Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

у меня были хорошие отношения, в какой-то степени даже доверительные и я ожидал, что он тоже начнёт подъезжать ко мне с расспросами о содержании письма. Наверняка ему такую задачу Подрушняк поставил. Но Власов разговора не начинал, да и не успел: через некоторое время с шумом распахнулась дверь и в кабинет скорым шагом решительно зашёл полковник Хряков.

– Власов, выйди из кабинета, мне с Цехановичем надо поговорить, – начальственным тоном потребовал зам по тылу.

Слегка полноватый, невысокого роста майор Власов имел внешность не конфликтного человека и послушного подчинённого, что часто вводило в заблуждение начальство. Но Власов уважал себя и никогда не позволял без причины понукать собой. Если бы Хряков нормальным тоном предложил минут десять наедине поговорить со мной, то начальник штаба спокойно ушёл бы. А так майор ощетинился и спокойным тоном заявил: – Товарищ полковник, вы находитесь в моём кабинете и я бы попросил вас снизить тональность общения. Это во-первых. Во-вторых: старший лейтенант Цеханович является моим подчинённым и, понимая ситуацию, я остаюсь при данном разговоре….

– Да что вы понимаете, товарищ майор? В адвокаты что ли записались? – Взорвался Хряков. – Хотите послушать… Тогда сидите и молчите.

Власов побурел лицом встал и, опёршись кулаками на стол, угрожающе отчеканил: – Товарищ полковник, выйдите вон из кабинета. А если хотите разговора, то потом зайдёте и в спокойном тоне пообщаемся. Вон отсюда….

Полное лицо полковника побагровело от злости и он ткнул пальцем в начальника штаба: – Власов, ты кого защищаешь? Да он тебя тоже с потрохами сдаст…. Он хоть полтора года здесь прослужил и теперь, как пробка вылетит отсюда, а ты ведь лишь год назад сюда прибыл… Тебе это надо?

Выкрикнув всё это в запале в лицо майора, Хряков повернулся ко мне: – Ну, а ты сука…. С тобой чуть попозже, – полковник бурей вылетел из кабинета и так хорошо приложил дверью, что она чуть вместе с косяком не вышиблась из стены.

Мы сели и мне было неприятно, что из-за моих проблем с тыловиками мог каким-то боком пострадать начальник штаба, которого очень уважал.

– Товарищ майор, давайте расскажу, что там написано, – виноватым тоном предложил я.

Но Власов поднял руку вверх и махнул: – Не надо…. Это твои дела и ты не сопливый лейтенант, чтобы не понимать, что делаешь….

– Не…, товарищ майор, там совершенно не то, что все думают, – Власов удивлённо вскинул брови и я ему рассказал содержание письма и побудительные мотивы, заставляющие меня держать такую мину. – Только, товарищ майор никому пока не говорите. Можете Подрушняку сказать, но просьба пока молчать. После обеда Ахромеев собирает в клуб офицеров с семьями. Наверно, там и объявит решение по мне. Пусть пока эта интрига сохраняется.

– Хорошо, хорошо… я даже начальнику говорить не буду. Ну, ты молодец, так закрутить. А не боишься потом?

– А, дурака включу…

– Да, Борис Геннадьевич, если хочешь пистон вставить полковнику Хрякову, я любую бумажку напишу как он тебя, офицера, нецензурно оскорблял.

…. Большой зал центрального кинозала Учебного центра был заполнен до отказа офицерами, прапорщиками и членами семей – стояли даже в проходах. Ровный и неясный гул голосов покрывал всё пространство и под любопытными взглядами присутствующих я пробирался к месту, где сидел штаб нашего учебного центра. Власов пододвинулся и я плотно уселся между начальником штаба и начальником связи, старшим лейтенантом Юртаевым.

– Боря, – горячо зашептал мне в ухо связист, – тут, перед тем как в зал зайти, увидел в сторонке стоявших полковника Хрякова, нашего зам по тылу и нашего замполита капитана. Краем уха услышал – обсуждали, как с тобой разобраться…. Так что будь осторожней…. Хотя, на хрена тебе это надо было такой демарш делать….?

Я поморщился и досадливо махнул рукой: – Пусть, суки, подёргаются. Ничего они мне не сделают….

Через десять минут, под команду – «Встать! Смирно!» – С улицы в зал зашли маршал Ахромеев, Рауль Кастро, руководство Учебного центра, неторопливо поднялись на сцену и заняли свои места за длинным столом, покрытым красной скатертью.

К трибуне вышел маршал и в течение десяти минут подвёл итоги проверки Учебного центра. В целом он остался очень доволен результатами проверки и поблагодарил офицерский коллектив за высокие показатели. Потом очень эмоционально выступил Рауль Кастро, который в конце своей речи заявил буквально следующее: – Мне не важно, что вы себя называете Учебным центром… Для меня и для всех Революционных Вооружённых Сил Республики Куба вы есть боевая советская часть – 7ая отдельная мотострелковая бригада, которая для каждого кубинского военнослужащего является эталоном выполнения своего воинского долга.

Прокричав с трибуны ещё несколько революционных лозунгов, довольный Рауль под гром аплодисментов, снова занял своё место за столом. Дальше пошёл уже сам процесс встречи начальника генерального штаба, которому подчинена наша бригада, с офицерами и членами их семей. Ахромеев ответил на несколько поступивших в записках вопросов, что-то рассказывал с трибуны, но я плохо всё это слушал, так как всё ожидал когда дойдёт и до меня очередь. Впереди меня сидел наш зам по тылу, а на сцене полковник Хряков и оба они потели и нервничали, настораживаясь каждый раз, когда маршал начинал озвучивать очередной вопрос.

Я уж не надеялся услышать решение своего вопроса и стал слегка жалеть, что только зря раззадорил своих врагов, когда со сцены послышался голос Ахромеева: – Старший лейтенант Цеханович.

Вскочил с места и выпрямился, почти оглушённый внезапно наступившей тишиной и увидев множество обращённых ко мне лиц.

– Ага…, вижу. – Ахромеев поднял со стола письмо и потряс им в воздухе, – я ознакомился с вашим обращением. Что ж, правильно и своевременно обратились. Давайте, товарищ старший лейтенант, решим следующим образом – вернёмся в Москву, я передам ваше заявление кому положено и сам лично его поддержу. Думаю, что в течение двух недель по вашему заявлению будет принято положительное решение. Спасибо за службу, товарищ старший лейтенант.

– Фуууууу…., – взмокший от пота, я сел обратно, невольно обратив внимание на нашего зампотылу, рубашка которого стремительно потемнела от пота. Не лучше выглядел на сцене и полковник Хряков, а Меркурьев и Начальник Политотдела многообещающим взглядом смотрели в мою сторону. Через полчаса встреча с маршалом закончилась и он с Раулем Кастро, под оглушительные аплодисменты, убыл из зала. Был конец рабочего дня и основная масса офицеров и прапорщиков, вместе со своими семьями потянулась домой в городок, а я пошёл в часть, так как понимал, что меня вскоре вызовет к себе полковник Меркурьев. Так оно и произошло. Через час, осторожно постучавшись, я открыл дверь и шагнул в кабинет комбрига.