Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

на ходу читая таблички на дверях. «Заведующий отделом писем», «Заведующий промышленным отделом»... А вот и нужная ей дверь: «Редактор Тутышкин Матвей Серафимович». Задержав на мгновение дыхание, чтобы успокоиться, постучала. И тут же услышала:

— Да-да, входите.

Татьяна отворила дверь и, перешагнув порог, остановилась. Из-за стола поднялся небольшой круглый человек в темно-сером костюме и голубой, не застегнутой на две верхние пуговицы рубашке. Он был близорук. Массивная пластмассовая оправа с позолоченной фасонной решеткой в основании дужек обрамляла тяжелые двояковыпуклые стекла. Казалось, что очки ведут свою собственную, независимую от хозяина, строгую жизнь. Татьяна представилась.

— Звонили о вас... Николай Макарович Гудзенко звонил, — торопливо, минуя всякий протокол, сказал редактор и тут же услужливо добавил: — Вы раздевайтесь, давайте я вам помогу. Меня Матвеем Серафимовичем зовут... — он помог Татьяне снять пальто, положил его на спинку стула и, оглядывая ее, с удивлением спросил: — Вы так и в самолете летели?

Татьяна пожала плечами.

— Там же собачий холод. Как вы не замерзли?

— Добрые люди помогли, — неопределенно ответила Татьяна.

— Неужели Гудзенко вас не предупредил? Ну, ничего, мы вас не заморозим. Так вы, значит, из УралГУ? Я тоже имел счастье... Кто там сейчас ректором? А деканом на журфаке?..

Он усадил Татьяну поближе к столу, и со стороны могло показаться, что это разговаривают не редактор с практиканткой, а два бывших однокашника вспоминают приятные моменты из своего прошлого.

Матвей Серафимович был человеком не только добрым, но и опытным. Произвести самое благоприятное впечатление на практикантку ему хотелось неспроста. Как и во всех районных газетах, штат «Северной звезды» был неполным, и многие находились там случайно. Учитель истории, два несостоявшихся райкомовских работника, тоже, кстати сказать, бывшие педагоги, и недавняя редакционная корректорша. Единственным дипломированным журналистом был сам Матвей Серафимович Тутышкин. Нельзя сказать, что его подчиненные работали без усердия. Но ведь кроме усердия газетчику нужен еще и дар божий. Матвей Серафимович посильно приводил их материалы в порядок, но за всем усмотреть не мог. Из райкома ему частенько звонили по поводу всевозможных ошибок и обещали «вызвать на ковер». Но не вызывали, потому что знали возможности редакционного коллектива. Сейчас, рисуя Татьяне открывшиеся перед ней в районной газете перспективы, редактор думал: «Вот если бы...»

Татьяна вела себя осторожно. В нужных местах поддакивала, где следует, посмеивалась, а когда, по ее мнению, редактор с перспективами перебарщивал, отвечала односложно и пожимала плечами.

Работа районным газетчиком в Танины планы не входила. Она хотела сразу попасть в областную. Еще два года назад она напечатала свой первый репортаж в «Уральском рабочем». Заведующий отделом информации послал ее на выставку цветов. Она написала о ней сто пятьдесят строк, и ее материал поставили в номер. Верка Калюжная чуть не умерла от зависти. Развернув утром газету, она охнула и сказала:

— Талантливая ты, Танька. У меня сделают из репортажа пендюру на десять строк, я день хожу, только что за потолок не задеваю. А у тебя не вычеркнули ни одной строчки.

Матвей Серафимович многое отдал бы за то, чтобы заполучить в сотрудники выпускницу факультета журналистики. Был у него и свой козырь. Андреевский район, как он считал, настоящий клад для газетчиков. Крупных журналистских тем, в которых корреспондент мог бы проявить себя, здесь более чем достаточно.

В глубине души Матвей Серафимович понимал, что все его слова пролетают мимо ее ушей. Но уж очень у него наболело. Он на самом деле урабатывался так, что в дни выхода газеты, придя домой, валился на диван замертво. Почему был уверен, что говорит с Татьяной о ее работе в «Северной звезде» впустую? За примерами и ходить не надо: он сам. Предложи ему кто во время его преддипломной практики начать газетную жизнь в той же самой «Северной звезде», как бы он к этому предложению отнесся? Когда учился на последнем курсе, в послужном его списке числились не только выступления в партийной и комсомольской областных газетах, а два рассказа в журнале «Уральский следопыт». И хотя шапочное, но все равно личное, знакомство с редактором журнала «Урал» Вадимом Очеретиным.

Если он правильно понял, его собеседница рассчитывает на областную газету. Как правило, журналисты, заканчивающие университет, свою работу начинают в областных партийных и комсомольских газетах. Так и он начинал в свое время. Несколько лет проработал в «Красноярском рабочем», потом в томском «Красном знамени». Везде литсотрудником. Его хватило бы и на заведующего отделом, но он к руководящей должности не стремился. Матвея Серафимовича влекло только литературное будущее. Он написал две, на его взгляд, хорошие повести, ткнулся с ними и в Красноярское издательство, и в Западно-Сибирское. Предложил нескольким журналам, прежде всего, конечно, «Уральскому следопыту» и «Уралу». Везде ответили вежливыми отказами. Писали, что он недостаточно хорошо знает жизнь, ни с рабочей средой не знаком, ни с крестьянской. Советовали определяться. И тогда он плюнул на все областные блага и поехал на литературную целину — нефтяной Север. По его наблюдению, ни один писатель своего участка здесь еще не застолбил.

Он уже приступил к новой повести, написал несколько глав. Было это еще в прошлом году. Но навалились на него газетные дела. Тем не менее, он все равно считал себя писателем. И в качестве самого веского аргумента раскрыл перед Татьяной ее шансы:

— Вы спросили, что меня привело в Андреевское? Для писателя здесь край неразведанных тем. Не думаю, что вы решили остановиться на газете.

Он внимательно посмотрел на Татьяну, ожидая, что она поддержит его догадку. Но Татьяна с писательством себя не связывала и свое собственное будущее рисовала реально. Она не хотела витать в облаках. Об этом и сказала Матвею Серафимовичу. Выслушав ее, редактор стал заметно суше и сдержаннее:

— Вообще-то, конечно, вы правы: излишняя мечтательность дела не подвигнет.

— Почему же? — Татьяна пожала плечами и удобнее устроилась на стуле. В кабинете было тепло, она только сейчас начала по-настоящему отогреваться. — По-моему, я все поняла правильно. Но вы говорите о том, к чему я пока не готова. Над этим надо думать и думать...

— Совершенно верно. Но вы ведь знаете пословицу: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Больших целей может достичь только тот, кто к этому стремится.

Татьяну это немного обидело, и она ответила с некоторым вызовом:

— Генералом легче стать офицеру. Рядовому дай Бог дослужиться до сержанта, — но тут она вдруг вспомнила предстоящую встречу с Андреем и мягко предложила: —