Дефект всемогущества - Фёдор Михайлович Шилов

Иван кивнул.

– Вакуум, говоришь? Какой, к чёрту, вакуум? Они вон с новым зятем не разлей вода. Как сын с отцом. Эта сука малахольная, Светка, тут пасётся. Идиотка горластая, Галя прикатывает иногда, мозги ему полощет, про тебя и меня бред несёт.

– Умная девочка. Она не бред несёт, а правду про нас с тобой рассказывает. Хорошая девочка, но молоденькая, со мной потягаться не сможет. Вломимся ещё к ним в дом, вынесем оттуда весь их хлам…

– Хлам там и так уже давно наш. Кровати, холодильник, старая стиральная машина, шкаф, тумба – всё я отдавал. Забор, вон, из моего штакетника, кровля на крыше – тоже моя. Они нищие, что ни предложишь, всё хватают, побирушки!

– Ну это же чудесно. Это следующий ход, Ванечка. Почему ты такой нетерпеливый? Сперва он на мне женится, – Алевтина подумала, что время оглашать, что будет потом, ещё не пришло, и повторила: – Сперва он на мне женится…

***

Евгений любил День Святой Троицы. Вернее, полюбил после общения с местными деревенскими жителями. Здесь, в Заберезье, Троица была таким же праздником, как Новый год или Пасха. А может быть, даже ещё более светлым и необычным. Все старожилы непременно выбирались на кладбище, брали с собой съестные припасы и выпивку, словно на пикник. Одевались нарядно. Поначалу у Евгения идея рассиживаться с едой у могил вызывала оторопь и отторжение. Как вообще додумались есть на кладбище? Приходили на ум всякие байки про патологоанатомов, которые не брезгуют резать колбасу тем же ножом, которым только что вскрывали труп…

Но малу-помалу обычай этот перестал казаться ему нездоровым. В первую же поездку он проникся духом праздника, хотя и не стал ни принаряжаться, ни брать с собой снедь. Просто присоединился к компании с корзинками, откликнувшись на их внезапное приглашение.

Кладбище в Заберезье располагалось на берегу озера. С противоположного берега скрытое ивовыми порослями последнее пристанище нескольких поколений деревенских жителей было не разглядеть. Могилы располагались в тени, аккуратные оградки регулярно окрашивали родственники, надписи и фотографии на могильных камнях подновлялись. Несмотря на близость воды, отчего-то здесь не роились комары и можно было несколько часов кряду сидеть на аккуратных деревянных лавочках, слушать байки про усопших, выпивать и закусывать пирогами с ревенём или с яйцом и луком. И после всех этих посиделок Евгению казалось, что он такой же старожил в этой деревне, что он знает не один десяток лет и тех, кто уже никогда не сядет с ними рядом, и тех, кто сыплет занятными и трогательными историями о покойниках из разных поколений.

А ещё после Троицы Евгений занимался заготовкой веников. Кажется, так и положено по науке. В это время листва ещё молодая, но уже достаточно напитанная эфирными маслами, а ветки упругие. Сколько домов в деревне, столько, пожалуй, слышал он мнений о правильной заготовке веников. Послушал, обобщил знания, а делал как-то всё равно по-своему.

Баней семья Аршиновых пока так и не обзавелась, к Оладьевым ходили всё реже. Евгению больше нравилась баня у Бобылёвых. Туда-то и принёс он первые собственноручно заготовленные веники. Помнится, в тот год Евгений припозднился со сбором веток. Уж и смеялся сосед, открыв бумажный кулёк из газеты, куда – как положено – завернул Евгений сложенные вместе, выровненные по длине и обвязанные бечёвкой берёзовые ветки.

– Это что ж такое? – спрашивал сквозь смех Бобылёв, перекидывая из руки в руку тяжёлую связку прутьев. – Давай я из земли целую берёзу выдерну и тебя ею поколочу – всё труда меньше. А то ещё резать, вязать! Хлобысь поленом – вот тебе и весь веник! А если охота голыми ветками стегаться, так вон их сколько по осени стало, прям перед походом ко мне и срезал бы! Ты веники-то когда заготавливал?

– В сентябре, —ответил Евгений, понурившись. Понял, что оплошал по неопытности, не учёл тонкостей.

– Эх вы, городские, – прокряхтел сосед и полез на чердак за собственными заготовками. – Смотри, крепкие, даже после трёх парилок не осыплются! Ветки надо собирать с Троицы, если только она не слишком ранняя. И до середины июля, не позже. В сухую ясную погоду, иначе лист почернеет, а сам веник будет скользкий, будто мылкий. И вдоль дорог деревья не выбирай – одна пыль да грязь. Ну ладно, поживёшь тут с нами, обучу, и лыко драть будешь, и лапти плести! Совсем деревенским станешь!

Науку соседову Евгений принял к сведению.

В 2013 году вопрос о бане встал особенно остро.

После свадьбы дочери лето они втроём – Евгений, Света и Валера – провели в Заберезье, потом вернулись в городскую квартиру. В феврале отметили «красивую дату»: Евгению исполнилось пятьдесят пять. Отметили скромно и без широких гуляний – тоже втроём.

Алевтину крайне рассердило, что её на праздник не позвали. – Такой повод заявить о своём праве бывать в этой семье упустила!

Ивану в марте тоже исполнилось пятьдесят пять. Гуляли в ресторане, Алевтина формально на празднике присутствовала, но вела себя с мужем сухо и неприветливо: как-никак, разводиться собрались!

Но вернёмся к Аршиновым.

Евгений твёрдо решил, что с апреля переедет жить в деревню насовсем. Надо где-то мыться. Не всё ж по соседям бегать!

Алевтина всегда предлагает:

– Ты заходи, Женя, к нам, не стесняйся.

А его от этого «нам» воротит. Да и как ходить, если они разводятся, а Иван точно знает, что между Евгением и Алевтиной чувства наметились. Соседка даже невзначай что-то такое насчёт совместного дальнейшего житься полунамёками обозначила.

– Ты, Женечка, теперь один, тебе присмотр нужен, помощница.

Он отнекивался, говорил:

– Как же, Алечка, один? У меня и дочка есть, и вторая дочка – Галочка, и сынок – Валерочка. Толковые вещи предлагает зятёк по благоустройству участка.

Это была истинная правда. Валерий, как только приехал, план наметил.

– Бать, – это они так договорились, что Валера тестя батей будет звать, – туалет надо благоустроить, пни выкорчевать, участок выровнять.

За пару выходных построил небольшой сарайчик. Всё сам. Евгений у него только на подмоге был: так, подержать что-то или гвоздь-другой забить, чтобы побыстрее работу кончить.

– А ты, Женечка, зятя правильно услышь…

– В каком смысле, Ал?

– Он не тебе помогает, он себе наследство посимпатичнее выгадывает. Вроде как новым хозяином при живом старом хочет стать. Ты и не заметишь, как он за свою помощь просить начнёт: я тебе баню срублю, а ты перепиши на меня участок. Знаем мы таких рукастых и оборотистых! Мы бы с тобою тут вдвоём зажили, делали бы всё, как самим нравится, без всяких