Человек с одинаковыми зубами - Филип Киндред Дик

Поразмыслив, Шерри ответила:

– Может быть, это поможет тебе понять, что в этом мире нужно не только брать, но и отдавать.

– Ради бога, о чем ты? – яростно выкрикнул он.

– Уолт, – спокойно ответила она, – ты же не можешь ожидать, что отдавать буду только я? А я даю и даю. И я не веду счет. У меня нет маленькой черной книжечки, куда я записываю свои добрые дела. Я никогда не жалуюсь на то, что мне приходится возить тебя каждое утро и торчать весь день в Сан-Франциско. Но я думаю, ты достаточно взрослый, чтобы понять, что ты должен что-то отдавать тоже. Иначе знаешь, что получится? Что ты ребенок, а я родитель. А брак – это союз равных.

– Ну и словечкам тебя научил твой гребаный психоаналитик.

– Хочешь, чтобы я остановила машину? – спросила она. И, увидев широкую обочину, она переключила передачу и съехала с дороги, остановившись в грязи.

– Я могу просидеть здесь все утро. У меня с собой книга, почитаю о стойких красителях.

Нагнувшись, она достала из-под сиденья огромный том в красной обложке. Сочетание книги о красителях, государственного парка Тамалпаис, припаркованной на обочине машины и шести сорока пяти утра оказалось для него слишком. Он начал смеяться, и через мгновение Шерри тоже улыбнулась.

– Зачем мы ссоримся? – спросила она и отложила книгу. – Мы же любим друг друга. Правда?

Конечно, он испытывал к ней определенные, довольно сильные чувства. В своем синем костюме, свежая, с гладкой кожей, подкрашенными бровями и ресницами, она была очень хороша. Никто не мог этого отрицать. Его руки так часто касались ее в прошлом, что теперь одного взгляда на нее было достаточно, чтобы вспомнить те ощущения; его ладони, пальцы и плечи, вся его кожа зудела от желания прикоснуться к ней. Его тело привыкло к этому благодаря огромному опыту. Среди всех его реальностей эта была в некотором роде наиболее реальной.

– Никакой любви здесь, – велела она, когда он потянулся к ней, сдерживаемый ремнем безопасности, – пристегнись.

Это была их внутренняя шутка, рискованная шутка, которую не понимал больше никто на земле.

– А потом? – спросил он и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.

– Ну, если ты хочешь заниматься любовью с женщиной, чья главная цель – унизить тебя и стать мужчиной.

Услышав это, он снова ожесточился, но постарался скрыть это от нее и говорить нежно.

«Я сделаю все, что смогу, – сказал он себе. – Чтобы удержать тебя там, где тебе место: в моем доме, в роли моей жены. Я буду бороться до самого конца. – Глядя на ее прекрасные ноги и лодыжки, он подумал: – Во всем. Я буду бороться везде, где у меня будет шанс победить».

– Давай вернемся на дорогу, – сказал он и нежно коснулся ее ноги под коленом, там, где была особенно нежная кожа. Она задрожала и невольно отдернула ногу.

– Ты выглядишь таким довольным, – сказала она, – быстро ты оживился.

Улыбнувшись ему, она завела двигатель и снова выехала на дорогу.

Вечером дома он услышал, как она говорит по телефону в спальне. Она закрыла за собой дверь, но он точно знал, что она говорит по телефону; ее голос в такие моменты становился еще более твердым и непреклонным. Она не говорила громче или медленнее, просто в голосе появилась властность, как будто она звонила сантехнику или стоматологу: кому-то, кому она платила за услуги. Это она звонит, размышлял он. Ей не звонят.

«Что бы это ни было, – подумал он, – этим обязан заниматься я. Как в тот раз, когда она позвонила Арбарту насчет ремонта. Она снова меня опережает».

Когда она вышла, он спросил:

– С кем ты говорила?

– С отчимом, – ответила Шерри. В руке у нее были карандаш и блокнот; сев на подлокотник дивана, она закинула ногу на ногу, разгладила юбку и стала разглядывать запись в блокноте.

– Как у них дела? – спросил он наконец. – Твоя мать уже восстановилась после отслоения сетчатки?

– Почти. Это всегда очень долго.

– А как твой брат?

– Все хорошо. И у детей тоже. Спрашивают, почему мы не пишем.

– Хорошо.

– Уиллис спрашивал о тебе. Я сказала, что ты на улице, потому что знала, что ты не захочешь с ним разговаривать.

– Это правда. Да и как я бы мог захотеть… раз ты не сказала мне, что собираешься позвонить. Ты, случайно, не знаешь, сколько стоит звонок?

– Нет, – ответила она уверенно.

– Зачем ты ему звонила?

– Хотела спросить, знает ли он кого-то в Бэй-Эриа. Там может быть интересная работа.

– И что сказал Уиллис?

– Сказал, что знает три или четыре фирмы. Он с ними свяжется и позвонит мне, завтра или послезавтра.

– А тебе не приходило в голову пойти в агентство по трудоустройству самостоятельно? А не просить отчима?

– Нет. В любом случае это была твоя идея.

– Моя?

– Ты сам сказал, что мне нужна работа немедленно, иначе она не будет иметь смысла. Поэтому я позвонила ему.

Она встала и ушла из гостиной обратно в спальню, закрыв за собой дверь. Вскоре он услышал звук ее голоса, она снова звонила кому-то.

На этот раз он встал и подошел к двери, чтобы подслушать. Довольно долго он слышал только бессмысленные обрывки фраз. Напрягая слух, он наконец с огорчением понял, что она разговаривает с кем-то из местных. Он услышал, как она набирает номер, а со своего телефона они могли вызывать только абонентов из Каркинеза и Стинсон-Бич. Она уточнила, когда пройдет следующее собрание Ассоциации садоводов Каркинеза, где она и несколько ее подруг покупали цветы и саженцы.

Чувствуя себя сбитым с толку и подавленным, он вернулся в гостиную к шумному телевизору. Телевизор его отвлекал. Смотря телевизор, он мог на время забыть о своих проблемах. Он не просвещал его и не улучшал его, ничему не учил и даже не развлекал. Но расслаблял, как теплая ванна. И этого было достаточно. Больше к концу дня он ничего не хотел. Таким образом он готовился к полноценному сну, это был промежуток между жизнью и кроватью.

Ближе к концу недели его вызвал к себе босс, Норм Лауш. Домброзио стоял у стола, как можно медленнее снимая рабочий комбинезон. За несколько лет работы в компании он почти не встречался с самим Нормом. У этого человека были и другие предприятия, и он успевал заниматься всеми. Любимым его проектом, кажется, была торговля автодомами. Много лет назад он спроектировал потрясающий интерьер для жилых трейлеров, и один из крупнейших производителей его купил. Его собственная фирма делала всю внутреннюю