Настало время офигительных историй - Анна Вашкевич

Как-то ученички меня особенно достали, и тогда я разразилась патетическим спичем. На тему того, что они не понимают своего счастья. Что нужно учиться и впитывать знания как губка. Что есть люди, которые в своё время не учились – и вот куда их это привело! То есть, рассказала про тюряжку. У детей во время моей речи глаза были большие-пребольшие, как в том анекдоте про гуманоида в кустах. «Вы что, правда работаете в тюрьме?» – спросил с придыханием один маленький чернявый мальчик. «Правда, – сокрушённо ответила я, – и те люди, что сидят у меня на уроках, не ведут себя так отвратительно. Потому что у них был шанс учиться – и они его упустили. А теперь пытаются нагнать утраченное время, но тщетно».

Шестой класс был потрясён. Они притихли, переваривая информацию, и в таком же шоковом состоянии ушли на перемену. Я торжествовала: наконец-то я смогла услышать звук собственного голоса посреди урока.

Торжество моё длилось ровно десять минут. Столько длится перемена. Выйдя в коридор, шестиклашки вновь унюхали дух свободы и с дикими криками брызнули во все стороны играть в догонялки. Где-то жалобно зазвенело закалённое стекло.

Мак Твен писал: «…в молодости сердца эластичны и, как их ни сожми, расправляются быстро», и я только что имела счастье в этом убедиться. Дети не стали задумываться о тяжёлых проблемах общества, они знали одно: прозвенел звонок – пора текать. В этом их бесспорное преимущество перед взрослыми: умение отсеивать ненужное, тяжёлое и не грызть себя за чужие горести.

После урока я купила ещё одну пачку леденцов для горла.

* * *

Двадцать девятого апреля неожиданно выпал снег. Да еще густой такой. И влажный. Мы, учителя, прошли КПП, зашли в дежурку, стоим, инструктажа ждем, греемся. А за большим окном представление. Между отрядами установлен высокий забор, да еще и с колючей проволокой. И вот «ребятишки» по разные стороны забора снежки лепят и кидаются ими – из отряда в отряд. Это у них, значит, снежки вслепую. Размер снежков неумолимо растет, один «зритель» завис на наружном крыльце, ведущем на второй этаж барака – заинтригован, чем все кончится. И такие бои – по всей колонии.

Все имеют право на детство. Правда, не у всех оно было.

Глава 20. Всё страннее и чудесатее

Работа в тюремной школе, вне всяких сомнений, была самым удивительным опытом в моей жизни. Мало кто может им похвастаться. Хотя нет, не так. В целом, мало кто может рассказать о таком опыте, хвастаться тут нечем. Я медленно, но неуклонно деградировала от частого безделья и низкого уровня моих постоянно обновляющихся учеников. А ведь ничто не убивает российского учителя вернее, чем бездействие. Мы просто не умеем безнаказанно отдыхать, привычка пахать за троих отравляет любую халяву, ниспосланную нам судьбой. И мне пришлось утешаться тем, что у меня стало больше времени на сочинение книжки. Да ещё и люди вокруг меня не давали скучать.

Старший аркан Таро, ей-богу, показался бы скучным набором картинок по сравнению с коллекцией тех людей, что меня окружали. Вот, к примеру, Миша. Миша у нас молодец. Коренастый, накачанный, уверенный в себе парень. Миша защищал честь школы в команде по химической олимпиаде. Мы его и ещё двух таких же активистов повезли в женскую колонию на конкурс. Там наши ребята втроём изображали на сцене спецагентов, а Мише достался позывной «Красавчик». Миша всё выучил и исполнил как нужно. Тем более забавно, что с таким прозвищем.

Рассказывали про него разные истории. В места не столь отдалённые попал Михаил впервые в возрасте нежном, успев до этого отсидеть «по малолетке». Он был щуплым, но симпатичным на мордашку. Оказавшись в местах суровых и злых, он сразу понял, что если вдруг хоть на секунду потеряет бдительность, более матёрые соседи по курорту могут доставить ему серьёзные неприятности. Стал качаться. Но всё равно как-то раз услышал в свой адрес от одного из старожил: «Смотрите, какой красавчик».

Миша побледнел от злости. Надо было срочно что-то делать. Он должен был доказать этим шакалам вокруг, что унизить его не получится, что он не даст себя в обиду. Ему нужно было самоутвердиться и как можно скорее.

И тут, если так вообще можно выразиться, судьба улыбнулась Мише и встретился на его пути некий педофил, попавший в колонию совсем недавно. Долго думать не пришлось, и Михаил попросту сломал об голову новь прибывшего прямо в столовой тяжёлый стул.

Говорят, педофил остался жив. Но абсолютно перестал соображать, только слюни пускал. А Михаил отправился в увлекательное путешествие по кругам ада и ниже – изоляторы, строгие условия содержания, ЕПКТ… Пришёл оттуда весьма уважаемым человеком. И сел за школьную парту. Успел отучиться до своего освобождения. В день выхода на волю постоял на крыльце в новеньком спортивном костюмчике, помахал всем ручкой и ушёл восвояси начинать новую жизнь.

Есть у меня активист Егор. Егору уже за сорок, и учится он исключительно по собственной инициативе. Он иногда и с тетрадками помогает. Сидит уже где-то четвёртый раз. И почти каждая из судимостей загадочным образом переплетается с огородом возле дома Егора. На котором тот с маниакальным постоянством сеет то, за что у нас сажают. Тем не менее как-то раз на уроке литературы я случайно узнала, что Егор умудрился прочитать чуть ли не всего Гюго. Ему довелось сидеть некоторое время в камере, где делать было особенно нечего, и он изучил все принесённые ему книги – собрание сочинений французского классика. Так что имена Жан Вальжан, Козетта и Гаврош снова появились в моём активном лексиконе.

Сидит здесь и местная знаменитость – боевик Абдула. Его к нам привезли прямо с Кавказских гор. Абдула странный малый. Он обязательно здоровается и прилежно ходит на занятия. Легко соглашается выступить на концерте: провести, спеть, поучаствовать в сценке. Абдула понимает, что ему нужны бонусные баллы, с него изначально спрос строже. По Абдулу даже репортаж приезжали снимать – вот, мол, как российская пенитенциарная система перевоспитывает самых идейных. Наш питомец и стихи пишет. Он застенчиво просит скачать ему виршей одного чеченского поэта, уверяет, что в них нет ни капли экстремизма, а потом приносит и свои произведения на экспертную оценку. Ко Дню Победы сочинил что-то про войну. Но вот о какой войне, о