Гори - Анастасия Мандрова

– Это не только ее эгоизм! Все из-за папы!

– Аня, человек полюбил! Понимаешь, полюбил по-настоящему. Это нормально. Хотеть счастья!

– Значит ли это, что наша любовь тоже когда-нибудь увянет, и ты полюбишь опять? И это будет нормально "хотеть счастья"… – передразнила я тон Вани. Внутри меня все полыхало пожарищем.

– Это другое, – сказал Ваня, нервно проведя рукой по своим волосам.

– Тогда объясни! В чем отличие?

– В отношениях работают всегда двое. Я знаю, что любовь – это счастье, но иногда это и большой труд. Если тебе плохо, плохо и мне. Если отстраниться от этого, то получается, что я позволю тебе страдать. И это произойдет лишь в том случае, когда мне станет все равно.

– Тебе все равно?

– Нет, конечно, нет.

– Тогда почему ты отстраняешься?

– Я не отстраняюсь, – сказал Ваня надломившимся голосом. – Я предлагаю тебе остаться со мной. Не уезжай. Твои родители сами виноваты в том, что случилось. Виноваты оба.

– Они оба отстранились.

– Вот именно! Ты думаешь, они любили друг друга? Дело все в том, что твой папа просто нашел новую любовь, а твоя мама – нет. Сейчас она страдает только потому, что не привыкла к новой реальности. Она не привыкла жить по-другому.

– Не думай, что знаешь мою маму…

– Я знаю тебя! Ты опять попалась на ее удочку. Она играет тобой, как может! Неужели нормальная мама позволила бы увезти дочь от тысячи возможных перспектив в неизвестность?

– Не тебе говорить о нормальности мам! Твоя вообще где-то далеко! – воскликнула я и тут же пожалела об этом. Лицо Вани исказилось от боли, и я тут же бросилась к нему. – Ваня, прости! Я не то хотела сказать…

– Нет. Все хорошо. Моя мама тоже не совсем нормальная. Я это знаю. Аня, почему ты не понимаешь, она увозит тебя отсюда, чтобы прекратить все это. Ты начала жить не по ее правилам, и она решила их переписать!

– Ты не прав. Я просто помогу ей прийти в себя. Потом я приеду.

Ваня посмотрел на меня больным взглядом и сказал:

– Ты не вернешься.

– Что ты такое говоришь? Я обязательно вернусь к тебе!

– Именно ты, которую я вижу сейчас, не приедет! Ты опять изменишься. И у меня больше не будет сил лечить тебя. Я больше не смогу.

– Ваня…

– Нет. Я не хотел так поступать. Но ты должна выбрать. Она или я. Уезжать или остаться.

– Не нужно! – По моим щекам потекли слезы. – Пожалуйста, не нужно так делать. Я не хочу больше выбирать!

– Аня, жизнь – это всегда выбор. Я не говорю, что ты должна определиться сейчас. Но сообщи, когда решишь. А сейчас уходи! – Ваня отвернулся, и я знала, что он тоже плакал.

Я дотронулась до его плеч, отчего они дернулись и замерли. Ваня даже перестал дышать. Мне не верилось, что все так обернулось. Неужели он не понимает, что я не могу не уехать? Неужели он думает, что я хочу уезжать?

– Я тебя так люблю, – шепнула я ему в спину, вдыхая его запах.

Ваня повернулся ко мне. Самые красивые глаза, которые я только видела, были мокрыми от слез, а лицо искривлено болью. И губы… губы, которые так часто улыбались, теперь застыли. Его ладонь пробежала по моим волосам, спустилась вниз и легла на ключицу.

– Этого, кажется, недостаточно, – сказал Ваня, и светлые пряди волос опустились на его лицо, закрывая глаза от меня.

– Зачем ты так? Это же просто расстояние.

Я дотронулась до его ладони. Со стороны, наверное, смотрелось очень красиво. Парень и девушка стоят рядом друг с другом. Его рука накрыта ее рукой. Вот только их счастье оказалось таким хрупким.

– Ты же знаешь, что не просто.

Я сжала его плечи, отчаянно желая вернуться в тот снежный декабрь, где все у нас было хорошо. Никто из нас даже не думал о расставании.

– Аня, ты так и не поняла! – покачал головой Ваня. – Все это был лишь спектакль. Она хочет удержать тебя рядом с собой. Теперь ты – единственное, что у нее осталось.

Я отступила на шаг назад от Вани. Его руки безжизненно повисли по бокам.

– Как ты можешь такое говорить?

– Ты и вправду не знаешь свою маму.

– Лучше так. Чем говорить о людях такое!

– Я вижу со стороны. Твоя мама любит тебя, но очень странною любовью.

– Не говори так. Пожалуйста! – Я закрыла глаза и поморщилась.

– Я тебя люблю! Это единственное, что я знаю на сто процентов.

Ваня подошел ко мне, обхватил мою голову ладонями и поцеловал в лоб. Этот поцелуй был таким простым, невинным, но мы-то знали, что скрывалось за ним. Прощание. Неужели, мы так прощались? А как же наши совместные путешествия, наши ночные прогулки под луной? Где все это? Лиза была права. Нет такой любви. Только в книгах.

– Но этого тоже недостаточно?

– Я не смогу больше видеть тебя такой, какой я тебя встретил в том году. Я помогал тебе из последних сил. Понимаешь? У меня не так много сил, как ты думаешь. Я сам давно уже разбит, и те кусочки, которые склеились рядом с тобой, не так уж и прочны.

– Я этого не прошу! Моих сил теперь хватит на нас обоих.

– Аня, она сломает тебя!

– Сейчас ломаешь меня ты!

Ваня молчал. Он смотрел на меня, а я смотрела на него. Вокруг все молчало. И время перестало иметь значение. Я поняла, что это действительно конец. Пожертвование свершилось. Успешно для мамы. И полным провалом для меня. Существовало ли падение не только со скалы в воду, а прямо под воду, во тьму? Там глубоко, и вода не темно-синего цвета, а черного. Я оказалась там. Уже не вынырнуть. Где моя бездна? А вот она, смотрит в меня.

– Теперь я знаю, каково это… – сказала я, понимая, что больше не могу плакать.

Чувства рвались внутри меня истошным криком, который я едва сдерживала. Было слишком больно. Уже не до слез. Внутри была ломка.

– Каково что? – спросил Ваня отстраненным голосом.

– Когда сгорает феникс. Это адски больно.

– Он оживет. Через тернии сама знаешь к чему.

Где они теперь, эти звезды? Только в названии его группы. Теперь она и будет держать его на плаву. И еще эта Лена… Возможно она тоже станет его спасательным жилетом. Я зажмурилась от этой горькой мысли и открыла глаза, только когда услышала от Вани:

– Ты выбрала неверный путь.

– Да.

– Тогда почему? Почему бы тебе не остаться?