Поломка на краю галактики - Этгар Керет

что господин судья решил, что в день рождения ребенок должен быть с мамой. Даже если она лживая сука и трахается с любым идиотом, который улыбнулся ей на работе. А папа – это не так уж важно.

Мы с Лидором вместе отправляемся в торговый центр. Не за подарком, подарок я уже привез ему из-за границы, дрон с пультом. Восемьдесят девять долларов в дьюти-фри. Восемьдесят девять долларов, а они даже батарейки в коробку не вложили. Так что в торговый центр мы, собственно, идем за батарейками, но Лидору я говорю, что мы просто идем кайфовать, радоваться жизни. А что я ему скажу? Что папа купил подарок и не проверил, есть ли в нем батарейки? Что папы не только не было рядом в день рождения и он не поднимал Лидора на деньрожденном стульчике, так он еще и принес подарок, который не работает? Не бывать такому. Сука. Вчера я ей говорю: дай мне прийти на десять минут. Поцеловать ребенка, сфоткать на телефон, как он задувает свечки, и смыться. Она сразу заводится с угрозами и запретительными приказами. Разговаривает со мной по телефону, а сама пишет эсэмэску своему бойфренду-интерну – мне пипец слышно, как она эту эсэмэску набирает, – и заявляет, что, если я хотя бы зайду к ней на лестничную площадку, она вызывает полицию.

Лидор хочет сначала запускать дрон, а уже потом в торговый центр, но в пульте нет батареек. А мне не в кайф ему это говорить, так что я сообщаю, что в торговом центре мы пойдем в большой “Мир сладостей” на третьем этаже, с гелевыми шарами в виде Губки Боба и с гномихой, которая стоит перед дверью и вопит: “Заходите, заходите, сладкое для мальчика!” – и что там я куплю ему еще один подарок, любой, какой он захочет.

Лидор отвечает, что торговый центр – это классно, но сначала дрон. Я выдумываю, что торговый центр рано закрывается. К счастью, Лидор еще в том возрасте, когда всему верят.

Три часа пополудни, и торговый центр набит битком. Из-за дня рождения пришлось на полдня взять отгул, но, если судить по толпе, я единственный, кто в этой стране работает. А Лидор, лапочка такая, все время смеется, не ноет, даже когда мы час ждем в очереди, чтобы войти. На эскалаторе он хочет подниматься по тем ступенькам, которые спускаются, просто для прикола, и я, конечно, делаю, как он. Для нас обоих это хорошее упражнение. Надо быстро бежать, чтобы тебя не утянуло назад, надо все время стараться, чтобы не плюхнуться на задницу. Точно как в жизни. Какая-то мерзкая спускающаяся старуха пытается с нами погавкаться. Спрашивает, почему мы не поднимаемся, как нормальные люди. Реально, еще три минуты – и ты в могиле, а тебя беспокоит, почему маленький мальчик хочет порадоваться жизни, когда тебя ждет только боль в спине и смерть? Я ей даже не отвечаю.

В “Мире сладостей” на третьем этаже нет никакой гномихи. Только один парень, Тевиль, у которого все лицо в прыщах. Я говорю Лидору:

– Выбирай все, что хочешь. Все, что хочешь, слышишь? Но только что-нибудь одно. И, что бы это ни было, даже очень дорогое, папа платит. Обещаю. Что Лидор хочет?

Ребенок в восторге, носится по магазину, как наркоман по аптеке, хватает с полок что попало, принюхивается. Пользуясь этим, я покупаю четыре батарейки ААА. Прыщавый не щелкает по кассе, хоть я и машу у него перед носом банкнотой.

– Чего ждем, чувак? – спрашиваю я.

– Чтобы мальчик закончил выбирать, – говорит мне прыщавый и вытягивает изо рта нитку жвачки. – Я посчитаю все вместе.

И, не успеваю я хоть что-нибудь сказать, начинает тапать по своему телефону.

– Посчитай отдельно, чувак, – настаиваю я и сую батарейки в пакет с дроном. – Пока ребенок не вернулся, это сюрприз.

Прыщавый щелкает по кассе, и кассовый ящик со звоном открывается. У прыщавого нет полтинника на сдачу, и он наваливает мне кучу монеток. Тут появляется Лидор.

– Папа, что ты купил?

– Ничего, – говорю я, – жвачку.

– Где? – спрашивает Лидор.

– Я ее проглотил, – вру я.

– Нельзя проглатывать, – говорит Лидор. – Она может прилипнуть внутри живота, – и прыщавый начинает идиотски смеяться.

– Ты хочешь подарок или нет? – меняю тему я. – Ну выбирай уже что-нибудь.

– Я хочу кассу, – говорит Лидор и показывает на кассовый аппарат. – Хочу кассу, мы с Яниром и Лири будем играть, как будто у нас “Мир сладостей”.

– Касса не продается, – говорю я. – Выбирай что-нибудь другое.

– Хочу кассу, – настаивает Лидор. – Папа, ты обещал.

– Я сказал – только то, что продается…

– Врун! – кричит Лидор и со всей дури бьет меня по ноге. – Даже мама говорит, что ты много болтаешь и никогда не делаешь!

Нога теперь болит, а когда мне больно, я всегда злюсь, но мне удается сдержаться, потому что сегодня особенный день. Сегодня день рождения моего сына, которого я люблю больше всего на свете. То есть день после дня рождения. Сука.

– Сколько ты хочешь за кассу? – спрашиваю я прыщавого как ни в чем не бывало.

– Она не продается. – Он криво улыбается. – Сам же понимаешь. Ладно ребенок, но ты!

Он произносит слово “ребенок” так, будто Лидор какой-нибудь умственно отсталый. Я понимаю, что сейчас он меня обдурил, что теперь я должен выбрать сторону – я или с Лидором, или с ним.

– Тысяча шекелей, – говорю я и протягиваю ему руку. – По рукам, и я спускаюсь к банкомату и возвращаюсь с деньгами.

– Она не моя, – колеблется прыщавый, – я тут просто работаю.

– Тогда чья? – спрашиваю я. – Гномихи?

– Да, – кивает он. – Тирцы.

– Ну так позвони ей, – говорю я. – Дай мне с ней поговорить. За тысячу шекелей она купит новую кассу, получше.

Лидор смотрит на меня, как на короля. Нет большего кайфа, чем когда твой ребенок так на тебя смотрит. Это лучше, чем отпуск в Таиланде. Лучше, чем отсос. Лучше, чем двинуть тому, кто реально нарвался.

– Ну позвони ей, – говорю я и легонько его толкаю – не потому что разозлился, а ради ребенка.

Прыщавый набирает номер и отходит подальше. Говорит почти шепотом. Куда бы он ни пошел, я следую за ним, а Лидор за нами. По-моему, он счастлив. Уже когда я пришел его забирать, он был доволен, а сейчас он просто на небесах.

– Она говорит, что нельзя, – сообщает мне прыщавый и пожимает плечами, как будто получил Божественный завет.

– Дай мне ее. – Я машу рукой.

– Она говорит, что никак, – настаивает прыщавый.

Я силой отбираю у него