Человек с одинаковыми зубами - Филип Киндред Дик

Она ничего не сказала.

– Ты решила, что это ты носишь штаны, – сказал он.

– Почему это для тебя так важно? – спросила она. – Ты настолько не уверен в своей мужественности, что моя временная работа чем-то тебе угрожает. Кажется, ты чувствуешь себя неудачником в каком-то глобальном смысле.

– Если бы я умер, – сказал он, – ты бы устроилась на работу?

Это ее озадачило.

– Как – странно…

– Не устроилась бы. Потому что, если бы я умер, тебе не нужно было бы подавлять меня и соревноваться со мной.

Она резко рассмеялась, и ее лицо покраснело.

– Ты не в себе, – сказала она, – эта история с правами с ума тебя свела.

– Что бы ты делала? – настаивал он. – Если бы ты не была замужем за мной? Ты бы не устроилась на работу; тебе было бы плевать на работу. Это было бы последнее, о чем бы ты думала. Ты бы сидела дома… или сняла студию… и писала бы прекрасные картины. Великолепные картины. Как Пикассо.

– Спасибо.

– Ты бы снова жила за счет своей семьи. У тебя никогда не было работы. Ты никогда в жизни не работала. Когда я встретил тебя, тебя содержали родители. Если ты так хочешь работать, почему же ты тогда не работала?

– Как я могла работать? Я училась.

– Многие работают и учатся одновременно. – Он давил на нее, получая от этого несказанное удовольствие. – Я работал, когда мы познакомились. Я учился и работал, у меня нет богатых родственников.

Он почти кричал, но ему было все равно.

– Я знаю настоящую причину, почему ты меня не уважаешь!

– И почему же?

– Потому что я даже за миллион лет не смогу заработать столько денег, сколько тебе хочется. Как твоя семья. Ты думаешь, я должен быть в состоянии сделать то же, что и твой отчим. Ты сравниваешь меня с финансовым гением.

– Финансовый гений Уиллис, – горько усмехнулась она.

– Да. Так и есть. Ты считаешь, что совершенно нормально, чтобы мужчина владел сетью предприятий, которые приносят пятьдесят процентов прибыли каждый год. Боже мой, когда ты поднимаешься на этот уровень, деньги значат уже совсем не то, что они значат для нас. Это не способ покупать вещи. Это власть, власть в чистом виде. Ты думаешь, что я способен с ним соперничать? А ты понимаешь, что он начинал не с того же, что я? Вся его семья, его отец и его дед были инвесторами. Я еще не родился, когда они заработали капитал.

– Ты вечно об этом говоришь, – сказала она.

Не слушая ее, он продолжил:

– Уиллис поднялся так высоко, что для него уже даже закон не имеет значения. Такие люди сами создают законы. Они покупают адвокатов и судей из маленьких городков. Если не считать того суда из-за подоходного налога, где ему пришлось иметь дело с правительством, – за исключением этого, он может делать все, что захочет. И я должен соответствовать. Иначе я неудачник. Боже мой, когда им хочется нас увидеть, они садятся в самолет и летят сюда из Нью-Йорка. В любое время. И снимают люкс в «Марке Хопкинсе». И у них есть адвокаты по всей стране.

– Тебе следовало бы воспользоваться услугами одного из адвокатов Уиллиса, – сказала Шерри, – тогда ты не потерял бы права.

– И это ты тоже ставишь мне в вину.

– Я ставлю тебе в вину то, что ты такой инфантильный. Когда он позвонил и предложил тебе услуги Адамсона и Роджерса, ты отказался. И вместо этого нанял какого-то новичка без связей.

– В том-то и дело. Важны только связи.

– В том, что касается законов.

– Ну и мир.

– Тебе придется к нему приспособиться, – сказала Шерри, – такова жизнь. Прекрати носиться со своей инфантильной гордостью. Она тебя уничтожит. Ты не выносишь, если кто-то успешнее тебя. Ты завидуешь. Ты терпеть не можешь Уиллиса, потому что он богатый, а ты нет. Ну… ты не настолько успешен, – добавила она и стала ждать его реакции.

«Да, – подумал он. – Я тебя услышал, а ты меня нет». Вслух он сказал:

– Да, я инфантилен, и тебе приходится говорить это вслух. Что ты считаешь, что я не состоялся как мужчина.

– Я считаю, что у тебя нет способностей к бизнесу, – осторожно сказала она, – если это означает не состояться как мужчина…

– В нашем обществе – да. Мужчина – охотник; мужчина приносит домой еду. То есть деньги.

– Выходит, если я устроюсь на работу, я буду конкурировать с тобой как с мужчиной. Я стану мужчиной.

– Да.

– И ты думаешь, что я этого хочу. Что это и есть моя цель.

– Да.

– А тебе не приходит в голову, – спросила она жестко и тихо, – что это все твои проекции? Что это существует только у тебя в голове?

Но он остался глух. Он слишком часто слышал это за годы брака. Он понял, что это единственный аргумент. Просто сказать, что это все в голове. Говорить, что он ничего не знает. Не приводит никаких доказательств, достойных мужчины, разумного человека, ученого. Что говорит мне моя жена? Что я неспособен принять иную реальность, кроме своей. И как я могу на это ответить?

Он в ужасе понял, что никак. Может быть, то, что она говорит, правда. Какой плохой, беспринципный, чисто женский аргумент, подумал он. Как это жестоко по отношению к нему. Если только она не права. «О боже, – подумал он. – Ей нужно только согласиться. А она завершает разговор. Как я могу продолжать? Чем больше я говорю, тем злее становлюсь – это только доказывает, что она права. Что такого ужасного в том, что жена работает? Многие жены работают. Мужья остаются дома; некоторые из них кормят детей, моют посуду. Если это меня и унижает, то только потому, что я сам так решил.

Такая мелочь, – подумал он. – Она хочет устроиться на работу, ей в любом случае нужно ездить в город, и нам нужны деньги. Но я же знал, что это произойдет, – сказал он себе. – Я предвидел это. Значит, у моих страхов есть какое-то основание».

Он в панике подумал, что знает, что будет дальше. «Следующий шаг – чтобы она работала, а я оставался дома. Я знаю, что так и будет, и ничто не сможет этому помешать. Я уже близок к этому.

К этому она и стремилась с самого начала; потеря прав сделала меня беспомощным, отдала меня в ее власть».

– Ты действительно так поступишь? – спросил он.

– Как?

– Откажешься отвозить меня на работу? Если я