быть помощником водителя автопоезда, который повезет груз омаров из Майами-Бич в Монреаль, водителем будет Отто. Тапани сказал, что дал Тимо денег, поскольку ему не удалось привезти много денег из Финляндии. Там все